Светлана Новокрещенова - Перестраховка
— А что, собственно, произошло? — осторожно спросила я.
— Это вы должны сказать, что произошло и где сейчас моя жена.
Оба-на! Берта пропала. Значит, возмущение Самыкина вызвано не докладом МХ о том, что случилось то, что должно было случиться с его женой, а отсутствием жены как таковой. И он не знает, где она. Я, кстати, тоже. Возможно, сейчас, в это самое время, когда встревоженный муж мечется в поисках Берты, она с МХ… Я почувствовала, как тонок подо мной лед.
— Я звонил в спорткомплекс, и мне рассказали, как она ушла оттуда за полчаса до окончания сеанса. Есть у вас тому объяснение?
— Разумеется. Вода сегодня холодная (истинная правда). Я, например, тоже очень замерзла (опять истинная правда). Ваша жена действительно не стала плавать полный час. Она ушла греться в «Черный кофе» (пусть бросит в меня камень тот, кто скажет, что Берта не пила кофе в этом кафе). Вот и все.
— Все?! А где она сейчас, скажите на милость! Может быть, греется? Кто же ее согревает?
Ну, Боже, выручай!
— Понимаете, вода действительно была холодной. И я тоже вслед за вашей женой зашла в кафе. Горячего чая мне показалось мало, ну и… вы понимаете меня? — я заплела язык косичкой. — Короче, я ее потеряла.
Мне ничего не оставалось делать, как оговорить себя и изобразить алкашку.
— Великолепно! За свои деньги я должен выслушивать пьяный бред!
— Ну, команди-ир, — примирительно затянула я.
— Знаете, что, сударыня: если вы и дальше будете действовать в том же стиле, я разорву контракт!
Тут уж я не выдержала и моментально «протрезвела».
— Правильно, с одним детективом разорвете, а другой сам разорвет, — я почувствовала, что весы качнулись в мою сторону.
— То есть? Что значит разорвет? — растерялся Олег Петрович.
Попался! Осталось только подсечь.
— Вам лучше знать, — намекнула я.
— Ну, знаете ли!..
— Знаю, — уверенно сказала я.
Тут Олег Петрович потерял терпение и заявил, что это меня не касается и он желает разговаривать со мной только в присутствии моего шефа.
Перспектива не из приятных. Шеф разборчив в клиентах, но уж если он взялся за дело, асфальт заставит пахать. Как он сам говорит — «Будь добер». Не за интересы клиента радеет — за репутацию ЧОА. Я приуныла. И было от чего. Мадам Самыкина пропала. Клиент недоволен. Сашка на своих соревнованиях упал на третьем круге и выбыл из когорты лидеров. И был еще МХ, который озадачил меня своим внезапным порывом с разрывом.
В воскресенье за обедом, не вынося более моей постной физиономии, сын заявил, что идет звонить Берте. Если трубку возьмет муж, он попросит пригласить ее. По крайней мере, мы узнаем, вернулась ли она домой.
— А Берту Станиславовну можно? — спросил Сашка и включил выносную связь.
— А ты кто? — спросил Олег Петрович.
— Конь в пальто, — буркнул Сашка мимо трубки. Для Олега Петровича предназначалась следующая фраза: — Я — больной. Психически. А Берта Станиславовна занимается со мной тренингом всяким, психоанализом.
— Не доживешь до понедельника? — довольно резко спросил Олег.
— Не-а, не доживу.
— Слушай, малый, кончай валять дурака. И вообще, у Берты Станиславовны выходной, она не обязана…
— А теперь вы меня слушайте. Я стою на подоконнике. Седьмой этаж. И если вы сейчас не передадите трубку Берте, то цифра семь не будет счастливой для меня, да и для вас тоже. Вас обвинят в оставлении в опасности беспомощного ребенка.
Было слышно, как трубку положили на твердую поверхность. Потом трубка отозвалась усталым «Да». При звуках голоса Берты душа моя успокоилась: жена клиента не пропала, вины на мне нет.
— Алло! Привет, это я.
— А, это ты, настоящий мужчина, — узнала Берта.
— Ну да, а кто же?
— Муж сказал, что какой-то сумасшедший.
— Извините, так получилось. Он не хотел передавать вам трубку. А я обещал вам позвонить в воскресенье. Помните?
— Да, конечно. А где ты научился так ловко шантажировать?
— Дело нехитрое. Когда я был маленьким, мало ел. Отец часто говорил: не доешь суп — велосипед полетит в окно. А я ему однажды ответил: выбросишь велосипед — сожгу квартиру. Быстро отстал со своим супом.
Мы с Бертой понимающе помолчали.
— Послушайте, а чего это мы с вами в такой день дома сидим? Пойдемте в лес. Или еще лучше — покатаемся на велосипедах. У меня в подвале как раз есть один запасной, — продолжал мой сынок.
Берта, по которой подиум плачет, на подростковом велике! Ей придется согнуться в три погибели, а коленки будут торчать, как створки турникета в метро. За такое зрелище и гонорара не жалко! Чтобы мой смех не достиг слуха Берты, пришлось закусить ухо мехового льва, сидящего на диване. Берта сказалась больной, извинилась и попрощалась.
— Ну ты артист! — выплевывая фрагменты львиной гривы, сказала я.
— Ничего смешного, — обиделся Сашка. Наверное, он думал, что я смеюсь над его донжуанским порывом. — Если бы она не заболела, то обязательно согласилась. Скажешь, нет?
— Кто спорит, конечно, согласилась. Но с велосипедом, по-моему, ты круто загнул.
Правильно говорят: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Тогда я еще не знала, что мне самой скоро предстоит сесть за рогатый руль двухколесного транспорта.
На утро, в понедельник, я доложила Примаку все как есть. Тот выслушал меня, вдумчиво перебирая четки. Я ничего не скрывала от шефа: ни про МХ, ни про его отступничество, ни про свои недоговорки в отчетах, ни про нарекания клиента. Шеф намотал кипарисовые четки на ладонь и произнес:
— Значит, этот баклан горбатого лепит. Ну ничего… Это нам даже на руку. Если будет выступать насчет качества твоей работы, мы ему поставим в вину укрывательство второго агента. Это игра без правил.
— А что мне теперь делать?
— Выполнять работу безупречно. С этого дня докладывай ему по полной программе: что, где, когда и С КЕМ.
Последние слова шефа огненным тавро впечатались в мое сознание. Между тем шеф продолжал:
— До его прихода будь под рукой. Я вызову, когда понадобишься.
Шеф не склонен размазать меня по обоям. Что ж, это обнадеживает. Но неприятного разговора избежать не удастся. Я вернулась в свой кабинет, готовая посвятить себя неприятному ожиданию клиента. Мне было бы намного легче, если бы его разделил Иван. Но его где-то черти мотали. Неприкаянная, я слонялась от окна к окну. В голове — раздрай. Мне все меньше нравилась ситуация, которая складывалась вокруг Берты. Когда я устраивалась на эту работу, я понимала, чем будут пахнуть мои деньги. Мне не раз приходилось изобличать неверных мужей или жен. Но они изменяли, как бы это сказать, по собственной инициативе. Любовников им никто не подсовывал. А в данном случае у меня было чувство, как будто я участвую в чем-то неблагопристойном. Хоть бы это дело скорее закончилось!
Вот примерно в таких чувствах я провела час, другой, потом третий. На исходе четвертого часа я была готова, как и МХ, разорвать контракт, вернуть аванс, будь он неладен. Надоело! Но тут позвонил Примак и сообщил, что клиент в ближайшие дни не появится, так как укатил в командировку в Тулу. У деловых людей срочные дела — дело обычное. Мне же начальником предписывалось немедленно отправляться на задание, фиксировать все действия объекта, т. е. Берты, письменно и на фотопленку. Я вздохнула. Значит, нервотрепка откладывается на более поздний срок. У меня есть надежда, что по истечении длительного времени, так сказать, за давностью — меня вообще амнистируют. Поест этот козел безрогий тульских пряничков, размякнет, да и забудет о моих прегрешениях. Да будет так. Мне бы взяться за работу с двойным рвением, дабы доставить Примаку удовольствие. Но что-то энтузиазма у меня поубавилось…
Сейчас два часа. На этой неделе Берта работает во второй половине дня. Я отправилась в лицей. На вахте мне пришлось объясняться с бабусей-вахтершей.
— Нету нашего психолуга.
— Но ведь она должна быть с часу до пяти.
— Должна, да не обязана, — отрезала бабулька в душегрейке, надетой поверх синего халата. — Заболела она.
Значит, когда вчера она отказалась от Сашкиного предложения, и вправду чувствовала себя плохо. А сегодня за хозяев на телефоне работает автосекретарь. Наверное, она простудилась и ушла в поликлинику. Волосы после бассейна надо лучше сушить, не май месяц.
Я сокрушенно покачала головой. Моя реакция бабке понравилась, и она выдала информацию с подробностями о том, что сегодня Берта вызвала врача и ушла на больничный. «Она лежит пластом, и ей не до телефона. Поэтому-то и включен автоответчик», — догадалась я.
Побродив для порядка вокруг лицея и окончательно убедившись в отсутствии объекта на рабочем месте, я отправилась восвояси.
Я уже была недалеко от своего дома, как возле светофора увидела серый «мерседес» Олега Петровича. Пусть с меня свалится юбка в людном месте, пусть я вторично выйду за своего первого, если это не его авто! Сквозь тонированные стекла рядом с водителем угадывался миниатюрный дамский силуэт. Ай да Самыкин, ай да плейбой! Я машинально метнулась за спины прохожих. Загорелся красный, и «мерс» двинулся в стройном ряду автомобилей. Вот тут я и пожалела об отсутствии средства передвижения, хотя бы велосипеда. Мне ничего не оставалось делать, как зафрахтовать «частника».
