Артур Хейли - Окончательный диагноз
– Люси, – сказал О'Доннел, – позволь тебе представить доктора Роджера Хилтона. Он только что зачислен к нам в штат. А это доктор Грэйнджер, наш хирург-ортопед.
– Ваше первое назначение в больницу? – спросила она, подавая руку новому коллеге. На вид ему было лет двадцать семь.
– Да, до этого я работал в клинике Майкла Риса. Теперь Люси вспомнила. О'Доннелу очень хотелось заполучить молодого хирурга. Значит, он того стоит.
– Люси, можно тебя на минутку? – вдруг сказал О'Доннел. Извинившись перед Хилтоном, Люси вместе с главным хирургом отошла к окну.
– Так будет лучше. Здесь мы хоть услышим друг друга. Как поживаешь, Люси? За последнее время я тебя вижу только на работе.
Она ответила не сразу, казалось, обдумывая свой ответ.
– Как тебе сказать? Поживаю сносно, пульс нормальный, температура 36,6, а вот кровяное давление давно не измеряла.
– Может, разрешишь мне это сделать, ну хотя бы, скажем, за обедом в каком-нибудь ресторанчике? Право, Люси, почему бы нам не пообедать вместе?
– С удовольствием, Кент, но раньше мне надо взглянуть на свое расписание.
– Я позвоню тебе. А теперь пора открывать совещание. Глядя, как он идет к столу, Люси впервые подумала, что он нравится ей. Он неоднократно приглашал ее обедать, они провели немало вечеров вместе, и порой ей казалось, что между ними уже установилось некое подобие близости. Она не замужем, он тоже холост, она на семь лет его моложе. Но О'Доннел, очевидно, видит в ней лишь интересную собеседницу, не более.
Люси знала, что, если бы она дала себе волю, ее симпатия к О'Доннелу могла бы превратиться в серьезное чувство. Но она не собиралась торопить события.
– Начнем, господа? – громко произнес О'Доннел, заняв свое место во главе стола.
– Я не вижу Джо Пирсона! – выкрикнул Билл Руфус.
– Разве Джо здесь нет? – О'Доннел обвел взглядом присутствующих. – Кто-нибудь знает, где Пирсон? Многие недоуменно пожали плечами. По лицу О'Доннела пробежала тень неудовольствия.
– Мы не можем проводить конференцию без главного патологоанатома.
В эту минуту открылась дверь, и вошел Пирсон.
– Я был на вскрытии. Продолжалось дольше, чем я предполагал. Кроме того, проголодался и забежал в буфет за бутербродом. – Из его папки торчал уголок бумажной салфетки.
“Наверное, с остатками бутерброда”, – подумала Люси и улыбнулась. Только Джо Пирсон мог позволить себе жевать во время совещания.
О'Доннел представил Пирсону нового хирурга. Обменявшись рукопожатием, Пирсон уронил папку, и бумаги рассыпались по полу. Билл Руфус, скрывая улыбку, собрал их и вместе с папкой сунул Пирсону под мышку. Поблагодарив его кивком головы, Пирсон отрывисто спросил Хилтона:
– Хирург?
– Да, сэр.
“Воспитанный молодой человек, – подумала Люси, – почтителен к старшим”.
– Еще один кандидат в ремесленники, – проворчал Пирсон. Поскольку это было сказано довольно громко, в кабинете воцарилась настороженная тишина. Но Хилтон рассмеялся:
– Может быть, вы и правы, сэр. Однако Люси показалось, что грубоватая острота Пирсона обескуражила его.
– Не обращайте внимания на Джо, – поспешил сгладить неловкость О'Доннел. – Он не жалует нас, хирургов. Ну-с, пожалуй, начнем.
Старший врачебный персонал занял свои места непосредственно за столом, остальные расположились кто где. Люси имела возможность видеть почти всех. По левую руку от О'Доннела уселся Пирсон со своими бумагами. Ничуть не стесняясь, он жевал бутерброд. Далее сидели акушер Дорнбергер и доктор Гил Бартлет и напротив – Белл из рентгенологии и отоларинголог Макюан, которые обычно не присутствуют на таких совещаниях.
О'Доннел, взглянув на свои записи, открыл совещание.
– Первый случай. Сэмюэль Лоубиц, белый, 53 лет. Докладывает доктор Бартлет.
Гил Бартлет, как всегда безупречно одетый, открыл свою папку.
– Больной был направлен ко мне 12 мая, – начал он тихим голосом.
– Погромче, Гил, – послышались голоса. Бартлет повысил голос:
– Постараюсь, но кое-кому не мешает показаться доктору Макюану. – Замечание было встречено дружным смехом.
Люси завидовала тем, кто мог так себя вести на подобных совещаниях. Она сама никогда не была спокойной, в особенности когда разбирались случаи из ее отделения. Было настоящим испытанием говорить о диагнозе и лечении человека, которого уже нет в живых, выслушивать суждения коллег, а потом отчет патологоанатома о данных вскрытия. Джо Пирсон не щадил никого.
Случаи врачебных ошибок не так редки. Самое важное – это учиться на ошибках и не допускать их повторения. Вот для этого и проводились совещания.
Но бывали ошибки непростительные. И тогда в кабинете главврача воцарялось тягостное молчание, присутствующие избегали смотреть друг другу в глаза. В таких случаях редко кто решался резко критиковать виновного, ибо никто не был уверен, что когда-нибудь сам не очутится на его месте.
Люси не приходилось еще попадать в подобное положение. Но она знала, каким беспощадным бывал главный хирург, когда беседовал с виновным с глазу на глаз в своем кабинете.
Гил Бартлет продолжал:
– Больного направил ко мне доктор Симбалист. Люси знала этого частнопрактикующего врача. Он и к ней направлял своих больных.
– Доктор позвонил мне домой и сказал, что подозревает прободную язву желудка. Описанные им симптомы подтверждали диагноз. Больной был уже на пути в больницу. Я известил об этом дежурного хирурга по телефону.
Бартлет снова заглянул в свои записи.
– Сам я увидел больного примерно через полчаса. У него были сильные боли в верхней части живота. Давление упало, лицо было пепельно-серым, холодная испарина, состояние шока. Я распорядился сделать переливание крови и укол морфия. Живот был, как доска, при пальпации определялся положительный симптом Блюмберга.
– Рентгеновский снимок сделали? – спросил Руфус.
– Нет. Я считал, что тяжелое состояние больного не позволяет подвергать его рентгеноскопии. Я был согласен с диагнозом и решил немедленно оперировать.
– Выходит, у вас даже не возникло никаких сомнений, доктор? – Эти слова произнес Пирсон. До этого он рылся в своих бумагах, а теперь смотрел на Бартлета.
На минуту Бартлет растерялся, и Люси подумала: “Что-то здесь не так. Очевидно, диагноз был неправильным, и Джо Пирсон готовится захлопнуть ловушку”.
– В таких неотложных случаях всегда бывают сомнения, доктор Пирсон, но я решил, что симптомы оправдывают оперативное вмешательство. – Бартлет сделал паузу. – Но прободной язвы не оказалось, и больного вернули в палату. Я пригласил доктора Тойнби на консультацию, однако больной скончался до его прибытия.
Итак, диагноз все же оказался неправильным. Несмотря на внешнее спокойствие Бартлета, Люси знала, что он испытывает сейчас.
О'Доннел попросил Пирсона доложить о результатах вскрытия.
Порывшись в своих бумагах, Пирсон наконец извлек нужную. Быстро окинув взглядом сидевших за столом, он сказал:
– Как уже доложил нам доктор Бартлет, прободной язвы желудка не было. В брюшной полости мы не нашли изменений. – Он сделал паузу, как бы готовя присутствующих к тому, что должно прозвучать для них как взрыв бомбы, а затем продолжил:
– Это была начальная стадия пневмонии, отсюда и боли.
Люси вспомнилось, что в подобных случаях симптомы бывают схожими.
– Кто хочет высказаться? – спросил О'Доннел. Воцарилось неловкое молчание. Была допущена ошибка, и все же ошибка объяснимая. Большинство из присутствующих сознавали, что каждый мог бы действовать, как Бартлет. Билл Руфус заговорил первым:
– При подобных симптомах, я считаю, пробная лапаротомия бывает оправданной.
Пирсон только этого и ждал.
– Как сказать! Нам всем хорошо известно, что доктор Бартлет редко видит выше живота. – А затем в полной тишине спросил, обратившись прямо к Бартлету:
– А вы хотя бы выслушали больного?
Само замечание и вопрос были непозволительны по форме и тону. Даже если действия Бартлета и заслуживали самой резкой критики, это должен был сделать О'Доннел, а отнюдь не Пирсон и, разумеется, не в присутствии всех. Бартлет не был безответственным врачом. Те, кто работал с ним, знали, что он добросовестно относится к своим обязанностям и порой даже излишне осторожен. В данном же случае он был поставлен перед необходимостью принять немедленное решение.
Краска бросилась в лицо Бартлету, он резко отодвинул стул и встал.
– Разумеется, я выслушал больного. Я уже сказал, что состояние не позволяло подвергать его рентгеноскопии, но даже если бы и можно было это сделать…
– Джентльмены, прошу вас, – попытался было вмешаться О'Доннел, но Бартлета уже невозможно было остановить.
– Все мы задним умом крепки. Вы это хотите сказать, доктор Пирсон? Что ж, сам мистер Пирсон не раз служил тому примером.
На другом конце стола доктор Чарли Дорнбергер попытался было что-то сказать в защиту Пирсона.
