Семен Малков - Золотая клетка
— Инке тоже от тебя немало досталось, — не выдержав, съехидничал Кирилл. — Но и она не стоила того, чтоб ты здоровье потерял. Знаешь, что выкинула эта сучка? Предала нас с тобой, вот что!
— Выходит, и она тоже?.. — пригорюнился Алик. — Как же так?
— Выдала нас с головой Петьке Юсупову! Рассказала про клофелин, который мы с тобой подмешали ему и Дашке! — яростно выпалил Кирилл. — Ездила к нему за деньгами и все выболтала. Вот и надейся на них, на этих…
— Не может быть! Ведь и она тоже мне в любви клялась… — вконец расстроился Алик. — Такое не прощают… Я отомщу!
— И я об этом только и думаю, — подхватил Кирилл. — Но как? До Петьки сейчас не достанешь!
— Доберемся и до него! А пока устроим отходняк этой сволочи Инке! Сам знаешь, как поступают с предателями. Беру это на себя!
Решение отомстить, видимо, его приободрило, он будто опомнился, вышел из спячки.
— Да что мы все о плохом… И без того тошно! Давай хоть на время забудем о наших врагах и о гадости жизни!
Достал шприцы, умело совершил процедуру, и, вскоре оба пришли в благостное настроение.
Навещая Дашу в больнице, Петр избегал встреч с ее родителями. Теперь, когда он знал, что она стала жертвой подлой выходки и его разрыв с ней накануне свадьбы — роковая ошибка, ему было стыдно смотреть им в глаза…
В начале третьей недели пребывания на больничной койке Даша почти поправилась. Ушибленный бок перестал болеть, синяк на лице исчез. Она отлежалась, неплохо отдохнула и прекрасно выглядела. Врачи рекомендовали остаться, пока окончательно не рассосется гематома, но она настояла на выписке.
— Спасибо, Петя, за внимание и за прекрасные условия лечения! Как видно, нет худа без добра! — благодарно улыбнулась она ему. — Последнее время я совсем измоталась — не было возможности даже почитать. А тут отлежалась и даже соскучилась по работе.
— Ну, положим, благодарить меня не за что, — возразил Петр. — Хорошо еще, что все обошлось. Это же по моей вине произошла авария!
— И вовсе нет! Сам знаешь, что виной всему тот пьяница, — справедливо заметила Даша. — Ты поступил правильно спас ему жизнь. Это — судьба, я на нее не обижаюсь.
— Может, ты и права, — согласился Петр. — Но у меня душа болит — вновь ты из-за меня пострадала… А машину твою я уже восстановил и оплачу все, что ты потеряла, пока была в больнице! Возражения не принимаются!
— Спасибо, Петя! Возражать глупо, да и отец с мамой будут довольны, — просто ответила Даша. — По правде говоря, они на тебя очень сердиты.
— За прошлое?
— А ты как думаешь? — И грустно посмотрела на него. — До сих пор забыть не могут того скандала. Винят нас обоих, — добавила ради справедливости.
Глаза у нее наполнились слезами и давняя боль вновь пронзила сердце Петра. Даша такая любимая, желанная… он не выдержал и, схватив ее за руку, пылко произнес:
— Может, зря говорю это, но и молчать не в силах! Как узнал правду — сам не свой! Так болит душа, так стыдно за то, что тогда сделал!
Судорожно перевел дыхание и с отчаянием договорил:
— Прошлого не вернуть! Но я любил тебя, люблю и буду любить всю жизнь!
— И я тебя, Петенька! непроизвольно вырвалось у Даши, и слезы хлынули потоком.
Не нашел Петр таких слов, которые ее утешили бы, его оправдали.. Молча страдал, не в силах облегчить горе любимой « Что толку рассказывать о моих обязательствах, о беременности Юли, о ее тяжело больной матери? — с горечью и отчаянием думал он. — Разве помогут слова, когда болит сердце и ничего нельзя изменить.»
Так продолжалось минут двадцать, пока Даша не выплакалась. Потом достала из сумочки пудреницу, вытерла глаза, привела лицо в порядок.
— Ну все! Не будем больше об этом — слишком тяжело вспоминать. Лучше помоги мне собраться. — И улыбнулась через силу. — Ты ведь отвезешь меня домой?
— О чем ты говоришь? Машина нас ждет внизу. А твой «пежо» я оставил на платной автостоянке неподалеку от вашего дома. Между прочим, выглядит как новенький.
Рассчитавшись с клиникой и оформив документы, вышли из корпуса к ожидавшему их лимузину. Петр сказал водителю адрес, и они покатили по зимней Москве. Стояла оттепель; встречные машины окатывали струями грязной жижи; но в роскошном салоне лимузина было тепло и уютно. Наслаждаясь тем, что снова сидят рядом, они молчали, лишь обменивались горячими взглядами. Когда Петр, сопровождая Дашу, внес ее вещи в прихожую и поздоровался с открывшей дверь хозяйкой, Анна Федоровна лишь бросила на него враждебный взгляд, не удостоив ответом. Вышел встретить дочь Василий Савельевич; он-то не сдержался.
— И у тебя еще хватает совести переступать порог моей квартиры? — Он не скрывал ненависти и презрения. — Оставил бы вещи на площадке и мотал подобру-поздорову!
— Не горячись, папа! — попыталась охладить его пыл Даша. — Петя выполнил мою просьбу. И потом, я же тебе все объяснила.
— Что объяснила?! — взорвался отец — Этот подлец Кирилл что вам подмешал какую-то гадость? И за это тебя так позорить?! Ты что, не мог как следует разобраться? — набросился он на Петра. — Поступил как трус и подонок!
— Простите меня! Самому теперь тошно, — только и промолвил Петр, опустив голову.
— Нет уж! Такое не прощают! — непримиримо бросил ему в лицо Василий Савельевич. — В прошлые времена вызвал бы тебя на дуэль. А теперь… что ж, живи, коли совесть позволяет…
Он аж задохнулся от гнева и красноречиво указал на дверь:
— Убирайся и чтоб ноги твоей больше не было в моем доме! Не смея на него взглянуть, понурившись как побитая собака,
Петр молча вышел и на ватных ногах спустился по лестнице, — теперь уж он покидает этот дом навсегда…
Уверовав, что для него началась счастливая полоса, Кирилл не стал упускать удачу — направился в казино. Золотой «Ролекс" отца и там произвел сильное впечатление: под залог часов ему выдали кучу фишек, он сел за рулетку и затеял крупную игру.
— Ты бы, Кирочка, сначала по маленькой! — попыталась охладитъ его пыл Инна, справедливо опасаясь, что он снова все проиграет.
— Не боись, подруга, у меня пруха! — отмахнулся он от нее. — Хочу ухватить фортуну за хвост! — Недобро взглянул на нее и цыкнул: — Шла бы ты отсюда… подальше! Мне с тобой не везет.
Инне выдавал денежное пособие отец, богатый, но прижимистый. Разумеется, ей не хватало, учитывая пристрастие к наркотикам; поэтому, забросив учебу в институте, она подрабатывала в казино в роли штатной «болельщицы» — заводила знакомства с игроками и выставляла их на выпивку.
Однако в силу старой дружбы, когда приходил играть Кирилл, она всегда отказывалась от более выгодного общества, чтобы «поболеть» за него, хотя и редко это приносило удачу. Зато в случае выигрыша они потом вместе отправлялись к Алику и кайфовали в теплой компании.
Как ни гнал ее от себя Кирилл, она от него не отходила, не менее бурно, чем он, реагируя на все перипетии игры. В этот раз ей пришлось поволноваться, как никогда. Ее другу действительно везло: попеременно, то теряя ставки, то выигрывая, он чаще все же угадывал правильные номера — гора фишек около него росла.
— Кирочка, может, остановишься? — нежно прильнув к нему, шепнула на ухо взбудораженная Инна. — Видишь, какую я тебе принесла удачу? Слушайся меня — всегда останешься в выигрыше!
«А что, ведь она права. Сколько раз уговаривала меня вовремя остановиться… — припомнил Кирилл. — И впрямь: сделать небольшой перерыв, выкупить часы, пока не уплыли? Навар вполне приличный!»
— «Послушали осла и сели чинно в ряд», — так, что ли, в басне Крылова говорится? — насмешливо взглянул он на Инну. — Ну что ж, проверим, насколько толково советуешь!
Собрав со стола фишки, встал и направился вызволять свой залог. Часы ему вернули неохотно, не привыкли, что он отыгрывает. Осталось у него на руках несколько сот баксов, и удачливый игрок пригласил свою «болельщицу» отметить с ним успех в баре, позабыв на время о ее предательстве.
— Вспомни, Кирочка, сколько раз я пыталась тебя остановить, когда ты был в большом выигрыше! — подлизываясь, зарабатывала баллы Инна, когда они за стойкой бара с удовольствием потягивали охлажденные коктейли. — Можешь не верить, но моя интуиция меня никогда не подводит!
— Ну и что сейчас подсказывает твоя интуёвина? Стоит мне продолжать игру?
— А вот посидим и увидим, — серьезно отвечала Инна — она верила в свой Божий дар. — Сейчас молчит. Но ты напрасно смеешься! Я ведь искренне за тебя болею, как давний верный друг!
Напоминание о их многолетней дружбе только разозлило Кирилла — тут же вспомнил о том, что она заложила их с Аликом Петьке.
— Да какой ты мне друг?! Сколько лет спала со мной — и изменяла со всеми подряд. Так что помолчала бы о верности! Думаешь, не знаю, из-за чего ты со мной водишься? — вперил он в нее злой взгляд.
— Ну и из-за чего, по-твоему? — насмешливо переспросила Инна, никогда не принимавшая его всерьез. — Из-за твоих мужских достоинств?
