Тим Лотт - Блю из Уайт-сити
— Это и есть удовольствие, так ведь, Нодж?
Голова еще гудит от выпитого, но я пытаюсь прочистить ее, сосредоточиться на гольфе. Нодж что-то бормочет. Он явно завелся. И уже весь в игре. Тони бьет первым, удар получается на славу. Нодж попадает где-то в метре от него. Колин мажет и заезжает мячом в «раф»[45] справа. Теперь моя очередь. В тот самый момент, когда я собираюсь ударить, Нодж кладет свою клюшку обратно в сумку, раздается громкий глухой звук. Я делаю слишком широкий замах и бью мимо. Мяч отлетает метра на три.
— Эй! так нечестно.
Нодж пожимает плечами. Колин старается не смотреть в мою сторону.
— Это игра, Фрэнки, — говорит Тони и улыбается, как бы извиняясь.
— Нет. Послушайте, Нодж шумел. Это меня отвлекло.
— Ну и не бил бы тогда, — говорит Нодж. Он уже повез свою тележку дальше по проходу.
— Погодите, дайте мне дополнительный удар, ведь это первая лунка. Дайте мне переиграть. Ведь матч же дружеский!
Колин переступает с ноги на ногу, но к следующей площадке «ти» не идет. Тони сложил свои клюшки и натирает себя мазью для загара. Глаза он закрыл.
Я продолжаю ныть:
— Мы всегда разрешали переигрывать. С тех самых пор, как начали играть.
Нодж останавливает тележку и разворачивается. Тон чересчур ровный, я по опыту знаю, что за этим стоит железобетонная непримиримость. Он явно расстроен.
— Тогда мы играли по-другому. Раньше мы никогда не играли на деньги. И ты не называл меня чертовым педиком.
— Колин, у тебя решающий голос. Могу я еще раз ударить или нет?
Колин отводит взгляд и беспомощно переступает с ноги на ногу. Солнце скрылось за тучами. Чувствую, как холодная капля дождя упала на щеку.
— Не знаю.
Я закусываю губу, совсем как Нодж.
— Хорошо. Раз вы так…
Теперь я злюсь на Колина не меньше, чем на Ноджа и Тони. И это после всего, что я для него сделал, после того, как я столько раз защищал эту маленькую вонючку. Подхожу к своему мячу, широко расставляю ноги и, не раздумывая, бью наотмашь. Клюшка ударяет по земле, и в воздух летят комья грязи. Мяч отлетает метров на десять, не больше.
Бесформенная злоба внутри начинает преобразовываться в нечто более рациональное и направленное. Я хочу во что бы то ни стало выиграть, заткнуть их всех за пояс. Нагнувшись над мячом, я сосредоточиваюсь и чувствую, что прихожу в себя. Клюшка, это все еще третий номер, медленно взмывает вверх и плавно опускается. Нодж стоит на «паттинг-гринс», но я не прошу его отойти. Мяч просвистел в нескольких сантиметрах от его головы, и он шарахнулся в испуге в сторону. А затем, будто зависнув на мгновение в высшей точке своей траектории, мяч упал рядом с лункой. Отличный удар!
Я прижимаю ладони к груди, извиняясь перед Ноджем, — не ожидал, что мяч пролетит так близко. Нодж никак не реагирует на мои извинения.
Ну и черт с ним.
Мне удается забить мяч одним ударом с того места, где он лежит. Колин мажет, как обычно, но мне плевать, я знаю, что он все равно не выиграет, а если и выиграет, то это не будет иметь никакого значения. Мне грустно, я молчу. Внутренний голос шепчет, что нельзя так себя вести, но я к нему не прислушиваюсь.
Проходим еще три лунки. На пятой мы с Ноджем бьем так себе. Колин снова мажет, мяч улетает невесть куда, и мы разрешаем Колину перебить. Он все равно проиграет. Но тут и у Тони происходит осечка: он размахивается и не попадает клюшкой по мячу!
— Удар засчитан, — говорит Нодж.
— Ни черта! — огрызается Тони. — Почему это для Колина одни правила, а для меня другие?
— Удар засчитан, — повторяю я твердо. И вспоминаю, что мне так и не разрешили перебить.
Тони поворачивается ко мне, вытягивает руки вперед и начинает разговаривать со мной, как будто я родился от олигофренов.
— Это несправедливо, Фрэнки. Удар без попадания по мячу не считается. Никогда не считался — слышишь, никогда — с тех самых пор, как мы начали играть. А сейчас вдруг решили засчитать.
— Это взрослые правила, Тони. Настоящие правила, — объясняет Нодж строгим голосом.
— Но почему вы тогда Колину разрешили перебить, а мне нет?
Мы с Ноджем молчим.
Колин, нервно мусоля клюшку, говорит:
— Да ладно, засчитайте мне тот неудачный удар. И тогда…
— Дело не в этом, — шипит Тони, брызжа слюной.
Мы с Ноджем качаем головами, практически синхронно, с нами такое иногда бывает. Тони вытягивается во весь рост — в нем почти метр девяносто, — лезет в карман, достает бумажник, оттуда три купюры, комкает их и бросает на землю. Ветер начинает играть ими, но ни один из нас не двигается с места, чтобы поднять.
— Если вам так важно получить с меня бабки — пожалуйста! — с этими словами Тони запихивает клюшки в сумку и делает вид, что собирается уйти с поля.
— Деньги тут ни при чем, — торопится сказать Нодж. — Дело в принципе.
— Слушайте, — говорит Колин, как всегда некстати. — Я же согласился засчитать тот свой удар.
Его, похоже, никто не слушает. Мне уже жалко Тони: это зашло слишком далеко.
— Тони, не уходи. Давай доиграем.
Но он берет свою тележку и уходит.
У меня все опускается внутри. Тони, в отличие от меня, в состоянии нажать на ядерную кнопку.
— Ну, хорошо, возьми еще один удар.
Нодж молчит. Тони тут же останавливается. Ему тоже не хочется выходить из игры, ясное дело.
— Черт побери! — кричит Колин.
Мы все в изумлении смотрим на него. Лицо красное. В какой-то момент я с ужасом подумал, что он заплачет.
— Мы что, не можем просто… быть друзьями? К чему все это? Я… я не понимаю… это бессмысленно! Пожалуйста, перестаньте. Пожалуйста!
Ситуация выходит из-под контроля. И, что самое неприятное, — есть опасность конфуза.
Я смотрю на Колина и говорю:
— Ты прав. Колин прав. Это глупо. Тони, сделай еще один удар. Давай. Вперед.
Нодж кивает, очень неохотно. Он тоже предпочитает обойтись без сцен.
— Давай. Какая разница. Бей.
Тони уже почти смилостивился, но только почти. Нам предстоит долгий путь к тому месту, с которого все началось.
— Не нужен мне ваш удар. Я не нуждаюсь в одолжениях. Особенно от какого-то… плаксы.
Плаксы. Воспоминания о том, как Колина раздевали — я все эти годы старательно избегал их, — ярко вспыхивают в голове. Колин отшатнулся, как будто его ударили по лицу. Но Тони остановил тележку и перестал вертеть в руках клюшку. Ясно, что уходить он не хочет, но и лицо потерять не может.
— Послушайте, давайте просто переиграем, — говорю я. — У нас с Ноджем все равно были удары никудышные. Сделаем вид, будто только что пришли к этой лунке, и начнем отсюда заново.
— Давайте, — соглашается Нодж, хотя его удар был лучше, чем мой.
— Ладно, — подумав, произносит Тони, как будто делает нам огромное одолжение.
Колин кивает и снова ставит мяч на площадку «ти».
Мы начинаем игру с пятой лунки. Тони на этот раз делает хороший удар, мяч приземляется на «грин» метрах в двух от края. Нодж тоже попадает в «грин», и даже Колин бьет не очень плохо. Эти три хороших удара давят на меня, и я промахиваюсь — мяч летит по косой прямо в кусты. Мне хочется зашвырнуть туда и клюшку.
— Не повезло, — говорит Тони.
Он смущен, но удовлетворения все равно не может скрыть. Я надеваю маску безразличия на лицо и иду к кустам — моего мяча нигде не видно. Срезанная мертвая пожухлая трава на «рафе» делает задачу практически невыполнимой. Я обыскиваю все вокруг с помощью восьмой металлической клюшки, но три минуты поисков не дают никакого результата.
Тони и Колин направляются ко мне: хотят помочь. Меня не видно за кустами и разлапистыми ветвями деревьев. Нодж окликает их, они оборачиваются. И тут у меня съезжает крыша: я лезу в карман, нащупываю запасной мяч, секунду-другую сомневаюсь, а потом бросаю его на землю. Это не жульничество, говорю я себе, а восстановление справедливости. Тони не должен был переигрывать свой удар. Когда я поднимаюсь, Тони все еще смотрит в другую сторону, а Колин идет ко мне. Я поднимаю вверх большие пальцы:
— Все в порядке. Нашел!
Тони поворачивается и делает мне знак рукой. Колин останавливается и смотрит в мою сторону. Он стоит так несколько секунд, потом медленно разворачивается и возвращается на «грин». Я беру свою металлическую восьмую клюшку, которой пытался искать мяч, встаю сбоку и слегка отклоняюсь назад. Получается отменный «свинг». Крученый мяч взлетает в воздух, замирает, а потом опускается на поле. Он подскакивает и оказывается в десяти сантиметрах от лунки. Я легко загоню его одним ударом.
Затем бьют Тони и Нодж, Ноджу удается потрясающий шестиметровый удар, после того как мяч отклонился от курса, упав на непонятно откуда взявшуюся ветку. Колин мажет два раза подряд у меня снова хороший удар. Я иду наравне с Тони, на две позиции отставая от Ноджа, остаются еще две лунки. Атмосфера становится напряженной и враждебной.
