София Беннет - Облик (ЛП)
Длительное время Ава печально смотрит на меня, затем протягивает руку потрепать мои гладкие, блестящие волосы.
– Слишком поздно, – отвечает она. – Но спасибо, что попыталась. Есть куча вещей, которые ты не понимаешь.
Таксист подвозит нас к станции Паддингтон, и после того, как я отдаю ему почти все мои оставшиеся походные деньги и вытаскиваю свой чемодан из багажника, мне удается уговорить Аву пройтись со мной вдоль станции. У неё нет особого выбора, потому что ни у одной из нас не осталось достаточно денег, чтобы оплатить такси до дома. На самом деле, когда мы входим внутрь, Ава медленно направляется в подземку, вытаскивая из сумки проездной на метро. А я, тем временем, нервно разглядываю доску отправлений. Есть один поезд до Пензанса, он отправляется с третьей платформы через семь минут. Должно быть, это и есть нужный.
– Подожди! – зову я сестру.
Ава оглядывается на меня. Думаю, у меня есть около минуты, чтобы отыскать Джесси среди толпы людей, садящихся на поезд, прежде чем Ава спустится вниз на эскалаторе и скроется из виду.
Я отчаянно оглядываюсь вокруг в поисках выгоревших на солнце волос Джесси и его загорелого лица. Хвала богам, он всегда выделяется из толпы. Вот только... здесь его нет. Куда бы я ни посмотрела, всюду бледнолицые темноволосые люди. Толпы. Будь он здесь, он бы сиял, как маяк, но...
– Тед?
Я резко оборачиваюсь.
Ник Споук, один из этих бледнокожих темноволосых людей, появляется из толпы и пялится на меня так, будто я только что возникла здесь из ниоткуда. Я вроде как забыла, что он тоже может быть здесь – или, по крайней мере, пыталась выбросить это из головы. Но он тут, в толстом тёмном пальто и потертых ботинках, с грустным и усталым взглядом за стеклами очков.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Ник.
– Ищу Джесси, – отчаянно говорю я. – Ава тут, но это ненадолго. Где он?
Ник бросает взгляд через моё плечо и замечает силуэт моей призрачной сестры, зависшей посреди вестибюля и собирающейся развернуться и уйти.
– Погоди! – кричит он.
Ава замечает его и удивляется. Она удивляется ещё сильнее, когда Ник срывается с места и перепрыгивает через билетный контроль, преследуемый смотрителем станции в униформе, и на всех парах несется к поезду. Мы обе наблюдаем, как он замедляется примерно на полпути вдоль состава и вглядывается в окна вагонов. Затем стучит кулаком в одно из них и громко кричит. Спустя несколько мгновений появляется Джесси с большой сумкой, выпрыгивает из вагона и мчится вместе с Ником назад.
В этот момент Ника ловит станционный смотритель и кладет тяжелую руку ему на плечо. Ник подталкивает Джесси дальше, и тот быстро пробегает через барьеры, замечая сначала меня, а потом и Аву. Он кидается к ней так, словно хочет спасти из-под колес мчащегося поезда. Тем временем тот медленно отходит от станции и удаляется в противоположном направлении.
Ава не двигается с места. Она пялится на Джесси, совершенно сбитая с толку. Парень бросает свою сумку и так стискивает Аву в объятиях, что у неё выбивает воздух из лёгких.
Он наклоняет голову, чтобы что-то спросить у неё, но прежде чем она успевает ответить, Джесси прерывает Аву самым длинным пылким поцелуем, который я когда-либо видела с участием моей сестры. Сначала Ава пытается сопротивляться, но вскоре сдаётся и вот уже она целует его в ответ, отчаянно, компенсируя всё то время, когда она была... ага, когда она была непереносимо глупой и не осознавала, как сильно Джесси её любит. Но вот в чём дело – иногда ты просто не осознаешь, насколько в тебе нуждаются близкие люди. Иногда нужно, чтобы кто-то другой дал тебе это понять.
Я знаю, это больно, когда ты осознаешь, где в тебе на самом деле нуждаются. Если бы Ник не позвонил мне в Нью-Йорк, я бы даже не узнала, что в это время переживает Ава. Он действительно повел себя глупо и подло и не понимал, что на самом деле творит. Но именно благодаря нему, мы сейчас здесь.
Он освобождается из лап двух здоровенных служащих и направляется в мою сторону.
– Итак, – говорит он, смущенно кашлянув, всё ещё выравнивая дыхание после бега. – Ты вернулась.
– Да, – сдержанно отвечаю я. В конце концов, я все-таки "зло".
– Хорошо провела время в Нью-Йорке?
– Нет.
– Ты вернулась раньше, чем я думал.
– Правда?
Он замолкает. Я оглядываюсь на него. Даже пальто у него забрызгано краской. Чем он занимается? Работает в саду? Устроил художественную студию у себя в шкафу? Что?
– Послушай, Тед, прости, что я наговорил всякого... В любом случае, это сработало. Он ждал всё это время... Спасибо, что привела Аву.
Ага, это сработало. То, как Джесси целует мою сестру, намекает, что он вряд ли взглянул бы дважды на одну из тех девочек-в-красных-бикини. Даже сейчас Ава выглядит восхитительно в большом пушистом винтажном мамином пальто и массивной красной шерстяной шляпе. Разумеется, этому способствует и то, что она тает в объятиях потрясающего белокурого бога сёрфинга. Из них вышла изумительная пара.
Мы с Ником стоим и ждем, когда же они закончат свое воссоединение. Затем они улыбаются друг другу, Ава хихикает, и они присоединяются к нам.
– Ладно, я совершенно точно упустил поезд, – говорит Джесси, – Так что я могу наслаждаться Лондоном. Куда пойдём?
– Поехали обратно ко мне, – предлагает Ник. – Мама на работе, как обычно. Но Евгения нам что-нибудь приготовит. Мы можем тусить там хоть весь день.
Ава ухмыляется. В данный момент она будет счастлива где угодно, лишь бы Джесси был рядом.
– Что скажешь, Тед?
– Наслаждайся, – отвечаю я ей, подхватывая свой чемодан. – Увидимся дома.
Ник выглядит так, будто собирается что-то сказать, но в итоге просто молча смотрит. Сначала мне в глаза. Потом на мои блестящие золотые волосы. Пора уходить.
Я прощаюсь со всеми и в одиночестве спускаюсь в метро, таща за собой чемодан. Ава окликает меня, но я притворяюсь, что не слышу. Сейчас, когда у Авы всё улажено, я наконец осознаю, что у меня ноет каждая косточка. Мне нужно выспаться и побыть одной. Я определенно не собираюсь проводить время с лохматым, забрызганным краской парнем в очках, который считает, что я "дам фору всем злобным моделям".
Сейчас всего лишь обед, но для меня это был очень долгий день.
Глава 38
Добравшись домой, я сворачиваюсь клубочком в постели Авы. Я всегда думала, что ненавижу делиться чем-либо, в том числе и комнатой, но сейчас спальня без сестры выглядит совершенно пустой. Большую часть дня я проспала. Вечером я немного более подробно рассказываю маме с папой о съёмках. Я была уверена, что они разозлятся на меня за такое непрофессиональное поведение и побег с работы, но вместо этого они выглядят... впечатленными.
– Дорогая, ты потрясающая! – мама широко улыбается мне за ужином (в то время как моя тарелка завалена добавкой картошки, просто потому, что я могу есть, что хочу и сколько хочу).
– После того, как мы так безрассудно позволили тебе уехать одной-одинёшеньке. Поверить не могу, что эта женщина уговорила нас так поступить. Но только посмотри, сколько ты всего сделала, совершенно самостоятельно. Я и не представляла, что ты настолько сильная.
Она бы так не говорила, если бы видела все своими глазами. Я не чувствовала себя особо сильной, когда тряслась на пароме возле Стейтен-Айленда после проваленных съёмок.
– Я бы не рекомендовал такую стратегию служебного роста, – говорит папа с озорным блеском глаз. – Но я горжусь тобой, солнышко. По твоему описанию мне совершенно не нравится тот образ, которого от тебя требовали. Это абсолютно точно не ты.
Он прав. Девушка, которая требовалась Рудольфу, никогда бы не стала сидеть дома с родителями, налегая на углеводы и беспокоясь о том, подал ли на неё в суд ведущий фотограф. Она бы вальяжно возлежала, тлея и пламенея, или летела бы на очередном самолете в новое место, готовая делать это ещё и ещё раз. Она становилась бы богатой и знаменитой и однажды наверняка купила бы себе такой же большой дом с мега-гардеробом, как у Кассандры, и, возможно, даже яхту.
Она никогда не была мной. В моей жизни есть куча других вещей, которые мне только предстоит сделать.
Ава возвращается от Ника поздно вечером, как раз когда я снова собираюсь завалиться в кровать. Не знаю, что они с Джесси делали всё это время, но её губы выглядят опухшими и потрескавшимися, а глаза снова сверкают.
– Я даже не поблагодарила тебя по-человечески, – говорит Ава, просовывая голову в дверь ванной, когда я чищу зубы. (Одетая в пижаму, следует добавить. Я не нудист-зубочист. И не встречала таких до тех пор, пока не поехала в Нью-Йорк).
– А, не парься.
– Джесси просил поблагодарить тебя от его лица тоже.
– Здорово.
Ник, вероятно, сообщил, что я злобная, эгоистичная дива, как Шехерезада. На самом деле даже хуже. Должно быть, он тот человек, который предостерег Джесси от общения с моделями. Но Ава не упоминает ничего такого.
