Димитр Димов - Июльская зима
Климат в средней части Чили похож на климат Калифорнии и Ривьеры. Там почти вечная весна, ласковое солнце и лазурное небо. Название города Вальпараисо по-испански означает «Райская долина». В северной части Чили экваториальный климат, в южной – полярный. На севере, вблизи от экватора, среди Анд, находятся так называемые «лунные пейзажи», горные области, где за весь год не выпадает ни капли дождя, совершенно безводные, лишенные всякой жизни, где не встретишь и самого хилого стебелька травы и самого крошечного насекомого. Это области медных и селитряных залежей, области ужаса и молчания под вечно синим небом, безотрадных «минеральных» пустынь, где вдоль дорог торчат только побелевшие скелеты мулов да деревянные кресты над могилами рабочих.
Южная часть Чили своими горными озерами, альпийскими полянами и вековыми лесами напоминает мне Швейцарию. Представьте себе разнообразие и контрасты этих пейзажей на протяжении четырех тысяч шестисот километров, представьте себе, с одной стороны, синий блеск Тихого океана, а с другой – грандиозное и безмолвное величие Анд и скажите – разве все это могло не повлиять на поэзию Пабло Неруды, не вдохновить его на создание таких мощных образов, от которых у вас просто дух захватывает!..
Чили – чрезвычайно богатая страна. В ней есть все: огромные залежи селитры, меди и угля, плодородные долины, изобилие леса, источников водной энергии. Легенда – не только легенда, но и история – говорит о том, что дон Педро де Вальдивия и его конквистадоры, получив от испанского короля право собственности на захваченные земли, проиграли их в азартные игры или перепродали коммерсантам-баскам, или, как их называют чилийцы, торгашам, которые пришли вслед за ними. Чего еще можно было ожидать от идальго с мечом и в плаще, для которого труд – нечто неприятное, унизительное и позорное, а единственно достойное провождение времени – война, турниры и игра в кости? Все же будет справедливым сказать, что этот кичливый, украшенный перьями идальго, отправляясь в Америку только за золотом, одной своей смелостью и энергией, хотя и бессознательно, хотя и не очень-то почтенно, выполнил прогрессивную для своего времени историческую миссию – расширил границы познания тогдашнего мира, открыл – пусть еще не освоил – новые экономические источники. Теперь восемьдесят процентов обрабатываемой площади в Чили принадлежат всего нескольким сотням «аристократических семейств». В Чили есть имения от шестидесяти-восьмидесяти до ста тысяч гектаров. Это полосы земли, простирающиеся между Тихим океаном и Андами. Владеющие этой землей члены упомянутых «аристократических семейств» правят страной. Но что представляют собой эти «аристократы»? Они всего-навсего потомки торгашей, которые шли вслед за конквистадорами. И это со всей очевидностью подтверждается тем, какую жестокость, жадность, своекорыстие и бессердечие они проявляют по отношению к чилийскому народу, так же как и их унизительным раболепием перед американцами. Я приведу вам некоторые факты.
Всего несколько лет назад рабочих рудников Антофагаста расстреливали с танков, которыми командовали сыновья этих псевдоаристократов, служащие в авиации и в специальных войсках. Среди матросов военного флота вспыхнул бунт – против эксплуатации и насилий над чилийским народом. «Аристократы» призывают американские крейсеры и жестоко подавляют этот бунт.
В Сантьяго есть несколько ужасающих своей нищетой кварталов – так называемые «poblaciones callampas». Представьте себе жалкие бараки, только бараки, построенные не из крепких досок, а из чего попало: из прогнивших дверей, из сломанных реек, из ржавой жести – изо всего, что в минуту отчаяния может укрыть вас от дождя и ветра. Никаких улиц – вместо них мусорные кучи. Никакой канализации – вместо нее вонючие позеленевшие лужи. Никакого водопровода – вместо него грязные колодцы или редкие колонки, построенные из милости городской общиной. И в этих «poblaciones callampas», в такой нищете, какую мы в своей стране, при самом большом усилии воображения, не могли бы себе представить, страдая от хронического голода, туберкулеза и других ужасных болезней, живут не три тысячи, не тридцать тысяч, а триста тысяч человек населения Сантьяго!.. Визит к врачу-специалисту в Сантьяго стоит тысячу песо. Приличный обед – около шестисот песо. Скудный обед бедняка – около двухсот песо. А знаете ли вы, какова поденная плата сельского батрака в имениях «аристократов»? Всего пятнадцать песо. Я тоже не поверил!.. И спрашивал подряд у десяти честных людей и у десяти крестьян, чтобы удостовериться, что это действительно так.
Вам известно, какие здания занимают наши университеты, институты и академии? Университет в Сантьяго, если исключить несколько парадных аудиторий, похож на нашу провинциальную гимназию. Школ недостаточно. Не могу назвать точно процент неграмотных в стране, но он велик. Так отчаянно скупы, когда дело касается университета и народного образования, «аристократические правители», да еще такой страны, которая в семь раз больше нашей и, может быть, в сто раз богаче.
Всем вам известно, что в огромном литературном наследии Ивана Вазова есть несколько малоценных шовинистических стихотворений, что, скажем, Пенчо Славей-ков и Йордан Йовков по своему мировоззрению стояли на идеалистических позициях. Несмотря на это, народная власть и все болгары, независимо от их партийной принадлежности, гордятся Вазовым, Йовковым и Славейковым. А что происходит в Чили?
Верно, Пабло Неруда – коммунист. Следовательно, нельзя ожидать, чтобы буржуа и помещикам нравилось его мировоззрение. Но они могли хотя бы уважать его творческую личность, им могли бы импонировать хотя бы мощные образы и ритмы его поэзии, их могли взволновать, как аристократов-патриотов, хотя бы подвиги прадедов и грандиозные пейзажи, воспетые Пабло Нерудой с такой поэтической силой и воссоздающие то, что мы называем отечеством. Вместо этого, однако, по приказу американского посла, взбешенного резолюцией чилийского парламента о событиях в Гватемале, провалом решений в Каракасе и чествованием Пабло Неруды, устроенным прогрессивной общественностью, произошло следующее: не какой-нибудь жалкий продажный болтун, а чилийские аристократы, ревностные поборники всего национального, «духовные» вожди нации, богатые, утонченные и независимые, которым, по их собственной теории, сама судьба вручила их привилегии, послушно, как угодливые лакеи, подчинились американскому послу и обрушили в парламенте и в своей прессе самую гнусную и грязную клевету на Пабло Неруду, на человека, который прославил свое отечество во всем мире, поэзия которого волнует миллионы людей и которым гордится каждый чилиец.
Судите сами – в поступке этих буржуа и помещиков, теперешних владельцев чилийской земли, не проглядывает ли раболепство, страх и алчность тех торгашей старых времен, что шли по пятам конквистадоров? Судите сами – стали ли эти люди за три века аристократами или они и ныне продолжают быть торгашами. Настоящие духовные аристократы в Южной Америке – если под устаревшим термином «аристократ» понимать свободного, смелого и сильного человека – это пролетарии и коммунисты. Разрешите мне еще одну вольность в эпитетах и образах, ибо, хотя это и вольность, в ней отражена частица истины. На памятнике дона Педро де Вальдивия высечено еще одно, неизвестное в истории, имя дона Рикардо или Диего – не помню точно – Руиса, одного из сподвижников Вальдивия.
Я вижу в воображении – с некоторой долей вероятности, что так было и в действительности, – будто на каравеллу дона Диего напали английские корсары и он сражается за свой корабль с пусть немного помпезной, но истинной храбростью и достоинством не теперешнего, а старого испанского идальго XVI века.
Одного из чилийских товарищей, нашего постоянного сопровождающего, звали Карлос Руис. Это был молодой, двадцатитрехлетний художник, настоящий пролетарий и испытанный боец коммунистической партии. Однажды, когда мы стояли перед памятником Вальдивия, я сказал ему в шутку:
– Слушай, Карлос! Скажи-ка, ты, случайно, не потомок этого молодца Диего Руиса?
А Карлос ответил смеясь:
– Вполне возможно, потому что я не пресмыкаюсь перед американцами!..
И весело добавил:
– Во всяком случае, я не из торгашей!..
Именно Карлос Руис рассказал мне эту историю про басков-торгашей. Этим анекдотом – как, я надеюсь, вы понимаете – я хочу проиллюстрировать вам не историческую преемственность между конквистадорами и пролетариями, а нечто другое, гораздо более простое и реальное. Насколько чилийский народ гордится своей национальной традицией, энергией и смелостью своих предков и уважает их, настолько глубоко он презирает клику безродных тунеядцев, которая управляет им сейчас и которая связана по всевозможным банковским и матримониальным линиям с американскими миллиардерами.
