Лори Нелсон Спилман - Жизненный план
— Что это?
— Жизненный план, — отвечает он. — Ваш жизненный план.
Лишь через несколько секунд я понимаю, что лист действительно исписан моим почерком. Витиеватым почерком четырнадцатилетней девочки. Несомненно, этот жизненный план написан мной, но я этого не помню. Помимо поставленных тогда перед собой целей с удовольствием рассматриваю приписанные маминой рукой комментарии.
МОИ ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕЛИ
1. Родить ребенка, может, и двоих.
2. Поцеловать Ника Никола.
3. Стать членом группы поддержки. Поздравляю. Неужели это было так важно?
4. Учиться на «отлично». Возможности переоценены.
5. Покататься на лыжах в Альпах. Здорово мы тогда повеселились!
6. Завести собаку.
7. Отвечать правильно на вопросы сестры Роуз, когда она вызывает меня, а я болтаю с Кэрри.
8. Съездить в Париж. Ах, какие воспоминания!
9. Сохранить дружбу с Кэрри Ньюсом навсегда!!
10. Поступить в Северо-Западный университет. Я горжусь своей девочкой!
11. Всегда быть приветливой и дружелюбной. Класс!
12. Помогать бедным.
13. Иметь крутой дом.
14. Купить лошадь.
15. Принять участие в беге с быками.[3] Даже не думай.
16. Выучить французский. Tres bien!
17. Влюбиться.
18. В свободное время выступить с репризой на сцене клуба комедии.
19. Сохранить хорошие отношения с папой.
20. Стать классным учителем!
— Хм, — только и говорю я, изучив список. — Поцеловать Ника Никола. Стать болельщицей. — Улыбаюсь и подталкиваю листок обратно к Мидару. — Миленько. Откуда он у вас?
— От Элизабет. Она хранила его долгие годы.
Вскидываю голову:
— И что? Она завещала мне только давнишний жизненный план? Все?
Мистер Мидар смотрит предельно серьезно:
— Ну, нечто в этом роде.
— Что вообще происходит?
Он подвигает стул ближе.
— Хорошо, дело в следующем. Много лет назад Элизабет вытащила этот листок из мусорной корзины. В течение вашей дальнейшей жизни, когда вы добивались очередной поставленной некогда цели, она вычеркивала этот пункт. — Указывает на строчку со словами «ВЫУЧИТЬ ФРАНЦУЗСКИЙ». — Видите?
Рядом мама по-французски подписала «Tres bien!» — «очень хорошо» и зачеркнула написанное мной.
— Но десять поставленных целей еще не достигнуты.
— Давайте без шуток. У меня сейчас и без того немало дел.
Мидар качает головой:
— Ваша мама считала, что достижение этих целей актуально и сегодня.
Хмурюсь, задетая тем, что он знает меня лучше, чем я полагала.
— Мама ошибалась.
— Она хотела, чтобы вы продолжили действовать по этому плану.
У меня отвисает челюсть.
— Вы точно шутите. — Трясу перед ним пожелтевшим листком. — Я написала это двадцать лет назад! Сочту за честь выполнить все мамины пожелания, но только не этот жизненный план!
Он вытягивает руки, как патрульный на дороге.
— Я лишь передаю, что мне поручено.
Делаю глубокий вдох и примирительно киваю.
— Извините. — Падаю на стул, с силой начинаю тереть лоб. — О чем она только думала?
Пролистав страницы в папке, мистер Мидар извлекает розовый конверт. Сразу узнаю его. Мамины любимые канцелярские товары от «Крейн».
— Элизабет написала вам письмо и просила меня зачитать его вслух. Не спрашивайте, почему я не могу просто отдать его вам. Она настаивала, что я должен поступить именно так. — Одаривает меня весьма дерзкой улыбкой. — Читать?
Прячу ухмылку.
— Послушайте, я понятия не имею, о чем мама могла думать. До сегодняшнего дня я бы сказала, что вы обязательно должны прочесть письмо вслух, если она вас об этом просила. Вероятно, у нее были на то причины. Но сейчас все изменилось.
— Считаю, надо выполнить просьбу. Ведь она руководствовалась некими причинами.
От звука разрываемого конверта сердце заходится в бешеном ритме. Стараюсь сидеть спокойно, сложив руки на коленях.
Мидар пристраивает на нос очки и откашливается.
— «Дорогая Брет.
Хочу сначала пожалеть тебя за то, что тебе пришлось вынести за последние пять месяцев. Ты была моим внутренним стержнем, моей душой, и спасибо тебе за это. Я не думала расставаться с тобой так скоро. Впереди нас ждало еще столько любви и радости, верно? Но ты сильная, ты выдержишь, даже станешь лучше, хотя сейчас можешь мне и не поверить. Сегодня тебе грустно, я знаю, но пусть эта печаль побудет с тобой немного.
Я хотела бы находиться рядом, чтобы помочь тебе пережить это время скорби. Я бы обняла тебя и сильно прижимала к себе, пока у тебя не перехватило дыхание, точно, как делала, когда ты была маленькой. Или пригласила бы тебя вместе пообедать. Мы нашли бы уютный столик в отеле „Пенинсула“, и я бы весь день слушала рассказ о твоих страхах и горестях, гладила бы тебя по руке, чтобы показать, как я сочувствую твоей боли».
Голос Мидара становится напряженным. Он поднимает глаза и вглядывается в мое лицо.
— Вы в порядке?
Киваю, не в силах вымолвить ни слова. Он похлопывает меня по руке и пожимает ее, прежде чем продолжить.
— «Видимо, сегодня ты была сбита с толку тем, что братья получили свою часть наследства, а ты нет. Представляю, как ты разозлилась, когда руководящий пост достался Кэтрин. Верь мне, я знаю, что делаю, и все это только ради тебя».
Мидар улыбается мне.
— Ваша мама вас любит.
— Знаю, — шепчу я, прикрывая рукой дрожащие губы.
— «Однажды двадцать лет назад я выбрасывала мусор из твоей коробки „Беверли-Хиллз 90210“ и нашла смятый листок. Разумеется, мне стало любопытно, и я его развернула. Как ты понимаешь, я нашла твой план на будущее. Не представляю, почему ты его выбросила, мне он показался чудесным. Помнишь, я тебя спросила о нем в тот вечер?»
— Нет, — отвечаю я очень громко.
— «Ты сказала, что это все глупые мечты, а ты в мечты не веришь. Полагаю, все это как-то связано с твоим отцом. Он обещал заехать за тобой днем и провести время вместе, но так и не приехал».
Боль сжимает ледяной рукой все нутро и выкручивает, пока оно не превращается в тугой узел из стыда и гнева. Прикусываю нижнюю губу и плотно сжимаю веки. Сколько раз отец надувал меня? Я уже и счет потеряла. После первой дюжины я все поняла. Но все же оставалась слишком доверчивой. Я верила в Чарльза Боулингера, как в волшебника Санта-Клауса, верила, что папа обязательно придет, если я буду продолжать верить.
— «Твои жизненные цели тронули мою душу. Некоторые, как номер семь, казались потешными. Другие зрелыми и обдуманными, как номер 12: „ПОМОГАТЬ БЕДНЫМ“. Ты всегда умела жертвовать, Брет, у тебя чувствительная, заботливая душа. Сейчас мне так больно видеть, сколько поставленных целей еще не достигнуто».
— Мне не нужны такие цели, мама. Я изменилась.
— «Разумеется, ты изменилась», — продолжает Мидар.
Выхватываю у него письмо.
— Неужели она так написала?
Он указывает на строчку.
— Вот здесь.
Волосы на голове начинают шевелиться.
— Чудно. Продолжайте.
— «Разумеется, ты изменилась, но, милая моя, боюсь, ты отказалась от истинно верных устремлений. Скажи, разве сейчас у тебя есть цели?»
— Есть, конечно, — уверенно говорю я и спешно пытаюсь придумать хотя бы одну. — До сегодняшнего дня я думала управлять «Боулингер косметик».
— «Роль деловой женщины совсем тебе не подходит».
Прежде чем успеваю выхватить у него лист, мистер Мидар наклоняется и сам показывает мне написанное предложение.
— Бог мой, такое впечатление, что она меня слышит.
— Возможно, поэтому она и просила меня прочитать письмо, чтобы получился своего рода диалог.
Промокаю глаза салфеткой.
— У мамы было развито шестое чувство. Если меня что-то тревожило, ей никогда не надо было объяснять. Она сама мне все рассказывала. А когда я пыталась убедить ее, что все не так, она смотрела на меня и говорила: «Брет, ты забыла, я тебя родила. Я единственная, кого ты не сможешь обмануть».
— Здорово, — искренне восхищается Мидар. — Такая связь поистине бесценна.
Вновь вижу в его глазах сопереживание и боль.
— Вы тоже потеряли родителей?
— Они оба живы. Живут в Шампейне.
Он не говорит, здоровы ли они. Решаю оставить тему.
— «Я очень жалею, что позволяла тебе все эти годы работать в „Боулингер косметик“».
— Мама! Спасибо тебе большое!
— «Ты слишком тонкая натура для такой среды. Ты рождена преподавать».
