Анна Гавальда - Просто вместе

— Зачем?

— Ты же знаешь… По понедельникам я хожу «в наряд»…

— Конечно, извини, я неудачно выразилась: в следующий понедельник, в обед, я хочу отпраздновать свой день рождения с Филибером, тобой и Полеттой.

— Там? В богадельне?

— Боже упаси! Надеюсь, ты сумеешь приискать для нас симпатичный ресторанчик!

— А как мы туда доберемся?

— Можно взять машину напрокат…

Он молча размышлял, допивая пиво.

— Ладно, — он отставил бутылку. — Одно плохо — потом-то я снова стану приезжать один, и она будет разочарована…

— Вполне вероятно…

— Знаешь, ты не обязана делать это для нее.

— Я делаю это для себя.

— Хорошо… Насчет машины не волнуйся… Один мой приятель будет счастлив махнуться на мой мотоцикл… Какая же дрянь эти мухи…

— Я ждала, когда ты проснешься, чтобы пропылесосить…

— У тебя все в порядке?

— Да. Ты его видел, твоего Ральфа Лорена?

— Нет.

— Она пеелестна, малинькая собатька, она очень довольная…

— Сколько тебе исполняется?

— Двадцать семь, а что?

— Где ты была раньше?

— О чем ты?

— До этой квартиры?

— Наверху, ты же знаешь!

— А до того?

— Сейчас на это нет времени… Как-нибудь, когда будешь ночевать дома, я тебе расскажу…

— Ты обещаешь, а потом…

— Не злись, я теперь лучше себя чувствую… И расскажу тебе назидательную историю о жизни Камиллы Фок…

— Что означает слово «назидательная»?

— Хороший вопрос… Назидательная значит поучительная, но я шучу.

— То есть?

Проще говоря, это будет история о доме, который рухнул…

— Как Пизанская башня?

— Точно!

— Черт, опасно жить с интеллектуалкой…

— Да совсем наоборот! Это очччень приятно!

— Нет, опасно… Жутко рискованно. Я все время боюсь сделать орфографическую ошибку… Что ты ела в двенадцать?

— Сэндвич, с Филу… Но я видела, ты поставил что-то в духовку, и немедленно это съем… Спасибо… Ужасно вкусно.

— Да не за что. Я пошел…

— У тебя все хорошо?

— Устал…

— Так поспи! Поспи!

— Да я сплю, но… Ладно… Пошел.

— Надо же… Пятнадцать лет носу не казал, а теперь заявляешься чуть ли не каждый день!

— Привет, Одетта.

Они расцеловались.

— Пришла?

— Пока нет…

— Ну и ладно, мы пока устроимся… Это мои друзья: Камилла…

— Добрый день.

— …и Филибер.

— Счастлива познакомиться. У вас очарова…

— Ладно-ладно, потом закончишь свои реверансы…

— Какой ты нервный!

— Ничего я не нервный — просто есть хочу. Ага, вот и она…

— Привет, бабуля, здравствуйте, Ивонна. Выпьете с нами?

— Здравствуй, мальчик. Пить не буду, спасибо, меня ждут дома. Когда мне за ней приехать?

— Мы сами ее отвезем…

— Но не очень поздно, хорошо? В прошлый раз мне сделали выговор… Она должна быть на месте до половины шестого, иначе…

— Да-да, Ивонна, хорошо, я все понял. Привет вашим…

Франк присвистнул.

— Итак, бабуля, давай я тебя познакомлю: Филибер…

— Мое почтение…

Он наклонился и поцеловал Полетте руку.

— Так, садимся. Нет-нет, Одетта! Никакого меню! Положимся на фантазию шефа!

— Аперитив?

— Шампанского! — решил Филибер и спросил, поворачиваясь к соседке по столу:

— Вы любите шампанское, мадам?

— Да, конечно… — Полетта была смущена его великосветскими манерами.

— Вот вам шкварочки, погрызите пока…

Все были чуточку скованны. К счастью, белое вино с виноградников Луары, щука по-польски и козьи сыры быстро развязали языки. Филибер ухаживал за Полеттой, Камилла смеялась глупым шуткам Франка.

— Мне было… Ччерт… Ба, сколько мне было лет?

— Господи, да разве я сейчас вспомню? Тринадцать? Четырнадцать лет?

— Я тогда только начал учиться… И жуть как боялся Рене, стеснялся очень. Да-а… Он много чему меня научил… Мучил, как хотел, издевался… Не помню точно, что он мне однажды показал… Кажется, шпатели — лопатки такие кулинарные — и сказал:

«Вот эта — большая кошка, а та — маленькая. Не забудь, когда преподаватель спросит… Книги книгами, а это — настоящие кухонные словечки. Наш профессиональный жаргон. По нему узнают хороших подмастерьев. Ну? Запомнил?

— Да, шеф.

— Как называется вот эта?

— Большая кошка, шеф.

— А другая?

— Ну… маленькая…

— Маленькая что, Лестафье?

— Маленькая кошка, шеф!

— Хорошо, мой мальчик, очень хорошо… Ты далеко пойдешь…»

До чего же глупым я тогда был! Поиздевались они надо мной всласть… Но веселились мы не каждый день, правда, Одетта? Были и пинки, и затрещины…

Сидевшая с ними за столом хозяйка качала головой.

— Теперь-то он утихомирился, сам знаешь…

— Да уж конечно! С нынешними ребятками так не пошутишь!

— Не говори мне о нынешней молодежи… Им ничего нельзя сказать — сразу обижаются… Только и умеют, что дуться и обижаться. Меня это беспокоит… Они вообще беспокоят меня сильнее вас, хоть и не поджигают помойку, как вы когда-то…

— Надо же, а я и забыл о том случае!

— Зато я помню, уж ты мне поверь!

Свет погас. Камилла задула свечи, и все зааплодировали.

Филибер выскользнул из зала и вернулся с большим свертком.

— Это подарок от нас двоих…

— Но идея твоя, — уточнил Франк. — Если тебе не понравится, я ни при чем. Я собирался нанять для тебя стриптизера, но он не согласился…

— О, спасибо! Как мило с вашей стороны!

Это был столик акварелиста, так называемый «полевой».

Филибер начал «с выражением» читать описание:

— Складывающийся и наклонный, с двумя досками, устойчивый, с большой рабочей поверхностью и двумя ящиками. За ним можно работать сидя. У него четыре съемные складные ножки из бука, каждая пара имеет распорку, обеспечивающую устойчивость, в сложенном виде она запирает ящики. Наклон доски осуществляется благодаря зубчатой рейке. Вмещает пачку бумаги большого формата 68×52 см. Кстати, там есть несколько листов — на тот случай, если… Прилагаемая ручка позволяет перемещать стол в сложенном виде. И это еще не все, Камилла… под ручкой предусмотрено место для маленькой бутылочки воды!

— Что, только воду можно наливать? — всполошился Франк.

— Да это не для питья, дурачина, — съязвила Полетта, — а для того, чтобы смешивать краски!

— Ну да, конечно, я же идиот…

— Тебе… Тебе нравится? — встревожился Филибер.

— Он великолепен!

— Ты бы пре… предпочла го… голого парня?

— Я успею опробовать его сейчас же?

— Давай, мы все равно ждем Рене…

Камилла достала из сумки крошечную коробочку акварели, раскрыла столик и устроилась перед застекленной дверью.

Она рисовала Луару. Медленную, широкую, спокойную и невозмутимую. Со спокойными песчаными отмелями, пристанями, старыми лодками и бакланом на берегу. На бумаге появились блеклые камыши и голубое небо. Зимнее небо — свинцовое, высокое, торжественное, сверкающее в разрывах между двух пухлых растрепанных облаков.

Одетта завороженно следила за работой Камиллы.

— Как это у нее получается? В коробочке всего восемь красок!

— Я мухлюю, но вы меня не выдавайте… Вот. Это подарок.

— Спасибо, моя милая! Большое спасибо! Рене! Иди посмотри!

— Обед за мой счет!

— Да нет, что вы…

— Я настаиваю…

Когда она вернулась за стол, Полетта передала ей под столом пакет: там была шапочка в пару к шарфу. Такие же дыры и те же тона. Класс.

Явились охотники, и Франк с хозяином дома отправились следом за ними на кухню. Мужчины попивали коньяк и обсуждали содержимое ягдташей. Камилла любовалась своим подарком, а Полетта рассказывала Филиберу, как жила во время войны. Он сидел, вытянув длиннющие ноги, и увлеченно слушал.

А потом он все-таки наступил, этот неприятный момент, уже смеркалось, и Полетта села в машину рядом с водителем.

Никто не произносил ни слова.

Пейзаж за окном становился все уродливее.

Они обогнули город и миновали скучные торговые зоны: супермаркет, гостиницы, где номер с кабельными ТВ-каналами стоит 29 евро, склады и мебельные стоки. Наконец Франк припарковался. На самой границе зоны.

Филибер вылез, чтобы открыть Полетте дверь, а Камилла стянула с головы шапочку.

Полетта погладила ее по щеке.

— Ладно, давайте… — буркнул Франк. — Завязывайте с этим… Не хочу получить по полной программе от матери настоятельницы!

Когда он возвращался к машине, силуэт Полетты появился на фоне окна — она отдергивала занавески.

Он сел за руль, скривился и шумно выдохнул, прежде чем включить зажигание.

Они еще не успели выехать со стоянки, когда Камилла хлопнула его по плечу.