Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ
Тут бабуся замовкає, а діти ще деякий час міркують, чим вони завинили? «Я сегодня, без сомнения, уж виновен пред тобой». Цього дня він гуляв із хлопчатами, тер кабачата для гусаків, нарвав вишні на вареники. У чому ж він винний? Ну, сестра зрозуміло… На танці частенько вечорами збігає, двоюрідний брат Андрійко – на річку, а він – ні… Цілісінький день із бабусею. І за те його люблять. «Слухняний…»- каже бабуся… И пестує стрижену голівку своєю шорсткою долонею.
… Телевизор шипит серым экраном, пачка от сигарет – пустая… Вспомнил про коньяк в шкафчике, и дернул с полстакана прямо из горлышка, а потом долил в бутылку чай и поставил назад, чтобы Светка сразу не обнатужила подмену. В голове зашумело, колесики завертелись и вытащили на гора давно забытое…
… Черт, проведать бы бабушку, пока не поздно… Последний раз осенью гостевал… Правда, на той неделе звонил, узнать, что там и как… «Приїдеш мене ховати», – відповіла старенька з сумом. «Та ви таке вже років сорок кажете… Поживіть ще».
… Бабуся, бабуся… Жінка, яка подарувала йому щасливе сільське дитинство.
… Якось вона витягла зі скрині своє злежане плаття і чистий фартушок. Потім вимивши замурзаний писок онука, наказала вдягнутися у парадне і повела «в собраніє». Це так на селі називаються збори, де співають псалми, які стара ретельно записує в зошит. Сірий товстий шорсткий зошит. Взагалі вона неписьменна, але вивчилася грамоті винятково переписуючи псалми. Як-от:
Пророка Аввакума!
Горе мне! Ибо со мною теперь как – по убор собрание летнихъ плодовъ, как по уборке винограда: ни одной ягоды для еды, ни спелаго плода, котораго желаетъ душа моя…
Не встигли до хати зайти, як тіточки зі всього села затягли:
Чудное озеро ГенисаретскоеС чистой и светлой водойТы отражало Христа НазаретскогоВесь его образ живой…
Дивно… Українське село, «хрущі над вишнями гудуть», а тут жіночки у біленьких хусточках із блакитними візерунками співають не про широке могутнє Дніпро, над яким село розляглося, а про якесь озеро Генісаретське, про яке вони не мають жодної уяви.
Малого занудило, та згодом він знайшов собі справу.
… будем как озеро Генисаретское с чистой и светлой водой… – співають жіночки, стоячи на колінах і склавши руки на грудях…
… а тут об'єкт – вузлики на фартушках. Смик за один мотузочок! І вузлик чарівно розв'язується. Бабуся мабуть відчула послаблення у попереку та дарма…
… образ святой ныне он духом своим посильяеца в наших счастливых сердцах…
Поки доспівали, тямущий внучок встиг розв'язати майже всі вузлики.
– Оляно… – докірливо захитала головою господиня…
І позав’язувавши фартушки, селянки затягли «Сиротку», яку бабуся частенько співала вечорами. І вмить уява вималювала велике старосвітське ліжко з високими бильцями, з якого лунає…
В стране далекой за океаномВ одном из штатов АмерикиЖила малютка с одной мамойНе зная горя и тоски.
Но вот случилось мать заболелаИ с миром к Господу отошлаМалютка-дочка осиротелаОсталась в доме жить одна
«О, мама, мама!» – она взывалаЗачем оставила ты меняНет никого, чтоб я так любилаИ утешала как ты меня.
И вот собрала она все вещиИ в путь отправилась на вокзалНайдя тот поезд спокойно селаНикто ей в этом не помешал
И вот кондуктор в вагон явилсяИ стал билеты проверять.
А ще історія, як він вчив курчат плавати у бочці з водою! І сміх, і гріх…
А бабуся… Поховала вже всіх своїх дітей, а сама бігає, хоч би що. Доглядає за нею двоюрідна племінниця тітка Марфа, яка живе через паркан. Або навпаки… Здається, бабуся доглядає за двоюрідною племінницею. Треба б поїхати та пересвідчитись, хто там кого пильнує.
Обов'язково поїде… Обов'язково…
От лише трохи розбереться зі своїм заплутаним життям…
3
« По коридору шаркали шаги.
Вошла старуха,
в руке она держала ночной горшок».
После долгих качаний с боку на бок, кашлянья и сопения, Таська, наконец-то, выползла из-под цветастого стеганого одеяла и неспешно шаркает в сторону кухни. Такой вот эпиграф дня… Лежа на шикарной двуспальной кровати с ортопедическими матрасами очень удобно изучать матовый белый потолок. Спальня в египетском стиле: соответствующий мебельный гарнитур, пластиковые окна… Таська даже дизайнерку приглашала, дабы создать все условия для счастливой семейной жизни… И та насовала в углы всякой дряни, типа стеклянных египетских пирамид, якобы символизирующих домашний очаг. Египетская тема – последний писк жлобской моды. На стенах – огромные, почему-то китайские, иероглифы, и черт его знает, что там написано. Может даже ругательства какие… Не спальня, а усыпальница. Жутковато… По утрам для акклиматизации лучше разглядывать потолок… Ведь пирамиды по углам – это цветочки. Главную опасность представляют кошки. Особенно та, что у дверей: спина выгнута, так и норовит каждый раз цапнуть за ногу, когда он пытается ускользнуть из этой гробницы. Исход из спальни – целое испытание. Интересно, что запускает эта тварь спокойно, а выпускает почему-то достаточно нервно. Почему? Почему эта черная, с зелеными глазами скотина всегда так ревниво следит за его действиями? К сожалению, на потолке нет инструкции, как незаметно проскальзывать мимо скульптур египетских кошек. Вот и приходится в который раз подходить к решению проблемы творчески…
А вот фараоны – ребята ненапряжные. Этому унылому на подставке тоже все не нравится, потому и зыркает исподлобья. А Осирис в виде фигурки со сложенными на животе руками, тот просто прикалывается. С ним он сразу подружился. Осирис не раз подбадривал пленника, и однажды даже так гаркнул на кошку, что та на пару дней затаилась. Оказалось, у парня жизнь тоже была не сахар. Откомандировали его за Землю против воли, потому что у богов – те же методы, что и у коммунистической партии: приказали – вперед, учи землян хлебопашеству. А до этого люди жили-не тужили. Их ведь немного было, и с пропитанием проблем не возникало. Ягоды, грибы, мясо, много ли надо? И кто захочет по доброй воле горбатиться под палящим солнцем? Так началась эра рабовладельческого строя. Войны за землю, за рабов…
Но кошка оказалась страшно злопамятной. Только однажды пнул ее ногой, и вот результат… Ведет себя как женщины-начальницы… Пнешь раз – и можешь сразу строчить заявление по собственному желанию.
Проскрипели двери туалета… Уселась… Любуется новым кафелем, тоже в разводах, как и вся кухня. Этот стиль навязала ей курица-дизайнерка. Тася все делает неторопливо, что страшно бесит. Уже минут десять свистит чайник, но как же оторвать глаза от разводов?
Боже, ну можно как-то побыстрей? Но девушку голыми руками не возьмешь… Нервы как канаты. Когда-то пробовал по жизни удивлять супругу – голый Вася. Вот так посмотрит, как корова, похлопает ресницами, кинет безучастно: «Шут гороховый!» и степенно удаляется. Сейчас придется самому бежать к чайнику, потому что ЕГО нервы – это тонкие оголенные провода.
Но как прошмыгнуть мимо кошки?
И такая дребедень каждый день… Каждое утро борьба нервов. Битва тоненького волоска с тросом. Перетягивает, безусловно, канатно-веревочное изделие.
Плавно выползая из туалета, Таська неспешно шаркает сначала к телефону, и только потом (?!!!) – к разрывающемуся свистом чайнику. «Ти сьогодні млява чи жвава?- слышится сиплый голос из прихожей. Это такой ранний ритуал – поинтересоваться у подружки самочувствием. Рассказать, как не спала всю ночь, потому что болела голова, как кололо в боку, как под утро, наконец, заснула, а уже пора вставать. И совместный вечный вердикт: на погоду.
… Тася – это его жена. Изначально нельзя было сочетаться браком с таким именем. Хотя по паспорту она и Света. Но когда охота достать свою, так сказать, сожительницу, он называет ее именем, данным родителями. С сегодняшнего дня она – Тася. Так он решил… Это тебе за кошку и за фараона. И за Осириса. За земледелие, за рабство и за мумию на подоконнике. И вообще, чем тебе не угодило имя Тася? Хотя, если вспомнить певичку Повалий…
Полусонная, с растрепанными, пересыпанными сединой кудряшками, в несвежей длинной ночной сорочке вплывает благоверная в «Древний Египет» сменить гардероб… Кстати, не мешало бы воспользоваться случаем. И быстро вскочив, он на автомате хватает свою одежду и молнией мчится из «усыпальницы». При хозяйке кошка ведет себя смирно…
Через 5 минут Таська все еще со спутанными волосами, но уже в темной миди-юбке и бирюзовой блузке с рюшами, колдует над чайником.
– Ну что, сегодня ты жвава, судя по погоде?
Оранжевое солнце так приветливо выползает из-за соседнего дома! И зовет, и манит на улицу… Куда угодно – на речку, в лес, в поле, только не на работу. Светило проникает в кухню сквозь новые занавески в разводах канареечного цвета, которые были бы даже уместны, если бы не дурацкие бантики по бокам.
