Чарльз Буковски - История обыкновенного безумия
а он сказал:
— подождите минутку, я надену штаны, а все фонари горели — снаружи, как неон, или щекочущие волосы проститутки.
этот малый где-то преподавал английский.
— Бук?
— ага. я больной человек, грипп, очень заразный.
— а елку будешь на этот раз наряжать?
— не знаю, пока что я умираю, малышка в городе, но сейчас я очень болен, заразен.
он пятится и протягивает мне шестерную упаковку пива, с расстояния вытянутой руки, а потом открывает свою последнюю книжку стихов, ставит на ней для меня автограф, он уходит, я знаю, что бедолага не умеет писать и никогда не научится, но он помешан на нескольких строчках, которые я где-то когда-то написал и которых ему не написать никогда.
но это не конкуренция; настоящее искусство — это вовсе не конкуренция, настоящим искусством могут быть правительство, дети, художники, хуесосы, все что угодно.
я распрощался с парнем и его шестерной упаковкой, а потом раскрыл его книжку:
«…провел 1966/67 учебный год на Гуттенхаймовской стипендии, занимаясь изучением и исследованием…»
он зашвырнул книжку в угол, зная, что ничего стоящего в ней не найдет, все награды достаются тем, кто уже успел растолстеть, имеет свободное время и знает, где взять бланк ходатайства о разъебучей стипендии, сам он такого бланка ни разу не видел, да и где их увидишь, когда сидишь за баранкой такси или служишь гостиничным посыльным в Альбукерке? проклятье.
он снова уснул.
звонил телефон.
они продолжали барабанить в дверь.
такие дела, ему было уже все равно, средь всех этих звуков и зрелищ — ему было все равно, он не спал три дня, а может, три ночи, не высрал обед, а потом вдруг стало тихо, так близко к смерти, как только возможно, и при этом не превратиться в кретина, подойти к этой грани вплотную, это было чудесно, вскоре они ушли.
а христос его арендованного потолка пошел мелкими трещинами, и он улыбался, когда двухсотлетняя штукатурка посыпалась ему в рот, он вдохнул ее, а потом задохнулся и умер.
Цветок-лошадка
всю ночь я просидел с Джоном Бородой, мы спорили о Крили — Борода за, я против, а я был пьян уже по прибытии да и с собой пива принес, обсуждали мы то и се, я, он, просто вообще разговаривали, а ночь шла. около 6 утра я сел в машину, она завелась, и я скатился с гор и погнал ее по Сансету. добрался до квартиры, нашел еще пиво, выпил его и сумел раздеться, лечь в постель, проснулся в полдень, тошнило, вскочил, влатался, почистил зубы, причесал перья, поглядел на тошнотную харю, что болталась в зеркале, быстренько отвернулся, стены кружились, вывалился в двери — и к машине, поехал на юг, к Голливуд-Парку и упряжкам.
поставил десятку 8 к 5 на фаворита и направился поглядеть заезд, к окошку подбежал высокий паренек в темном костюме — хотел успеть в последнюю минуту, футов 7 ростом, гад. я попробовал увернуться, но он плечом вписался мне прямо в рожу, чуть наземь не сшиб, я заорал:
— совсем охуел, СМОТРИ, КУДА ПРЕШЬ!
а он так спешил поставить, что даже не услышал, я подошел к пандусу, посмотрел, как финишируют 8 к 5. потом спустился с балкона на трибуны, взял себе горячего кофе, без сливок, весь ипподром психоделически колебался.
5,60 на 5. выигрыш в 18 баксов, первый заезд, не хотелось мне на бега, нигде мне быть не хотелось, иногда приходится так сражаться за саму жизнь, что времени жить не остается, я вернулся на балкон, уничтожил кофе, сел, чтоб не упасть в обморок, тошно, тошно.
осталась минута, и я скользнул обратно в очередь, ко мне повернулся какой-то япончик, сунулся лицом мне прямо под нос.
— вам кто нравится?
у него даже расписания заездов не было, попытался заглянуть в мое. такие ребята могут ставить десять или 20 баксов в заезд, а купить расписание за 40 центов жмотятся, хотя там печатают всю историю лошадок.
— никто мне не нравится, — довольно-таки рыкнул я на него.
по-моему, дошло, он отвернулся и попробовал прочесть, что в расписании у мужика, стоявшего впереди, чуть ли не пролез у него под боком, вытянул шею, заглядывая через плечо.
я сделал ставку и пошел смотреть, как бегут. Джерри Пёркинс бежал, как и подобает 14-летнему мерину. Чарли Шорт, похоже, спал в качалке, может, тоже всю ночь куролесил, вместе с лошадью.
Ночной Товарняк они выпустили на 18 к одному, и я свои билетики порвал, днем раньше его гоняли на 15 к одному, а потом догнали до 60 к одному, они пытаются меня в трущобы отправить, одежда и ботинки у меня — как у старьевщика Сэма, игрок на что угодно просадит деньги, только не на одежду — бухло нормально, жрачка, пизда, но не одежда, пока не голый и есть зеленые, никто не запретит ставить.
ребятки разглядывали нечто в очень короткой мини, то есть — в КОРОТКОЙ! молоденькая и четкая, я оценил, чересчур, ночь в постели будет мне стоить 100. она сказала, что где-то разносит коктейли, я в своем тряпье отъехал, а она пошла к бару и сама взяла себе выпить.
я купил еще кофе, ночью я рассказывал Джону Бороде, что за пизду Мужчина обычно так или иначе переплачивает 100-кратно, я — другое дело, а остальные да. пизда Мини-юбки стоила долларов 8. и взимала она за нее лишь в 13 раз больше, милая деваха.
я перешел в очередь на следующую игру, на доске стоял ноль, заезд почти что кончился, толстый парняга передо мной клевал носом, похоже, ему вообще не хотелось ставить.
— говори уже да двигайся, — сказал ему я.
а он в этом окошке как застрял, медленно повернулся, и я ему хорошенько так двинул, и локтем, и всем боком заехал, оттолкнул от окошка, пусть попробует что-нибудь вякнуть, тут-то я ему с размаху и врежу, с бодуна меня колбасило. взял 20 на победителя на Шотландскую Мечту, хорошая лошадка, но я боялся, что Крейн с нею не справится, он весь сезон скверно ездил, на мой взгляд, так, ладно — пора бы уже. мимо него на прямом отрезке пронеслись 18 к одному, он держался за второе место, старина Клэренс Хансен по-прежнему умеет их вынянчить.
а трущобы мне светят все ярче, я посмотрел на публику, что они тут делают? почему не на работе? как им удается? у стойки бара несколько богатеньких, вроде как ничего их не колышет, а на деле мертвяки мертвяками, так все богатые выглядят, когда в них больше не остается борьбы, а заменить ее нечем: никакого интереса, одно богатство, бедные чертилы. ага. ха, хахаха, ха.
я и дальше пил воду, сушь, сушняк, тошно и сухо, и отвисал, пусть берут, опять загнали в угол, как это утомительно.
ко мне подошел хорошо одетый латинос, от него за милю несло инцестом и убийством, смердело забитой канализационной трубой.
— доллара не найдется? — сказал он.
я ответил очень тихо:
— пошел к черту.
он развернулся и подошел к следующему.
— доллара не найдется? — сказал он.
и тут ему ответили, он нарвался на Нью-Йоркского Голландца.
— а у тебя не найдется десятки, хуила? — сообщил ему Голландец.
кругом ходили те, кого развели с Мечтой, обнищавшие, злые, замороченные, оглоушенные, изувеченные, наебанные, взятые с потрохами, выдолбленные, прибитые гвоздями, распяленные, придут за добавкой, если денег наскребут, я? а я стану карманы обирать, или сутенером заделаюсь, или еще что-нибудь.
следующий заезд был не лучше, я опять вышел вторым, Джин Дейли перехватил финиш у меня перед самым носом на Перечном Тонусе, такое чувство, будто мой опыт на бегах — все эти ночные часы за зубрежкой расписаний — был миражом, черт, да они же просто звери, их выпусти — и что-то будет, уж лучше я у себя запрусь, буду слушать какие-нибудь сопли — «Кармен» на английском — и ждать, пока хозяин не погонит меня с квартиры.
в 5-м заезде я опять пришел вторым с Бобби-джеком, а побил меня Бурный Скотт Н. Бурного использовали как подкладку с равными шансами в утренней линии 5/2 главным образом потому, что жокей у него ведущий, Фаррингтон, и на последнем отрезке он сомкнул 11 корпусов.
2-й. опять в 6-м. с Дробовиком, хорошая цена при 8 к одному, и на него повелись, да только Перечному Духу стало не по силам, я порвал свой десятидолларовый билетик на победителя.
я закончил 3-м в 7-м и просадил 50 баксов.
в 8-м пришлось выбирать между Набожной Наличкой и Красной Волной, меня втянуло в самый конец суеты с Красной Волной, поэтому Набожная Наличка, само собой, выиграла О’Брайену при 8/5. удивительного мало — Набожная в том году уже выигрывала 10 из 19.
я же поставил на Красную Волну по-тяжелой и опустился на 90 баксов.
сходил в мужскую комнату отлить, а они там все кругами ходят, вот-вот накинутся, бумажник выхватят, сизая битая компания, скоро пойдут на выход, все для них закончится, ничего так попрощались распавшиеся семьи, потерянные работы, утраченные фирмочки, безумие, однако налоги штату Калифорния платятся исправно, детка. 7 или 8 процентов с каждого доллара, на пару центов из них строят дороги, нанимают Патрульных, чтоб тебя мудохали. строят психушки, кормят и поят Рональда [3].
