Питер Гринуэй - Золото
Цыгане получили неплохие деньги за свою работу и довольные уехали, оставив целую гирлянду из подков на счастье. В ту ночь пропали пять несушек, два зеркала и колеса от телеги, но фермер закрыл на это глаза. А спустя пять месяцев жена фермера разбилась, свалившись с лестницы, и вдовец, оседлав бурую лошадку, отправился на поиски своей цыганки. Разыскав Флорентину, он не сразу добился ее расположения, согласия же на брак так и не получил. Их отношения оставались открытыми. Ее родня не выступала против их союза, но и благословения своего не давала. Дедушке она пообещала, что вернется в табор. Фермер предпочел с ней не спорить. Все сложилось удачно. Он не считал нужным запирать на ночь постройки. Ферма процветала, невзирая ни на что. Когда у его соседей случался падеж птицы, у него куры были живы-здоровы. Вокруг стояла засуха, а его пруд не высыхал. И лесные пожары обходили его стороной.
И вот пришел решающий момент. После того как к ним зачастили полицейские машины, Флорентина собрала в мешок из-под зерна ценные вещи, и красивое нижнее белье, и кольца с серьгами, и, конечно, богатую коллекцию золотых и серебряных иголок для шитья и обвязала его вокруг пояса. В тот вечер, как мы знаем, она кормила кур. Полицейские машины сигналили и слепили фарами обезумевших индюшек, которые, с размаху налетая на проволочное заграждение, до крови обдирали крылья. Фермер вышел на крыльцо с обрезом и открыл пальбу по непрошеным гостям. Те только этого и ждали. Фермер был избит и арестован, а его цыганскую жену изловили, когда она пыталась убежать. Из нее сделали подушечку для иголок, уделив особое внимание груди и ягодицам. Подоспевшие цыгане порубили полицейских топориками.
Было проведено расследование. В качестве улик фигурировало холодное оружие. А также больше сотни золотых и серебряных швейных иголок, якобы повинных в смерти одиннадцати полицейских. Последовала карательная операция. Шесть фермеров были убиты. Девочка-подросток утопилась. Маленький мальчик наглотался семян ракитника. Загадочным образом умер ребенок, спавший на открытом воздухе. Ни с того ни с сего подавилась собака. Погибала рыба в прудах. Местные жители были уверены, что тут не обошлось без цыганской ворожбы.
Золотые иголки отделили от серебряных. Один врач подсуетился и отнес золотые иголки в банк, где они пролежали несколько недель в подвале, после чего их переплавили в Берлине с золотым ломом и новенький слиток оставили в Баден-Баден, а оттуда в машине лейтенанта Харпша он совершил путешествие в Больцано.
Флорентину отправили в концентрационный лагерь, а ее гражданского мужа – на русский фронт. Там он застрелил офицера, который допек его шуточками о цыганках, и в результате был вздернут на виселице. В концлагере Треблинка Флорентина учила женщин чинить солдатскую форму. Она тоже убила своего начальника: воткнула ему в глаз иголку, после того как он ее изнасиловал. Если в миру еврейки и цыганки были неприкасаемыми, то в лагере их нередко подвергали сексуальным унижениям. Цыганки здесь ценились выше евреек, поскольку они никому не тыкали в глаза свои религиозные убеждения. Комендант лагеря проявлял особый интерес к беременным женщинам на седьмом месяце. Охранники по возможности поставляли ему живой товар. Он бы гораздо чаще удовлетворял свою похоть, но в дело вмешивались женское бесплодие, выкидыши и тайные аборты. Когда после войны к нему возникли серьезные вопросы, он отвечал, что в подведомственном ему лагере преследовались исключительно интересы продолжения человеческого рода.
Когда живот у Флорентины заметно округлился, товарки спрятали ее в подполе. Надолго ее не хватило. Она повесилась на ссученном из пряжи жгуте. Так она в последний раз обманула немцев, лишив их возможности поэкспериментировать с грудным младенцем. Их, в частности, интересовало, как быстро действует на детей разного возраста отравляющий газ.
92. История Харпша
На этих страницах вы не найдете ничего такого о лейтенанте Харпше, чего бы не слышали раньше, но зато все факты здесь собраны воедино.
Густав Харпш родился в Линце в день, когда разразилась первая мировая война, а умер он в Больцано в последний день второй мировой войны. Его отец, страховщик, коллекционировал мебель XVIII века. Его мать воспитала пятерых детей. Подростком он стал членом гитлерюгенда. Это было, можно сказать, обязательное мероприятие: все его друзья вступали, и он вступил. Ему нравились летние лагеря – веселая компания, походы в горы, массовые заплывы, хоровое пение у костра. Записавшись в армию, он отслужил год в Австрии периода аншлюса, вошел в Судеты, в 36-м стал лейтенантом, а через два месяца после германского вторжения во Францию оказался в городе Во-ле-Виконт недалеко от Парижа. Он глубоко уважал своего начальника генерала Фостерлинга. Последний был увлечен планом Гиммлера построить родильный дом, где бы на практике проверялась арийская наследственность. Сама идея Харпша не смущала, но душа его к этому проекту не лежала. В Во немецкие офицеры разместились в замке, построенном министром Фуке. Великолепие замка снаружи и внутри, а также изумительные сады подвигли Людовика XIV на то, чтобы изгнать своего министра финансов по обвинению в махинациях и коррупции, а его поместье забрать себе. Все богатство замка Во – украшения, люстры, мебель, картины, цветы и прочее – было вывезено для нужд нового роскошного замка в деревне под Парижем под названием Версаль.
Пусть и без внешних изысков XVII века, немецкие офицеры чувствовали себя в замке совсем неплохо. В их распоряжении была повариха Анна-Мария Усбакер, стопроцентная француженка. Ее предки жили во французском Эльзасе, который в 1871 году немцы объявили своей законной добычей. Ее дед, конюх, чьими услугами пользовалась вся округа, переехал из Страсбурга в Люксембург, а после в Бельгию, где ему пришлось приспособить свою фамилию к местному произношению. На момент рождения отца Анны-Марии дед перебрался в Париж. После первой мировой войны отец Анны-Марии женился на девушке из Во, которая казалась неприметной тенью в огромном замке. Свои немецкие корни она давно забыла и говорила исключительно по-французски. Ей было тридцать два года. Вдова. Первый муж, конюх, всему научившийся у ее деда, однажды упал с лошади и разбил себе голову. Детей у них не было. Она не раз потом могла выйти замуж, но пренебрегла этими возможностями.
Анна-Мария Усбакер и Густав Харпш полюбили друг друга благодаря спарже. Полтора месяца он с удовольствием лицезрел девушку и наслаждался ее стряпней. Поначалу она дичилась, держась подальше от лейтенанта и его раскатистого смеха. Анна-Мария регулярно кормила шестерых офицеров на постое, когда же наезжали еще офицеры с инспекцией, готовить ей приходилось с утра до вечера. С Харпшем она держала вежливую дистанцию. Ей случалось видеть, как он в задумчивости прогуливается с собаками по дорожкам большого парка. Она видела, как он, по пояс раздетый, чистит сапоги на птичьем дворе. Она слышала, как он распевает старые французские песни своим высоким фальцетом, отмечая таким образом день рождения Гитлера. Однажды, ставя тарелку со спаржей, она пролила на скатерть горячее масло, и несколько капель попали Харпшу на руку. Он спокойно облизал место ожога, глядя на нее с улыбкой. Они переспали – сначала в буфетной, потом на лужайке перед флигелем, потом в спальне для прислуги, потом на ковре в аристократической ванной. Анна-Мария побаивалась обвинения в интимном коллаборационизме. Нынешние владельцы замка, парвеню во втором поколении, отчаянно старались идти в ногу с прежними хозяевами, истинными аристократами. При том что они отличались снобизмом и реакционными взглядами, их отношение к немецким офицерам постепенно менялось в лучшую сторону. Зато слуги были, как на подбор, социалистами и коммунистами. Дворецкий находил поведение Анны-Марии совершенно неприемлемым. А вот горничная, у которой родители были немцы, ревновала ее к молодому офицеру, приехавшему в эти места с ее исторической родины.
Анна-Мария забеременела. Они радостно обсуждали семейные планы, которые должны были осуществиться после войны. Они, конечно, рисковали и плодили завистников. Генерал Фостерлинг проявлял снисходительность и даже благосклонность: он рассчитывал привлечь блондина Харпша и черноволосую Анну-Марию к своей программе межродственного скрещивания. Среди местных женщин были и блондинки, но Харпш отказывался вступать с ними в связь. Дворецкому не нравилось, что в его штате завелась коллаборационистка. Горничная даже обратилась к старым газетным подшивкам в надежде найти компромат на предков Анны-Марии и использовать его против удачливой соперницы. Между тем Анна-Мария родила девочку, первого для здешних мест ребенка франко-германского происхождения. Ситуация, прямо скажем, щекотливая. Спать с врагом было строжайше запрещено. Мог вспыхнуть политический скандал. Наилучшим выходом было объявить, что Анна-Мария – еврейка. Через три часа после родов ее вместе с младенцем поместили под домашний арест. Харпша откомандировали в Париж. Анна-Мария бесследно исчезла. Ее бабку по материнской линии видели в синагоге города Мусс. Позже Харпш вернулся, чтобы разыскать свою дочь, которую взяла к себе служанка. Тем временем генерал Фостерлинг пустился в сомнительную авантюру. В своем стремлении повернуть вспять ход истории он решил восстановить министра Фуке в правах собственника замка Во. Он сделался всеобщим посмешищем. Вдобавок у него из-под носа сбежал особо важный английский шпион Тульс Люпер. Генерал предпринял неудачную попытку застрелиться. На этом его унижения не закончились. Он попал в плен к союзникам, и тюремщик-англичанин, сжалившись, нанес ему смертельный удар.
