Лидия Гуардо - Исповедь. Пленница своего отца
Мы с Надей стояли, держа друг друга за руку, не произнося ни звука и не шевелясь. Старик просил Старушку налить ему стаканчик и, когда она подходила к нему с бутылкой, шутливо шлепал ее с размаху по ягодицам. Затем они удалялись в свою комнату, и тогда мы могли на некоторое время расслабиться.
Днем я ходила в школу. Я обожала свою учительницу, потому что она была ласковой по отношению ко мне. Кроме того, мне нравилось учиться и нравилось рисовать. Учительница развешивала мои рисунки на стене. В классе я вела себя очень тихо, и учительница говорила: «Лидия, ты слишком молчаливая. Тебе нужно побольше разговаривать и играть с другими детьми на переменке».
Однако я предпочитала сторониться других детей, потому что знала: мой папа сердится, когда видит, что я общаюсь со сверстниками. Я была очень внимательной и быстро усваивала учебный материал. Когда приходило время идти домой, мне всегда казалось, что занятия закончились слишком быстро. Хотелось находиться в школе подольше, потому что там мне было намного лучше, чем дома.
Поскольку и Старик, и Старушка работали, присматривать и ухаживать за нами приходили молоденькие девушки. Однако долго они у нас не задерживались. Старик все время пытался их чем-нибудь напоить, особенно когда приходил из типографии рано и Старушки еще не было дома.
Как-то раз он запер нас в комнате, а затем мы услышали, что пришедшая присматривать за нами девушка подняла крик. Старик тут же заорал еще громче, чем она: «Мерзавка, я заставлю тебя это сделать!» Однако ей удалось вырваться, потому что мы услышали, как она пробежала по коридору, крича, что все расскажет своим родителям. Затем хлопнула входная дверь, и больше мы эту девушку никогда не видели.
Вечером к нам в квартиру постучал ее отец, и чуть позже раздались громкие, на весь дом, крики. Старик подрался с ним на лестнице, но отец девушки, видимо, ничуть не уступал ему в силе, потому что, когда Старик вернулся, он закрывал ладонями лицо, а из его крупного носа текла кровь.
В тот вечер мы ничего не ели, поскольку Старик и Старушка сильно поругались. Мы, дети, были шокированы одной только мыслью о том, что кто-то может прийти к нам домой и побить нашего отца. У меня в голове не укладывалось, как такое могло произойти, и я была так напугана, что мне никак не удавалось заснуть. А вот Брюно был очень рад. Он обычно старался держать язык за зубами, но тут не выдержал и тихонько сказал: «Так ему и надо!»
Больше присматривать за нами никакие девушки не приходили.
Как-то раз Старик купил жилой автофургон. Он уже давно поговаривал в своих беседах со Старушкой о такой удобной штуке и вот наконец нашел нечто подходящее. Приехав на своей большой машине, к которой сзади был прицеплен автофургон, Старик даже разрешил нам спуститься на стоянку перед домом, чтобы полюбоваться его покупкой.
Автофургон стали рассматривать и соседи. Однако пялились они на него издали, так как обычно старались не подходить близко к Старику, даже когда он пребывал в хорошем расположении духа.
На белом фургоне виднелись следы ржавчины, потому что он не был абсолютно новым. Старик говорил, что приобрел его «по приемлемой цене», однако лично мне казалось, что он ему достался вообще за бесценок… Автофургон был круглым, как раковина улитки, с маленькой дверью в боковой стенке и лесенкой, по которой можно было в него зайти. Старик позволил нам это сделать. Внутри все вполне подходило мне по размерам, и мне там очень понравилось.
Старик показал нам большую кровать и два маленьких спальных места, расположенных прямо над ней. Нужно было становиться на кровать и затем, упершись в верхнюю часть шкафа, закарабкиваться на одно из этих мест. Мы, дети, все трое попробовали это сделать, и затем Старик сказал: «Девочки будут спать вот здесь валетом. А ты, — добавил он, обращаясь к Брюно, — будешь спать вот тут».
Я не знала, что значит «спать валетом», но не решилась об этом спросить. Надя, которая в тот период была у Старика любимицей, заявила, что ей хочется спать одной, однако он ей ответил: «Будет так, как я сказал, и никак иначе. Ты будешь спать со своей сестрой. Одна головой в одну сторону, а вторая — в другую. Тут вполне хватит места для вас обеих. Вам всего лишь придется хорошенько мыть ноги!»
Старушка тем временем осматривала «кухоньку», размещенную во встроенном шкафу рядом с входной дверью. Там имелись две малюсенькие конфорки, из которых одна не работала, и раковина размером с тарелку. Когда Старик услышал, что Старушка начала сердито бурчать по поводу неработающей конфорки, он заявил, что отремонтирует ее с такой же легкостью, с какой щелкает пальцами, и продемонстрировал, как он это делает.
— Вместо того чтобы все время ворчать, лучше бы взглянула на холодильник…
Он приподнял доску, находящуюся рядом с раковиной, и мы все заглянули внутрь расположенного под этой доской холодильника. Смотреть там было, в общем-то, не на что: холодильник кое-где покрылся ржавчиной, а внутри лежала дохлая муха.
— Нужно просто его почистить — вот и все! Так, экскурсия закончена. Ни к чему больше не прикасайтесь. Если вы что-нибудь сломаете, пеняйте на себя!
Он купил жилой автофургон для того, чтобы поехать на море.
Я впервые в жизни ехала куда-то отдыхать, и поэтому терялась в догадках, в чем же этот отдых может заключаться. Я думала, что отдыхать, наверное, очень приятно — так же приятно, как, например, гладить по шерстке кота, — и мне хотелось отправиться как можно быстрее. Я мысленно говорила себе, что могла бы и одна путешествовать в маленьком автофургончике: сидела бы на скамеечке и смотрела в окошко.
Наконец наступил день отъезда.
Мы встали рано утром.
Старик немножко на нас покрикивал, но в целом был очень доволен. Каждый раз, проходя мимо моей сестры, он гладил ее пониже спины и говорил: «Поторапливайся, путь нам предстоит неблизкий».
Старушка стала укладывать наши вещи в маленький шкаф и под кровать. Старик занялся тем, что таскал в автофургон бутылки, которые купил накануне в супермаркете, потому что «там, на курорте, все стоит дороже».
Затем он три или четыре раза проверил, хорошо ли заперта дверь квартиры. Мы ждали его, усевшись в уже начавший нагреваться от солнечных лучей домик на колесах, а он неторопливо обошел несколько раз вокруг автофургона, проверяя, все ли в порядке.
Поездка длилась очень долго. На дорогах было полно машин, и Старик сердито ворчал, когда нам приходилось стоять в очередной пробке.
— Ну куда все эти придурки едут? — злился он.
Старушка, усмехаясь, отвечала:
— Все эти придурки едут туда же, куда и мы!
— Мы, в отличие от них, можем остановиться там, где захотим, потому что у нас есть с собой дом на колесах! А у них его нет!
Старушка надела в дорогу цветастое платье, а еще сходила накануне отъезда к парикмахеру. Сейчас она без умолку болтала.
— Там, за морем, мы ходили на пляж по воскресеньям! А еще ели маленькие пирожки и кусочки мяса, которые арабы жарили на вертеле на прибрежном бульваре. Мы пили миндальный сироп и свежевыжатый апельсиновый сок! Хорошие это были времена.
— Арабы жарили… Это мы давали жáру этим арабам в Северной Африке… Они от нас изрядно натерпелись.
— Ну да, конечно. Только это не помешало им впоследствии вытурить нас из своей страны!
Старушка родилась в Алжире и говорила об этой стране: «Там, за морем».
«Там, за морем, все равно намного лучше, чем здесь, во Франции», — не раз повторяла она.
Такие ее слова всегда приводили Старика в дурное расположение духа.
— Если бы мы не вывезли вас оттуда, они перерезали бы вам глотки и разрубили бы на куски! Мы вас спасли и приютили здесь, у себя. Ты что, не испытываешь чувства благодарности к тем, кто рисковал ради вас своей жизнью? Ну вы, черноногие, и сволочи! Такие же сволочи, как и коренные северо-африканцы!
Старик участвовал в боевых действиях в Алжире, а когда был пьяным, то начинал распевать военные песни и, выставив перед собой руки так, как будто держит в них автомат и стреляет, издавал звуки: «Тра-та-та-та-та!» Выпрямившись и отдав по-военному честь, он кричал: «Да здравствует французская армия! Да здравствует Франция!»
Я тогда впервые в жизни увидела море. Мои брат и сестра тоже. Мы смотрели на него, стоя абсолютно неподвижно, и мне никак не верилось, что оно может быть таким огромным… Воде не было видно конца и края, и по ней непрерывно катились волны. Я почувствовала, что у меня начинает кружиться голова. Тем не менее море мне очень понравилось.
Перед кемпингом выстроилась очередь. Старик попытался влезть впереди всех, заявляя, что для него тут зарезервировано место. Люди стали возмущаться и кричать, что и для них тоже зарезервированы места. Однако если Старик чего-то хотел, то всегда этого добивался.
