Нил Шустерман - Возрождение Теневого клуба
— Уймись, Тайсон! — заорал я во всю глотку, чтобы пробиться сквозь завесу его ярости.
— Но... но он обозвал меня...
Не дослушав его, я повернулся к Бретту:
— Бретт, если тебе так охота подраться, я к твоим услугам!
И тут на лице Бретта Уотли мелькнул ужас. А ведь парень был чуть ли не на голову выше меня! И вот пожалуйста — шарахнулся в сторону, как от зачумлённого.
Правда, длилось это всего секунду, после чего Бретт вспомнил, что вокруг толкутся воодушевлённые зрители.
— Вы только гляньте, — ощерился он, — Джаред Мерсер собственной персоной! И как это я не догадался, что это ты держишь Тайсонский поводок!
Этот осёл даже собственное оскорбление придумать был неспособен — украл его из «Звёздных войн».
— А не пойти бы тебе куда-нибудь подальше и забыть обратную дорогу? — спросил я.
— Вы с Тайсоном два сапога пара — оба лузеры!
Хоть я и считал, что у меня иммунитет против безмозглых подколок Бретта Уотли, они начали меня потихоньку доставать.
— Оставь нас в покое по-хорошему, а?
Он скрестил на груди руки, видимо, заподозрив, что его взяла.
— А то что? Что ты мне сделаешь, Мерсер? Подложишь бомбу в шкаф, что ли? Или насуёшь гвоздей в сэндвич?
Я слегка обалдел. Высказывание Бретта было настолько ни к селу ни к городу, что мне даже показалось, что я что-то пропустил, не расслышал часть разговора.
— Что? — переспросил я.
И тут из толпы зрителей донеслось:
— Может, он просто перебьёт тебе коленные чашечки, пока ты спишь.
А другой добавил:
— Или отравит твою собаку.
Я обвёл взглядом окружающих. Узнать, кто говорил, было невозможно; судя по выражениям лиц, это мог быть кто угодно. Кое-кто даже попятился, как будто я и в самом деле мог сотворить с ними что-либо из перечисленного. И это были ребята, которых я хорошо знал, с которыми вместе сидел на уроках, играл и веселился в течение многих лет! И вдруг они превратились в незнакомцев, или, вернее, это я для них стал незнакомцем. Неужели они и вправду думали, что я способен на такие мерзости только потому, что когда-то был членом Теневого клуба?
Бретт, почувствовав всеобщую поддержку, оскалил на меня зубы:
— Знаешь, для таких уродов как ты есть название, — процедил он.
Но этого названия никому сегодня не дано было услышать, потому что я кинулся на мерзавца с кулаками.
— Я никогда бы не сделал такого! — вопил я, подкрепляя каждое слово неистовым ударом. — Я никогда... никогда... никогда... никогда...
Наконец, Тайсону удалось оттащить меня от противника. Кажется, мы поменялись ролями: теперь он стал миротворцем, пытающимся охладить меня!
— Ты слышал, что он сказал?! — орал я Тайсону. — Слышал?!
Теперь я злился уже на Тайсона: надо же, спокоен, как железобетон! Да как он смеет?.. И тут кто-то сграбастал меня за шкирку и развернул к себе. Я уже готов был накинуться на нового врага, но вовремя сообразил, кто это. Мой кулак был нацелен прямо в лицо завучу по воспитательной работе мистеру Грину.
* * *Бретта отправили в класс.
Его отпустили, хотя это он начал драку с Тайсоном. И вообще: вся школа знала, что если Бретт замешан в каком-то инциденте, значит, он сам явился его причиной; и тем не менее ему ничего не было, а меня наказали. Меня одного.
К тому времени как я очутился в кабинете мистера Грина, злость моя уже утихла. В солнечном сплетении образовался узел, постепенно стянувший всё моё тело. Меня как будто сдавил огромный кулак.
— Вижу, ты не стараешься исправить своё поведение, — проговорил мистер Грин.
— Подумаешь, подрался, великое дело!
Он ничего не ответил.
— То есть — все дерутся время от времени, — добавил я. — К тому же я уже три месяца тише воды!
Он спокойно покрутился на своём кресле.
— Вот именно, что тише воды.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что один раз ты меня одурачил, и больше я этого не допущу.
Я не сразу сообразил, о чём это он.
— С такими ребятами как Бретт Уотли справиться легко, — продолжал Грин. — От Бретта всегда знаешь, чего ожидать. Знаешь, какие драки он затеет, какими словами станет ругаться. Ты знаешь, чтó он натворит, ещё до того, как он это натворит. Он предсказуем, что, с моей точки зрения, делает его почти безвредным.
Я уставился на свои ботинки.
— А я так не думаю!
— Зато ты, Джаред, — совсем другое дело. Ты не оставляешь за собой ни малейшего следа; после брошенного тобой камня вода остаётся недвижной, круги не расходятся. Ты действуешь тихой сапой. Ты скользкий тип. И в моём представлении это делает тебя чрезвычайно опасным.
Он говорил, и всё для меня словно обретало чёткость; я увидел себя его глазами. Понял, в какую категорию он меня записал. Драка тут вообще ни при чём. Она лишь послужила предлогом, чтобы затащить меня в свой кабинет и прочесть эту маленькую нотацию. Как будто и не было этих трёх месяцев. Как будто единственной причиной, почему я ещё не нажил себе проблем, было то, что меня попросту не поймали за руку.
— Если я сижу тихо, это вовсе не значит, что я что-то затеваю!
— И если ты показываешь, что раскаиваешься, это ещё не значит, что ты и в самом деле о чём-то сожалеешь!
— Но я и правда сожалею!
— Не вижу причин в это верить.
— Вот именно что не видите! — воскликнул я. — Потому что не хотите видеть, вот и всё!
Он поразмыслил над моими словами и слегка поёрзал. Это была его работа — навешивать на своих подопечных ярлыки, и дело своё он знал хорошо. Настолько хорошо, что ему и в голову не приходила мысль о собственной неправоте. Снабдив меня этикеткой, он разобьётся в лепёшку, но сделает всё, чтобы она приклеилась ко мне намертво. Знаете такую шутку, когда тебе на спину незаметно вешают бумажку с надписью «дай мне под зад»? Так вот, будь воля Грина, он бы вытатуировал эти слова на моей заднице.
— Вы не можете знать, что творится у меня внутри, — сказал я и почувствовал, как глаза набухают влагой. Ну нет, слёз он от меня не дождётся!
— Ты прав, Джаред, не знаю, — ответил он. — Вот это-то меня и пугает.
Голоса и волоса
Тебе приходится крепиться изо всех сил, чтобы не стать тем, чем они тебя считают. Твой дух может сломаться под давлением, наподобие того, как это случилось со мной в день, когда я подрался с Бреттом. Но, с другой стороны, случившееся открыло мне глаза и показало, какие тёмные тучи проблем начинают сгущаться вокруг меня. Проблем, к которым все вокруг были слепы.
В нашем городе традиционная ежегодная ярмарка проводится зимой, а всё из-за скряги-мэра — ну не хочет он тратиться на летнюю. Поскольку больше никто не пылает желанием устраивать ярмарку посреди зимы, то увеселительные аттракционы — всякие там карусели-качели и прочее — достаются нам за полцены на две недели вместо одной.
В этом году, чтобы как-то отвлечься от тягостных дум, я устроился работать по выходным в билетную будку. Вы не представляете, сколько всего интересного можно узнать, продавая билеты. Слушая разговоры в очереди, становишься экспертом по местным делам, потому что билетная будка — это перекрёсток, на который стекаются все городские сплетни. Кто женится, кто разводится, кто обманывает мужа или жену, а кто обманывает правительство. Я столько узнал об Алеке Смартце, что мог бы написать его биографию. Попадались ребята, по большей части семи- и восьмиклассники, которые поклонялись ему, словно идолу. Были и девочки, всеми силами стремившиеся привлечь к себе его внимание и бесившиеся от того, что почти всё оно доставалось Шерил. Но встречались и другие — те, что не обожали его и не заигрывали с ним. Те, которых существование Алека вовсе не веселило. От них можно было услышать: «И как тебе эта его манера играть на саксе? Можно подумать, он родился с мундштуком во рту!»; или: «У него что — в бейсбольной перчатке магнит спрятан?» Собственно, дело было не в их словах, а в том, с какой ненавистью они их произносили. Одна девочка — не знаю её имени — рассказала мне, пока я продавал ей билеты, каким образом Алек в кратчайший срок стал звездой команды шахматистов:
— Он топчет тебя до тех пор, пока ты не откидываешь лапки и не перестаёшь шевелиться. Не просто побеждает, а размазывает по стенке.
Она была права. Алек вёл себя так, будто любой человек с хоть какими-нибудь способностями — это таракан, которого необходимо раздавить.
— С ним надо что-то делать, — продолжала девочка. — Кто-то должен поставить его на место.
И тут шахматистка подмигнула мне.
— Конечно, в одиночку с ним не справиться. Надо сделать так, чтобы комар носа не подточил. Нужны люди с опытом в подобных делах.
Только теперь я понял, почему в моём присутствии велось столько разговоров об Алеке, причём нарочито громко. «Кто-то должен поставить его на место». На это мне намекнуло множество людей, и в их словах ощущалась невысказанная угроза: «Если ты, Джаред, не возьмёшься, то мы сделаем это сами».
