Герберт Розендорфер - Большое соло для Антона
Он перевернул страницу, тщательно пригладил страницу ногтем большого пальца правой руки, чтобы она не перевернулась обратно, медленно перелистал содержание, которое занимало три страницы. После этого он приступил к чтению первой главы. Она касалась возникновения Вселенной. Четыре сноски и один рисунок на раскладывающейся странице облегчали понимание этих сложных связей. Книга была написана на немецком языке. Антон Л. читал, пока солнце не скрылась за стоявшими с западной стороны домами. После этого он зажег свечи, но их свет не проявлял текст на пустых страницах. Поэтому Антон Л. снова положил книгу на полку и нажал на ручку или кнопку на хвосте грифа. Ложиться спать было еще слишком рано. Он взял ружье, надел на голову выцветшую шапку-ушанку и, спустившись вниз, вышел из дома. Низко над придворным садом летел целый рой птиц. Из четырех фонтанов журчал всего один. Фонтаны зимой замерзли и все за исключением одного полопались. Вода переливалась через бортики фонтанных чаш и превратила прилегающую к ним землю в топь и болото. Фонтан, который еще работал, оброс бородами из мха.
Антон Л. медленно пошел через парк в сторону Луитпольд-аллее. Другой рой птиц, более мелких, наверное воробьев, пролетел по низко ведущей кривой над парком, затем взлетел и уселся на крышу павильона. (Диана, венчавшая крышу павильона, упала вниз, она лежала, зарывшись лицом в землю, поперек почти уже неприметной гравиевой дорожки. Столбы, поддерживавшие павильон, уже до половины поросли мхом.) Воробьи не остались надолго на крыше павильона. Один из них (существуют ли воробьи-лидеры? В книге это будет описано в соответствующей главе) взлетел и запорхал вверху, остальные последовали за ним, сформировались в рой и полетели по идеальной прямой сквозь листву и ветви какого-то дерева. «Неужели ни один из них не сломает там себе голову?» – подумал Антон Л. Воробьи пролетели сквозь дерево, словно вода протекла сквозь сито.
Над Луитпольд-аллее уже сгущались сумерки.
– Куда ты идешь? – спросил заяц Якоб.
– А, ты тоже здесь, – заметил Антон Л.
– Я скоро заползу в укрытие, прежде чем проснутся эти большие волосатые паразиты с длинными зубами, думая о которых, я так и не могу понять, зачем они вообще существуют на свете.
– Все имеет свой смысл, – сказал Антон Л.
– Значит что-то подобное заключается и во мне?
– Об этом я еще никогда не думал.
– Сможет ли это еще помочь? – спросил заяц.
– Что чему помогает?
– Я имею в виду, сможет ли еще как-нибудь помочь то, что ты прочитаешь книгу.
– Зачем помогать?
– Если ты прочитаешь книгу, то будешь знать все, – сказал заяц.
– Да.
– Но чему поможет то, что ты будешь знать все? Раньше, когда здесь были и другие люди, раньше, да, тогда ты с удовольствием вышел бы с этой книгой. Но теперь, ведь теперь ты не можешь никому сказать, что знаешь совершенно все.
– …тебе…
– Глупость. Ты же знаешь, что я на самом деле совершенно ничего не говорю и не слушаю. Ведь мы уже это выяснили.
– Конечно, теперь я никому ничего не смогу объяснить…
– Так значит, вся эта затея просто смешная, – огорчился заяц.
– Осознание никак не может быть смешным, – попытался успокоить его Антон Л.
– Это вообще вопрос, может ли отдельное осознание, изолированное осознание, вообще быть осознанием.
– Я знаю то, что я знаю.
– Ты хватил чертовски высоко, – сказал заяц – Я знаю то, что я знаю Просто благоговейно. Ты скоро дойдешь до того, что скажешь: я тот, кто я есть.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты еще увидишь.
– Ты говоришь сегодня натуральные глупости. Кроме того, мне совершенно не нравится твои тон: …хватил чертовски высоко…, это мне кажется в подобном случае наглостью.
– Да, да, – продолжал заяц. – Тебе будет совершенно несложно сказать: я не буду говорить больше ни с кем, кто не прочитал эту книгу.
Антон Л. ошарашенно посмотрел на зайца.
– Так, может быть, мне вообще не нужно читать эту книгу? Когда все в мире, возможно, с самого его начала было нацелено лишь на это…
– Я знаю, я знаю – на глобусе наклеена красная стрелка, которая показывает прямо на тебя. Смотри сюда: это Антон Л. Но кто должен на это смотреть?
– Это мне безразлично.
– Теперь тебе совершенно не нужно читать эту книгу. Ты и без того теперь самый умный человек, неоспоримая вершина разума.
– Так значит ты не стал бы читать книгу?
Заяц дернул одним ухом и ухмыльнулся.
– Я не хотел бы этого говорить.
– И все же! – настаивал Антон Л.
– Это была бы лишь одна возможность, – продолжал заяц, – одна из возможностей…
– Не читать книгу?
– Мы углубляемся в бесполезные теории. Факты таковы, что имея такую книгу, ее необходимо прочитать; в подобной ситуации. Испей то, что должно быть испито. Это я понимаю.
– Каждый конец одновременно является и новым началом.
– Кто это сказал? – спросил заяц.
– Курфюрст.
– При всем моем уважении к Его курфюрстской милости, – заявил заяц, – ничем не подтвержденное утверждение – это, говоря помягче, козлиное дерьмо.
– Но во всем всегда есть свое ядро.
– Не витай в облаках, – сказал заяц – Такие речи. Мне это кажется пантеистской ерундой. Существуют концы, в которых кроются новые начала; но есть и концы, в которых никакого начала нет.
– Но я бы не увидел в этом никакого смысла…
– Существуют вещи, которые имеют свой смысл, и существуют вещи, которые смысла не имеют. «Все имеет свой смысл!» Это космическое раскрывание глаз! Стоит мне это только услышать…
– Но почему ты становишься при этом таким сердитым?…
– Люди сами затуманивают свое сознание космическим фимиамом. «Все имеет свой смысл!» Тогда я могу с тем же успехом сказать: ничто не имеет смысла.
– Ты невыносимый пессимист.
– Оптимизм – это благоразумие глупцов. Кроме того, я ни пессимист, ни оптимист. Если же ты все-таки хочешь меня классифицировать, то я позитивист. Но и ты тоже вскоре им станешь, как только прочитаешь эту книгу.
– Мы снова растворяемся в теориях. Содержится ли в каждом конце семя начала? Дай мне договорить, пожалуйста. Ты сам говоришь: в некоторых концах кроется начало. Поэтому все же можно предположить, что во мне, в последнем из Старых Людей, скрывается первый Новый Человек…
– Красивая космическая мысль, – вставил заяц.
– Я же просил тебя меня не перебивать.
– Пардон.
– Значит, во мне… что я хотел сказать?
– Но я же не знаю.
– У меня теперь выскочило из головы то, что я хотел сказать.
– Что в последнем Старом Человеке находится первый Новый Человек. Во мне тоже кроется Новый Заяц.
– У меня в голове сложилась такая красивая фраза, а теперь она вылетела, потому что ты меня перебил.
– Тогда уж она будет больше красивой, чем реальной, – сказал заяц.
– Короче говоря, – продолжал Антон Л., – я, как бы там ни было, хочу стать новым началом.
– А как, если мне позволительно спросить, это должно произойти?
– Что ты имеешь в виду?
– Я совершенно ничего не имею в виду, я спрашиваю: как это должно произойти? Как ты собираешься сделать новое начало? Ты собираешься спароваться с коровой? Или как?
– Отдельные подробности я еще пока что не обдумывал.
– Да. Отдельные подробности и не обдумывают, если только парят в космическом фимиаме.
– Я совершенно не думаю с кем-то пароваться: ни с какой-то там коровой, ни с кем бы то ни было еще. Вероятно…
– Вероятно?
– Вероятно, – высказал предположение Антон Л., – я бессмертен.
– Ах, посмотри-ка! – воскликнул заяц.
– Я совершенно не понимаю, что ты имеешь в виду. Это было бы самым простым объяснением того, что я, именно я, остался жив.
– Потому что ты бессмертен, – сказал заяц.
– Я не говорю, что я бессмертен…
– Все-таки.
– …я лишь говорю: существует такая возможность, что я мог бы быть бессмертным. В пользу этого говорят косвенные улики.
– Зачем же ты тогда читаешь книгу?
– Какое это имеет ко всему отношение?
– Здесь я должен начать издалека: хотя я не человек, а лишь бездушное существо, но я тоже размышляю над развитием мира. Если я правильно информирован, люди хотят прежде всего быть спасены, это было то, что обещали им религии. Из-за того, что люди в общем-то ничего не понимали в смысле и предназначении мира, им была дана возможность – верить. Ты смог бы последовать за мной?
– Я спокойно смог бы последовать за зайцем.
– Возникает вопрос, куда. Ну, ладно. Вера могла бы быть записана людям как заслуга, которая давала бы им надежду на спасение после смерти. На вечную жизнь, например. Другими словами: если Бог, при условии, что он существует, открылся бы, то есть стал бы доступен разуму, так сказать, физически, а не только намеками, как в Новом Завете…
– Ты заяц-теолог?
