Лев Хват - Загадочный материк

Советские биологи на «Славе» нашли как-то в желудке 20-метрового финвала более тонны непереваренной пищи: два с лишним миллиона черноглазок заглотал этот средний по величине кит в один прием.

Огромными размерами поражают не только взрослые киты, но и новорожденные. Нередко длина детеныша достигает 7 метров. Ежедневно ему требуется 300 литров материнского молока. Китенок очень быстро растет. Его вес ежеминутно возрастает на 70 граммов, за одни сутки — на 5–6 пудов. Спустя семь-восемь месяцев, к концу молочного кормления, он уже вдвое длиннее, чем был при рождении, а ещё через полтора-два года не уступает по размерам родителям и пускает такие же эффектные фонтаны, привлекая внимание китобоев.

Не игривость кита и желание порезвиться вызывают эти фонтаны, а жизненная потребность. Хотя животное долго может держаться под водой, время от времени ему необходимо обновить запас воздуха. Ещё не всплыв на поверхность, кит делает энергичные вдохи и выдохи через особые отверстия в верхней части головы. Струя отработанного воздуха, захватив слой воды, взлетает с ней фонтаном до 15 метров, а иногда и выше. По их величине, форме, частоте китобои определяют, какое животное находится поблизости: блювал, финвал, кашалот?..

Зубатых китов — кашалотов — «Слава» добывает немало, хотя мясо их не перерабатывают даже в кормовую муку, а жир годится только для технических целей. Главная ценность кашалота в его 400-килограммовой печени: по содержанию витамина А она равнозначна 100 тысячам килограммов высококачественного сливочного масла или 5 миллионам штук куриных яиц. Промысел кашалота дает амбру — серовато-зеленое воскообразное вещество, обладающее свойством закреплять стойкость аромата духов. Из головы животного извлекают спермацет, также необходимый парфюмерной промышленности.

Непомерно огромная голова составляет почти треть 17–20-метрового кашалота. На нижней челюсти редко посажено до пятидесяти конусообразных тупых зубов, которыми животное хватает добычу — осьминогов, каракатиц, кальмаров — и глотает их, не пережевывая.

Существует множество преданий о необычайной свирепости кашалотов. Натуралист А. Брэм в книге «Жизнь животных» рассказывает, что кашалоты неоднократно таранили, разбивали и топили шлюпки, наводя ужас на китобоев. О грозном «Новозеландском Томе» в прошлом столетии сложили песни и сказания. «Он стал до того дерзок, что предупреждал всякие нападения и разбивал или разгрызал лодки, не успевшие своевременно уйти. Он не оставлял в покое даже кораблей… Спина его была сплошь утыкана острогами… Это настоящий прообраз морского чудовища. Экипаж корабля «Адонис» в соединении с другими судами пытался овладеть Томом, но кашалот разгрыз и разбил девять шлюпок, утопив четырех матросов. Китобои отказались от преследования Тома».

Возможно, рассказчики допускали некоторые преувеличения или объединили несколько различных эпизодов в «Сагу о Новозеландском Томе», но нечто подобное, безусловно, могло иметь место в былые времена, когда люди, вооруженные острогой, охотились за кашалотами с парусников и весельных лодок.

История советского китобойного промысла знает несколько случаев нападения кашалотов на суда. В 1948 году, в районе Южных Сандвичевых островов, китобоец «Слава-10» загарпунил крупного кашалота. Животное ушло под воду, извернулось и в слепой ярости ринулось на судно. 70-тонная живая торпеда, мчащаяся со скоростью до 20 километров, дважды таранила «Славу-10». Первым ударом головой кашалот сделал большую вмятину в корпусе, а вторым обломал лопасти гребного винта и погнул концевой вал диаметром 32 сантиметра; судно на несколько недель вышло из строя.

«Я склонен считать, что мы имеем дело с бессознательными действиями кашалотов — под влиянием сильной боли или в агонии», — отмечает знаменитый советский китобой, Герой Социалистического Труда А.Н. Пургин.

К зубатым китам относится и косатка, получившая это название благодаря изогнутому в виде косы спинному плавнику. Мореплаватели разных стран наградили этого хищника выразительными прозвищами: «кит-убийца», «тиран всего живого», «кит-разбойник», «ужас морей», «кит-каннибал»… Косатка встречается повсюду от Арктики до Антарктики. Длина её не превышает 6–7 метров.

Отвратительный жадный и свирепый хищник пожирает всё, что попадается ему на пути: моллюсков, рыб, пингвинов, тюленей… Разинув огромную пасть с полусотней больших конических зубов, косатка хватает миролюбивого тюленя Уэдделла и, не уменьшая хода, рассекает его пополам и проглатывает. Даже плотоядный морской леопард, один из властелинов антарктических вод, не рискует вступить в единоборство с «китом-каннибалом».

Необычайное происшествие наблюдал Роберт Скотт в начале 1911 года. Шесть-семь косаток плавали вдоль ледяного поля впереди экспедиционного судна, стоявшего у острова Росса. Они казались чем-то взволнованными и быстро ныряли, почти касаясь плавниками льда. Вдруг хищники появились за кормой, высовывая рыла из воды. Невдалеке на льду находились две упряжные собаки, они были привязаны. Скотт не подумал о грозившей им опасности и позвал фотографа Понтинга. В надежде на увлекательные кадры тот побежал с аппаратом к кромке льда, но косатки уже исчезли. Внезапно ледяное поле 75-сантиметровой толщины всколыхнулось, приподнялось и треснуло. На одном из обломков остались фотограф и собаки; только по счастливой случайности они не угодили в трещину. Ледяное поле взломали косатки! Теперь они ныряли под обломками. Временами хищники поднимали морды метра на полтора над водой; можно было рассмотреть их маленькие блестящие глаза и страшные зубы. «Нет никакого сомнения — они хотят увидеть, что сталось с Понтингом и собаками», — подумал Скотт. Испуганные лайки визжали и рвались с цепи — косатки были лишь в двух-трех метрах… Скотта поразила обдуманная хитрость хищников, расколовших ледяное поле, чтобы свалить собак в воду и пожрать. «Ясно, что косатки обладают замечательной сметливостью, и мы отныне будем относиться к ним с должным уважением…»

Весьма неприятные минуты доставила стая «китов-убийц» группе американцев, объезжавших Китовую бухту. Заметив, что хищники намереваются атаковать их моторную лодку, люди устремились к ближайшей льдине, выскочили на неё и в панике выхватили пистолеты. Косатки нырнули под соседнюю льдину и скрылись; вероятно, они были сыты.

— Уберите свои игрушки, — сказал один из путешественников. — Для этих тварей пистолетная пуля не более чувствительна, чем человеку укус комара…

Наши китобои неоднократно наблюдали переполох на тюленьем лежбище, вызванный появлением косаток. Видели, как крупный кит-горбач безуспешно пытался спастись от своего сородича — «ужаса морей». Горбач подскакивал и крутился на поверхности, стремясь освободиться от врага, вцепившегося в его массивное брюхо. Минута, другая… и косатка вырвала большой кусок мяса. Но эта порция не удовлетворила хищника, и он тотчас же вновь вцепился в тело окровавленного горбача…

Косатки осмеливаются нападать даже на исполинского синего кита. Советский исследователь В.К. Есипов, очевидец этого зрелища, сравнивает его с травлей оленя собачьей сворой. «Некоторые косатки впиваются в голову кита, другие нападают на него снизу, третьи вцепляются в губы… Когда же он открывает свою громадную пасть, косатки рвут ему на части язык». Как-то в начале 1950 года на глазах китобоев «Славы» три косатки преследовали мчащегося полным ходом блювала, ловко увертываясь от ударов его мощного хвоста. Финала этой погони китобои не видели, но вряд ли гиганту удалось уцелеть.

Китовый язык — излюбленное лакомство косаток. Обычно промышленники, загарпунив кита, накачивают тушу воздухом и оставляют «на флаге», а сами продолжают охоту, чтобы позднее собрать всю добычу и отбуксировать к флагманскому судну. Много раз наши китобои, вернувшись к приметному флагу, находили тушу без языка. Косатки причиняют немалый вред промыслу: каждый язык — это 1000–1200 килограммов жира.

Киты одолевают огромные пространства, проникая от берегов Антарктиды в Берингово море, из Анадырского залива к Южной Георгии… Однажды на Дальнем Востоке в туше убитого горбача нашли треугольную гранату, применяемую промышленниками в заливах Новой Зеландии; недобитый в Южном полушарии, кит кончил жизнь за двенадцать тысяч километров от того места, где получил первое ранение.

Промысел и наука

Народы Русского Севера с древних времен охотились за китами. На маленьких судах, построенных из дерева либо сшитых из шкуры морского зверя, смелые люди приближались к гигантскому животному и метали в него один за другим гарпуны с железными или костяными наконечниками. Неоднократно повторяемая операция завершалась тем, что охотник вонзал копье в голову обессилевшего исполина.