Уилл Селф - Ком крэка размером с «Ритц»
Тембе продолжил поглаживать трубку пламенем, периодически проводя соплом горелки над крэком, обжигая металлическую сетку на дне чашки. Но делал он это бессознательно, полагаясь на инстинкт, а не на отработанную технику. Крэк уже был внутри него, сносил барьеры мозга волной чистого желания. «Это и есть приход», понял Тембе – точно, несомненно, впервые в жизни. Весь приход от крэка – это желание еще крэка. Кайф от камней сам по себе – желание еще и еще камней.
Иранец и его подружка глядели на него, пожирали глазами, будто бы он сам был крэком, их взоры – пламенем горелки, а вся комната – трубкой. Приход был огромный, камень был чистым и сладким – в дури, которую Дэнни давал Тембе, никогда не было ни капли примесей – она была просто сладкой, сладкой, сладкой. Как у молоденькой девчонки между ног пахнет сладко, сладко, сладко, и когда ты ныряешь туда, она шепчет: «Сладко, сладко, сладко…»
Это был самый мощный приход, какой Тембе мог припомнить. Он чувствовал, как крэк поднимает его все выше и выше. Казалось, наркотик замкнул какую-то цепь в его мозгу, превращая его в гудящую, пульсирующую сеть нейронов. И понимание этого, понимание мощности прихода само стало частью кайфа – точно так же, как частью его стало понимание того, что крэк – это желание еще крэка.
Все выше и выше. Снаружи и внутри. Тембе чувствовал, как бурлят и расслабляются кишки, как выступает пот на лбу, как он струится по груди и капает в подмышках. И по-прежнему кайф возвышался над ним. Теперь он чувствовал красно-черное, гулкое, ускоряющееся биение сердца в груди. Боковое зрение почернело от смертоносного, бархатного наслаждения.
Тембе аккуратно положил трубку на столик. Он был всемогущ. Богаче, чем когда-либо суждено быть иранцу, и привлекательнее, круче. Он выдохнул огромное клубящееся облако дыма. Девушка смотрела на него с обожанием.
Несколько секунд спустя Масуд спросил:
– Хорошо вставило?
И Тембе ответил:
– Охренеть как. Охренеть, мать твою. Никогда так не торкало. Все равно что курить камень размером… размером… – Он бродил глазами по комнате, силясь закончить метафору. – Размером с весь этот отель!
Иранец хихикнул и откинулся на диван, хлопая себя по костлявым коленям:
– О, мне это нравится! Прекрасно! Ничего смешнее я уже несколько дней не слышал! Даже недель! – Девушка продолжала непонимающе смотреть. – Да, мой дорогой Тембе, в этом что-то есть: ком крэка размером с «Ритц»! Ты на такой идее мог бы заработать! – Он потянулся за трубкой, все еще похохатывая, и Тембе изо всех сил сдерживался, чтобы не заехать ему по его сраной роже.
Дома, в Харлесдене, в подвале дома на Леопольд-роуд, Дэнни продолжил копать, копать, копать крэк. И он никогда даже не прикасался к продукту.
