Вирджиния Эндрюс - Лепестки на ветру
В ту ночь я по-особому страстно обнимала Джулиана, я узнала его с новой для себя стороны. Когда, не выдержав напряжения дня, он разрыдался, я плакала вместе с ним, мы оплакивали его отца, которого на словах он презирал, но на самом деле глубоко любил. Я подумала о Джорджесе, о том, как это печально, что наконец он попытался высказать то, что столько лет носил в себе.
Вот так закончился наш медовый месяц, во время которого нам удалось достичь новых вершин славы и популярности, месяц, наполненный тяжелым трудом, и теперь оказалось, что мы прибыли на похороны человека, который так и не узнал о выдающихся достижениях собственного сына. Чудесные лондонские деньки сменились трауром похорон.
Когда похоронная церемония закончилась, мадам Мариша протянула ко мне руки и заключила меня в объятия. Она обхватила меня своими тоненькими ручками, как когда-то должно быть держала Джулиана, и мы, словно погрузившись в какой-то гипнотический транс, долго стояли так; по нашим щекам текли слезы.
— Будь хорошей женой моему сыну, — всхлипывала она. — И постарайся быть терпеливой, если он станет поступать необдуманно. У него была непростая жизнь, и его слова — это чистая правда. Он вечно соревновался с отцом и чувствовал, что тот имеет над ним превосходство. Вот что я тебе скажу: Джулиан любит тебя почти благоговейно и считает, что ты самое большое счастье его жизни, что ты напрочь лишена недостатков. Так что постарайся не показывать ему свои недостатки, он не сможет с ними примириться. Видишь ли, он раз сто влюблялся, но ни одно его увлечение не могло продлиться больше месяца. Ты многие годы отказывала ему, так что теперь, когда вы поженились, подари ему любовь, которой он прежде был лишен. Ведь я из тех, кто чаще скрывает свои чувства. Сколько раз мне хотелось обнять, приласкать его, но я не могла заставить себя первой прикоснуться к нему, так что почаще ласкай его, Кэтрин. Бери его за руку, когда он уходит в себя и грустит в одиночестве. И пытайся понять, что произошло, люби его в этот момент в десять раз сильнее. Только так можно заставить проявиться его лучшим качествам, а уж их у него хоть отбавляй. Да иначе и быть не может, недаром он сын Джорджеса.
Она поцеловала меня и взяла с меня слово, что мы с Джулианом будем почаще приезжать.
— Помните обо мне, — грустно попросила она; ее печальное лицо удлинилось, глаза померкли.
Я взглянула на Джулиана, он смотрел на нас тяжелым взглядом.
На пасху приехал Крис, он намеревался провести в городе пасхальные каникулы. Встреча с Джулианом явно не вызвала у него радости. Я заметила, что Джулиан смотрит на него подозрительно.
Едва мы с Крисом остались наедине, как он спросил резко и грубо:
— Вы что, поженились? Нельзя было подождать? Ведь ты была такой чувствительной, когда мы сидели взаперти. Что же произошло, твои чувства атрофировались, когда мы выбрались наружу? Я не хотел, чтобы ты выходила за Пола, только потому что он намного старше. Теперь я понимаю, что был неправ. Я ревновал, я не хотел, чтобы ты вообще выходила замуж. Мечтал, что когда-нибудь… мы с тобой… Короче, ты сама знаешь. Но уж если выбирать между Полом и Джулианом, то, конечно же, лучше Пол! Он подобрал нас, кормил, одевал, он вообще столько для нас сделал! А Джулиана я не люблю. Он принесет тебе несчастье.
Крис отвернулся, чтобы я не видела его лица. Ему уже исполнился двадцать один год, и он очень возмужал, превратился в настоящего мужчину. В нем было много от нашего отца, как, впрочем, и от матери. Чтобы ему отомстить, я решила сказать, что материнских черт в нем гораздо больше, чем отцовских, но стоило мне произнести первое слово, как я почувствовала, что не смогу выдавить из себя ничего подобного: он был абсолютно не похож на нашу мать!
Крис был сильным, а она слабой. Он был благороден, а она и понятия не имела о том, что такое честь.
— Крис, не заставши меня страдать еще больше, мне и так нелегко. Давай останемся друзьями. Да, Джулиан вспыльчив, высокомерен, в нем масса черт, которые неприятно поражают на первый взгляд, но в глубине души он в сущности ребенок.
— Но ведь ты же его не любишь! — Крис старался не смотреть мне в глаза.
В тот же день мы с Джулианом должны были уезжать. Я спросила Кэрри, не хочет ли она поехать со мной в Нью-Йорк и поселиться там, но, видно, я потеряла ее доверие, слишком часто я обманывала ее.
— Сама возвращайся в свой Нью-Йорк, — заявила она. — Я знаю, там всегда идет снег, в парке выступают актеры, а в сабвее поджидают убийцы. Нет уж, я останусь здесь. Я всегда хотела жить Вместе с тобой, а вот теперь не хочу! Ты. вышла за своего Джулиана с черными глазами, а ведь могла стать женой доктора Пола, заменить мне мать! А знаешь, я сама выйду за доктора! Ты думаешь, он не женится на мне, потому что я слишком мала? Нетушки, все так и будет. Он поймет, что мне больше никого не найти, пожалеет меня и женится на мне, и у нас будет шестеро детей, так и знай!
— Кэрри…
— Слушать тебя не хочу! Не люблю тебя больше! Уходи! Живи там! Только и знаешь, что танцевать! Ну и танцуй себе на здоровье, а нам с Крисом ты больше не нужна! Никому ты здесь больше не нужна!
Как больно мне было слышать эти жестокие слова! Моя Кэрри кричит мне, чтобы я убиралась, а ведь я была ей почти, как мать! Я посмотрела в сторону Криса, он стоял ссутулившись возле роскошного куста нежно-розовых роз, а в его глазах, в этих голубых-голубых глазах… я никогда не забуду его взгляд. Мне не уйти от его любви, и я не смогу любить безоглядно, пока его любовь преследует меня.
За час до нашего отъезда приехал Пол. Он улыбнулся мне своей обычной улыбкой, как будто между нами ничего не произошло, и рассказал Джулиану заранее заготовленную байку о каком-то медицинском конгрессе, на котором пришлось задержаться. Выразив ему свои соболезнования, он пожал руку Крису и похлопал его по спине, так мужчины часто демонстрируют симпатию друг к другу. Поздоровавшись с Хенни, он поцеловал Кэрри, выдал ей коробочку леденцов и только после этого обратился ко мне:
— Привет, Кэти. — Эти слова многое мне сказали: я больше не была Кэтрин, женщиной, с которой он был на равных, а вновь превратилась в девочку, которую он любил, как дочь. — Не нужно брать Кэрри в Нью-Йорк. Здесь ее дом, мы с Хенни о ней заботимся, время от времени она может видеться с братом, к тому же я не хотел бы, чтобы она слишком часто меняла школу.
— Я ни за что не уеду от тебя! — решительно заявила Кэрри.
Джулиан пошел наверх уложить последние вещи, а я отважилась последовать за Полом в сад, несмотря на предостерегающий взгляд Криса. Пол стоял на коленях и выпалывал какие-то сорняки. На нем все еще был выходной костюм. Услышав мои шаги, он быстро поднялся на ноги и отряхнул землю с колен, после чего стал смотреть вдаль, словно ему было неприятно видеть мое лицо.
— Пол, сегодня должна была состояться наша свадьба…
— Да? А я, честно говоря, запамятовал.
— Ничего ты не запамятовал! — воскликнула я, подходя ближе. — «Первый день весны, начало новой жизни!» — ты сам так сказал. А я все испортила, и нет мне прощения! Как я могла поверить Аманде?! И как могла я выскочить за Джулиана, не поговорив прежде с тобой?!
— Давай не будем больше об этом, — Пол тяжело вздохнул. —Что сделано, то сделано, назад не вернешь.
Вдруг он подошел ко мне совсем близко, и я упала в его объятия.
— Кэти, мне нужно было побыть одному, поразмыслить. Когда ты разочаровалась во мне, ты инстинктивно и вполне искренне обратилась к человеку, который многие годы любил тебя. Это же очевидно. И если бы ты была до конца честной с самой собой, то поняла бы, что любила Джулиана так же, как он любил тебя. Я знаю, тебе пришлось загнать свою любовь вглубь, потому что ты считала, что обязана мне…
— Не смей так говорить! Я люблю тебя, а не его! И всегда любила только тебя!
— Ты все перепутала, Кэти… Ты хочешь меня, хочешь его, хочешь спокойствия, хочешь приключений. Ты думаешь, что можно иметь все это одновременно, хотя на самом деле такое мало кому удается. Я всегда говорил, что апрель не может ужиться с сентябрем. Мы старались убедить себя, что разница в возрасте между нами не имеет значения, но, к сожалению, это не так. И дело не только в возрасте, нас разделяли бы сотни километров. Ты бы танцевала где-то в больших городах, а я жил бы здесь, и лишь на пару недель в году мне удавалось бы сняться с места. Ведь я прежде всего врач, а уж потом муж. Рано или поздно ты все равно бы это поняла и так или иначе сошлась бы с Джулианом. — Он улыбнулся и нежным поцелуем убрал слезы с моего лица.
— Все, что ни делается, все к лучшему, — сказал он и добавил: — Но мы будем видеться. Ведь это не значит, что мы расстаемся навсегда. И в душе я сохраню память о том прекрасном чувстве, которое было между нами.
— Ты не любишь меня! — воскликнула я. — И никогда не любил, иначе ты не смог бы так легко примириться с этим!
