Коитиро Уно - Бог китов
Сяки огляделся. На кладбище остались только он и неизвестно откуда появившийся Кисю.
Подергивая плечами, будто его разбирал смех, Кисю заговорил первый:
– Ты правильно сделал, что отказался от Toe.
– Но от Бога Китов я не откажусь! – запальчиво бросил ему Сяки.
Насмешливо сощурив глаза, Кисю пристально взглянул на него с загадочным видом.
– Отчего же? Женившись на Эй, ты уже отказался от Toe, а значит, и от имени, и от усадьбы. Какая же тебе польза идти на смерть из-за Бога Китов? Только пропадешь зря.
– Тебе не понять.
– Хороший ты парень! – покровительственно сказал Кисю. Теперь он был исполнен самоуверенного спокойствия, как и подобает сорокалетнему мужчине. – Зачем тебе напрасно гибнуть. Ведь ты теперь отец. Подумал бы о младенце. Я же тебе дурного не желаю. Будем говорить прямо: уступи мне завтра Бога Китов.
– Не болтай. – Сяки охватила нарастающая ярость. Он весь дрожал. Этот чужак идет против дедовских обычаев. Весь поселок признал за ним право на Бога Китов, который погубил его деда, отца и старшего брата.
– Нет, он мой! – неожиданно для самого себя твердо произнес Сяки. – А раз тебе так хочется расправиться с ним, так сделай это после моей смерти, если только и Бог Китов не будет уже мертв. Но ведь ты можешь и мертвого…
Кисю схватил прислоненный к могиле шест от фонаря и напрягая все мышцы своего легкого тела, встал в позу метателя гарпуна. Холодная усмешка исчезла с его лица. Держа шест чуть наклонно, он произнес:
– По правде говоря, ты не справишься! Бог Китов не всякому по зубам. С ним может тягаться лишь тот, кто сумел убить своим гарпуном человека. Иначе сдохнешь без толку, и все тут. Мне в общем-то все равно, останешься ли ты жив или умрешь, но раз у тебя нет видов на Toe, так о чем же спорить? Уступи мне, и дело с концом.
От наглого тона Кисю у молодого человека потемнело в глазах.
– Хватит болтать! – закричал он в бешенстве. – Никто в Вадаура не имеет права на Бога Китов, кроме меня. А умру я или буду жить, не твоя забота.
– Что ж, – пробурчал Кисю и почти дружелюбно добавил: – Может, ты проспишь кита, зачем спорить.
Бамбуковый шест, свистнув, пролетел между ног Сяки. Он с трудом сохранил равновесие. Слепая злоба подбросила его, и, сжавшись, Сяки прыгнул на соперника. Кисю получил удар в челюсть, от которого искры полетели из глаз. Но он ответил ударом в живот, дав почувствовать всю силу его железного кулака. Нестерпимая боль судорогой свела тело юноши. Падая, он ткнул Кисю своими длинными ногами. Тот упал на гранитную плиту, а Сяки, оказавшись сверху, начал топтать его, будто что-то его подхлестывало. Получив новый удар на этот раз ногой, Сяки свалился. Они снова сцепились. Кисю схватил Сяки за волосы и принялся бить головой о камни. Задыхаясь, Сяки все же вывернулся и, боднув противника, опять сбил его на землю. С трудом держась на ногах, они продолжали драться. Наконец после пинка Кисю оба опять свалились и покатились по земле. Их лица, кулаки и могильные плиты вокруг – все было в крови. Оба настолько обессилели, что перестали даже закрываться от ударов и лишь машинально двигали руками. Это начинало становиться смешным. Наконец, тяжело дыша, они в последний раз повалились на землю. В бледных отблесках догорающего заката тускло поблескивали могильные плиты, в небе мерцали ясные звезды.
– Вот черт упрямый! – проворчал Кисю. – Ты же знаешь, что я преступник: убил моим гарпуном человека. И ссора была из-за ерунды. С тех пор идет обо мне дурная слава. Только у меня ведь ни родителей, ни братьев, а потому мне на все наплевать. Вот теперь надумал потягаться с Богом Китов. Toe, усадьба, имя – тут стоит постараться. С гордячкой разделаюсь быстро – позабавлюсь, пока не надоест, и продам в проститутки. Усадьбу спущу в игорном доме. На что она мне? Честно говоря, в Вадаура только я и могу справиться с Богом Китов. Теми гарпунами, что у вас, Бога Китов не проймешь. А уж тебе-то и вообще рассчитывать не на что. Бог Китов с тобой шутя расправится, если выйдешь с ним один на один. Так ты, значит, дашь ему разделаться с тобой? Ну ладно, завтра в море все будет ясно.
Сяки лежал неподвижно. Синее небо над могилами из свинцового на востоке постепенно становилось пурпурно-красным и золотым на западе. Он с наслаждением ощущал, как морской ветер поглаживает разгоряченное тело.
Издалека доносились песни женщин, вязавших сеть для завтрашней охоты. В воздухе пахло сеном и молоком. Сладкая истома разлилась по телу. «Этот запах напоминает о встрече с Богом Китов», – подумал Сяки, и тоска сдавила ему сердце. Настало время сразиться с исполином. Он ждал его три года. «Лишь бы человек жил до самой смерти» – вспомнил Сяки слова матери. – Разве возвыситься в смерти не значит возвыситься в жизни? Все-таки, кто же завтра – я пли он? Скорее, мне конец».
Из-за вершины горы, освещая себе путь, с диким свистом вылетела ракета. И сразу в сторожевых будках отчаянно забили в колокола. В небе еще виднелись звезды, но уже светало. Молодой человек – на нем была новая набедренная повязка и фиолетовая куртка китобоя – мигом вскочил. Сестра с опухшими веками (она всю ночь не смыкала глаз) придвинула столик, на котором стояла прощальная чашечка воды.[4]
– Живите с Касукэ дружно. Нарожай ему хороших детей, – спокойно сказал Сяки своей молчаливой сестре.
«Ну, будьте счастливы!» – хотел он добавить, но не решился. На фотографии широко улыбалось привычной щербатой улыбкой материнское лицо. Вот так-то! «Лишь бы человек жил до самой смерти», – мысленно повторил Сяки и, закрыв глаза, поклонился Будде. «Пусть бы мать все увидела». Потом мельком взглянул на Эй с ребенком, засунул нож за пояс и побежал на берег. Его помощник бежал впереди с двумя гарпунами. Тяжело дыша, они прыгнули в лодку, уже спущенную на воду, и заняли свои места на носу. Почти в тот же миг темноту прорезала барабанная дробь. Девять лодок, выплеснув в волны сакэ,[5] устремились в море. Восемь гребцов, по четыре с каждой стороны, налегали на весла. В лодке Сяки вместо старейшины, который обычно сопровождал их, сидел вооруженный до зубов, одетый в великолепную куртку хозяин.
– Ну, сегодня все решится, – сказал он. – Я сам буду командовать.
Девять лодок, развернувшись веером, устремились в открытое море. Стоял густой туман, и о том, где находятся соседи, можно было догадаться только по тусклому пятну света от фонаря на носу, по плеску весел и по предупреждающим об опасности крикам. Вскоре туман начал рассеиваться. На горизонте появилась золотая полоса. Небо окрасилось во все цвета радуги. Лодки отошли уже так далеко, что почти исчезли из виду. Теперь они двигались цепочкой, наискось от берега.
Солнце наконец взошло, и все засверкало мелкими блестками. В ясное небо взвилась вторая ракета. С лодок успели заметить ее еле видную вспышку. Хозяин взял в руки флажки и начал сигналить. Девять лодок, разрезая волны, вновь рванулись в открытое море. Прошло довольно много времени, но вот совсем близко, сверкая, взметнулся двойной фонтан, а вскоре показалось и само чудовище. Людям показалось, будто перед ними из океана внезапно возник черный плавучий остров. За ним горной грядой тянулась белая пена. Вершины пенных гор, непрерывно обрушиваясь, искрились в золоте лучей. Черная спина то мелькала, то исчезала в пене и, казалось, не имела конца.
Сяки всем существом почувствовал, как по лодке пробежал озноб. Даже самые храбрые, представив себе Бога Китов в ярости, оробели и замерли. В бурунах пены блеснул и исчез хвост, такой длинный, что, казалось, он задел синеву небес. Вслед за хвостом пропала пена.
– Ушел! – процедил сквозь зубы хозяин и потряс кулаком.
Прошел час, другой, как вечность. Внезапно тишину нарушили слетевшиеся откуда-то птицы. На воде появилась рябь, и вслед за нею – черная тень неимоверной длины. Наконец сквозь толщу стала вырисовываться огромная стена. Она, как призрак, то становилась явной, то расплывалась в ничто. Побледневший хозяин, сжимая в руках палку, застучал по борту лодки.
Кит медленно удалялся. Вслед за ним, развернувшись веером, двигались девять лодок. Чудовище чернело под водой, как риф. Сквозь зеленоватую воду просвечивала его спина, но понять, где голова, а где хвост, было невозможно.
Оправившись от парализовавшего всех страха, хозяин начал отдавать распоряжения, и люди в девяти лодках тоже очнулись. Они отчаянно застучали палками по бортам, – черным, красным и белым. Огромная тень под зеленоватой водой повернула туда, где не было шума. Уходя от дуги грохота, кит двигался к берегу. Вслед за ним, издавая зловещие крики, летела стая птиц. Хозяин внимательно следил за движением хвоста и, подавая флажками сигналы то правой, то левой рукой, потихоньку поджимал кита к берегу, вернее, к тому месту, где была расставлена сеть. Наступил и прошел полдень. Бог Китов и лодки загонщиков медленно двигались вперед.
