Личные дела - Боуз Диша
Лорен почти не выходила из дома после ссоры, да и Шон тоже, словно они оба охраняли свою территорию. Но он, кажется, забыл, что у него не было законных прав на это пространство. Бабушкин дом полностью принадлежал Лорен.
Хотя они и спали вместе, она заходила в спальню, лишь убедившись, что Шон уже спал. Лорен почти перестала спать. Вместо этого она прокручивала в голове все недавние встречи. Она лежала в темноте с открытыми глазами и ждала, пока Уиллоу закричит или кому-нибудь из детей понадобится ее помощь. Для Лорен это было поводом вылезти из кровати и отвлечься от мыслей. Шон спал прекрасно.
Когда старшие дети были в школе, Лорен и Шон молча боролись за внимание Уиллоу. Шон применил тяжелую артиллерию, достав толстые мелки, которыми ей редко разрешали пользоваться. В первую очередь Уиллоу начала разрисовывать стены. Лорен заняла стратегическое положение на краю дивана, который дочь больше всего любила. Уиллоу обязательно и скоро придет туда, уютно усядется на коленях у мамы и начнет искать утешение в ее груди.
На каждую книгу с наклейками и баночку с кинетическим песком, которые предъявлял Шон, у Лорен были козыри в виде объятий, песенок и сисек. Уиллоу была слишком маленькой, чтобы купиться на эти материалистические уловки. Лорен предполагала, что у нее есть еще несколько лет, пока младшая дочь не начнет предпочитать ей Шона, как уже произошло со старшими детьми.
По вечерам они сидели за кухонным столом, передавая друг другу миски с едой. Они просили Фрею и Гарри рассказать о том, как прошел день, и каждый из них очень старался задавать правильные вопросы. Сейчас казалось, что дети пока на это покупались, но это не могло продолжаться вечно.
Однажды вечером они столкнулись в ванной, хотя до этого много дней тщательно избегали оставаться наедине.
– Блин. Прости, – пробормотал Шон, открыв дверь и обнаружив Лорен сидящей на унитазе. Это было первой фразой, не связанной с детьми, которую он произнес за неделю. Лорен быстро вытерлась и встала. Шон остановился в дверях, повернувшись к ней спиной. Возможно, он пожалел, что попросил у нее прощения.
– Ничего. Неважно. – Она вымыла руки и начала чистить зубы. Он на мгновение опустил голову, а потом медленно к ней повернулся. Зеркало над раковиной было покрыто засохшими брызгами от зубной пасты. Лорен начала отскребать их ногтями.
– Я знал, что так будет, когда ты заговорила о свадьбе, – сказал он. Лорен выплюнула пену и прополоскала рот.
– Еще бы, ведь ты знал, что изменяешь мне. Я была не в курсе об этой мелочи.
Шон был прав: его отказ нависал над ним, как он и предполагал. Однако над ними обоими витало еще кое-что: это был тлетворный дух лжи. Невидимый парфюм Сиары.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лорен? Я старался быть с тобой как можно честнее. Ты не думаешь о детях.
– А что нам надо сделать ради детей?
– Не знаю. – Он провел пальцами по волосам и закрыл глаза. – Просто хочу, чтобы ты здраво рассуждала.
Лорен воображала себе свадьбу: букеты из полевых цветов, лавандовое кружевное платье, поиск идеальных обручальных колец в Инстаграме. Серебряных, не золотых. Шон бы никогда не стал носить желтый металл. Теперь она чувствовала себя дурой.
– Так это я виновата? – спросила она.
– Я не виню тебя в том, что сделал. Это – полностью моя ответственность. Тем не менее нам надо оставить все в прошлом.
– А если я не хочу?
– О чем ты, Лорен?
– О том, что я уже не уверена, что хочу, чтобы ты тут жил. Ты для меня ничего не делаешь.
– Черт, ты серьезно? Выгонишь меня?
– Что, недостаточно здраво рассуждаю? – Она вытерла руки полотенцем, которое до этого использовала в душе, и прошла мимо Шона. Он последовал за ней в спальню.
– Да. Ты, блин, вообще не здраво рассуждаешь. Хочешь со мной расстаться? Десять лет. Трое детей. Наша совместная жизнь. Хочешь все это закончить, потому что я с кем-то переспал? В прошлом были и другие, но тебе было все равно. Что с тобой такое, Лорен?
– Не знаю, Шон. Кажется, мое терпение лопнуло.
Проснувшись в воскресенье утром, дети стали упрашивать съездить с ними в город.
Фрея заявила, что там открылась ярмарка с необычными аттракционами и все ее друзья из детского сада собирались туда пойти. Ей не составило особого труда убедить Гарри, что такой шанс выпадает раз в жизни. Детям даже удалось научить Уиллоу произносить слово ярмарка. Теперь она носилась по дому, постоянно его повторяя.
– Конечно. Сегодня можем поехать в город на автобусе, ладно? – согласился Шон. Зайдя в кухню, Лорен увидела, что Уиллоу сидела у него на плечах, пока он делал яичницу-болтунью на сковородке. Фрея и Гарри хлопали в ладоши. Лорен представила, как они аплодируют, пока их отец забивает последний гвоздь в ее гроб. Впервые в жизни она ощутила искреннюю неприязнь к собственным детям.
– Мы не едем сегодня в город, – заявила Лорен, швыряя на стол чашку с прокисшим кофе, которую нашла под кроватью с той стороны, где спал Шон. Она подумала, что могла бы выплеснуть напиток ему в лицо. Никто не понимал, что произошло. Они больше не могли выходить и показываться людям на глаза. Особенно после того видео, что опубликовала Сиара.
– Мамочка, почему? – заплакала Фрея. Гарри вылез из стульчика и начал прыгать. Он обычно делал это вместо того, чтобы топать ногами. Уиллоу ничего не понимала, но, стараясь не отставать от толпы, начала в знак протеста хлопать папу по голове. По-бунтарски ухмыляясь, Шон поймал на себе взгляд Лорен.
– Почему мы не можем поехать? Все едут! Все!
– Да, мамуля. Там будут надувные замки и куча горок.
– А еще Айлиш мне сказала, что ела там кенгуру на палочках!
– Кенгуру на палочках? Не припомню, когда в последний раз видел кенгуру в Ирландии, – вмешался Шон, и дети еще больше раскапризничались.
– Но Айлиш сказала, что они были очень вкусные!
– Мы не едем, – отрезала Лорен.
– Почему нет? – Казалось, вся эта сцена доставляла Шону удовольствие.
– Потому что я уже запланировала для нас пикник.
– Пикник? Где? – Хотя бы Гарри был рад. Шон с подозрением взглянул на Лорен, ожидая хоть каких-то объяснений. Он знал, что она все это только что придумала.
– У нас в саду. Я сделаю клубничный пирог, а еще будет мороженое. Много бутербродов и сладостей. Повеселимся.
Лорен осознавала, что у нее не слишком хорошо получается расхвалить пикник перед детьми. Она с трудом переходила с шепота на нормальную громкость голоса.
Фрея и Шон переглянулись, словно оба были в этом замешаны.
– А какие именно сладости? – спросил Гарри.
– Проверь шкафчик. Я их неделями собирала.
Гарри побежал туда, где, как он думал, лежали сладости, и достал оттуда пакет, полный мармеладных бутылочек со вкусом колы и сахарных сердечек. Малыш выглядел разочарованным. Это не идет ни в какое сравнение с ярмаркой в городе.
– Я схожу и куплю еще что-нибудь. Почему бы вам не составить список? – предложила Лорен. У детей еще никогда не было такой власти. Она видела, как их маленькие мозги закипают. Пока они собирались с мыслями, чтобы составить список всех сладостей и снеков, которые Лорен должна была купить в магазине, она пристально смотрела на Шона. Уиллоу все еще висела у него на плечах, и он уже начал испытывать неудобство, но не собирался снимать малышку, потому что не хотел ее отпускать.
– Пошел ты на хер, – одними губами произнесла Лорен.
Она очень боялась выходить из дома, но теперь, когда выбора не было, поспешила в магазин. Как и все остальные, она смотрела видео Сиары. И как и все остальные, понимала, о ком шла речь.
Этот призыв к оружию был услышан. Предыдущим вечером, когда Лорен гуляла с детьми, позади них совершали пробежку Молли О’Брайен и Эрика Данн. Каждый раз, как Лорен на них оборачивалась, женщины сверлили ее взглядами и что-то друг другу нашептывали своими маленькими сжатыми ротиками.
В детстве она достаточно часто подвергалась их насмешкам, поэтому сегодня с уверенностью могла предположить, о чем именно они говорили. Начинали они с обсуждения того, во что Лорен была одета и как плохо сочетала цвета, потом переходили к ее волосам и наконец добирались до главной темы дискуссии – как Лорен обидела Сиару и какой бесчувственной она была, когда напала на нее. Да, они не гнушались такими словами, как «нападение» или «оскорбление». Лорен уже все это слышала.
