Ольга Коренева - Белая ласточка
— Неужели самолично? Действительно, мощная и неудержимая тяга к культуре! И давно это было?
— Ну, это еще при отце... А что такого? Перед выходом в отставку подумал о своем кругозоре. Правильно!.. А ты — рыбалка, футбол. Не одной рыбалкой жив человек!
— Ну и как? Овладел?
— Да нет... Все это так, блажь... А может, лишь потому, что соседи. Раз живет рядом пианистка, мол, надо воспользоваться, по принципу — ничего не упустить! Но вообще-то оно не случайно. Он человек музыкальный, поигрывает на балалайке, на разных струнных...
— Как все деревенские...
— Не скажи. У Дмитрия Дмитриевича тяга к искусству природная. Вот, приходя к нам, попивая чаек на кухне с мамой, он, например, поведал нам историю своей...
— Жизни в искусстве?
— Да стой ты, Свет... Не перебивай! Историю своей, так сказать, любви и женитьбы. Уже зрелым воякой влюбился он в юную студентку с истфака.
— Ого! Это уже интересно. Ну давай...
— Я же говорю, он человек занятный.
— А эта репка в брючках и есть там самая Джульетта? Или уже вторая жена?
— Та самая. В том-то и дело!.. Снял ее с учебы, не дал закончить вуз.,. Нет, впрочем, она закончила заочно. В общем, работать ей не дал, а посадил дома. Пусть уют создает...
— И создала?
— Ага!.. Помню, он все с мамой советовался: посылать жену на курсы кройки и шитья? При Доме офицеров у них там все есть. Или послать в кружок художественной вязки...
— А чего? Шить легче, чем изучать древнюю историю. Мать, конечно, спорила с ним... Но он, видишь ли, любитель вязанья! Убеждал, что вологодские кружева — самые лучшие на свете. Его командир дивизии, когда он еще солдатом был, имел жену — великую мастерицу по кружевам. И в квартире у того генерала, даже во временном жилье, все было — в кружевах. Вот и Дмитрий Дмитриевич мечтал, чтобы у него дома — «все в кружевах».
— А жена?
— Что жена? Жена как жена... Говорит, освоила эту науку. Еще и на продажу кое-что шло.
— Вот как!
— Нет, их можно понять, Свет! Времена были трудноватые, еще, кажется, пайки были, карточки. Семья... Люди нуждались...
— Ну уж! Будет тебе военный, да еще хозяйственник, нуждаться. Она-то всегда ела от пуза. Вон какая бомбочка!
— Э, нет! — оживился Виктор. — Это — мой ближайший сосед, и я знаю о нем все. Она в юности страшно худющей была. Щепка! А он решил: «Не беда, откормлю...»
— Ка-ак? — Света далее остановилась. Глянула на Виктора и расхохоталась. — Откорм — это мне знакомо. Дома я гусей откармливала. Объедками. Специальная лоханка стояла во дворе...
— Ну понятно, не перебивай! — заторопился Виктор. — Ясно, у вас там отары... Нет, но он в самом деле маме рассказывал, как задумал жениться на студентке, как она голодала и была очень уж тощей... Сначала даже боялся... Он вообще-то человек хороший, Дмитрий Дмитриевич. Жалко стало девушку. Он ведь жил получше, как офицер.
— И стал прикидывать, — перебила Света. - Стоит ли, мол, или не стоит такую тощую в жены брать? Потянет ли?
— Ну, что ты, не такой уж он расчетливый... Мужик он славный.
— Нет, уж позволь! — возмутилась Света. — Он — все рассчитал! Расчетливый. Сначала, как ты сам сказал, он сомневался: справится ли? Хозяйство ведь, то, се, да еще кружева нужны...
— Света!
— И решил все же рискнуть. Смелый! Решил — взять, но — сначала откормить...
— Ну ладно. Я вижу, Свет, ты завелась. Да бог с ним! — снисходительно отмахнулся Виктор. — Какое нам до него дело, в конце концов...
— И опыт удался. В чем мы только что убедились. Сто десять килограммов живого веса. Мясо выше средней упитанности... А я толстеть не хочу! — воскликнула Света.
Выдернув локоть из-под руки Виктора, она чуть не бегом бросилась к остановке троллейбуса — как раз подходил ее номер.
— Светка, да постой, подождем следующего! — крикнул Виктор вдогонку.
Но Света, не оглядываясь, вскочила в троллейбус и уехала.
В отделе сегодня на редкость пусто. Зинаида в отпуске, Виктор летает по этажам — готовится к отъезду. В помещении только Света... Правда, заглянула Юлька, повела носиком: нет ли чаепития? Ну, мышка еще забежит, своей крошки не упустит.
«А что, — подумалось Свете, — и в самом деле перекусить бы надо. Уже пора... — На эту тему Света размышляла не раз. — Почему это на работе всегда так хочется есть? От нечего делать, что ли? Вот дома или в институте — не так. А здесь только придешь, только разложишься, уже—«курсак пустой», лопать хочется... И все кидаются есть и пить. Любопытно было бы глянуть — в этот самый миг, часов в одиннадцать — во все отсеки министерства зараз. Сделать как бы продольный срез учреждения... И что открылось бы взору очевидца? Всюду, на каждом этаже, в каждой комнате рядовые сотрудники дружно гоняют чаи».
На часах полдвенадцатого. «Что ж, приступим», — сказала Света в пустоту комнаты, понимая, что в этот момент она не одинока. Дело недолгое: с нижней полки канцелярского шкафа достала чашки, ложечки, соломенную плетенку — под бутерброды. Чашек надо побольше! Ведь стоит начать трапезу — знала уже Света, — как из соседних помещений непременно сползутся — и именно к ней, к Свете — неохваченные в своих коллективах одиночки. Ну, конечно, надо обслужить и свое непосредственное начальство, Виктора Векшина, оно давно уже благосклонно санкционировало эту ее роль: кормить и поить себя чаем с бутербродами, раз ей, Свете, так это нравится. Виктор, помнится, так и сказал:
— Света, ты, я вижу, любишь хозяйничать? Похвально, хвалю! Впрочем, узбекские девушки так уж воспитаны... Так что продолжай вековую традицию, пои нас чаем...
— Света просто добрая и хорошая, — осадила его Зинаида. — Она заботливая и серьезная девушка, а вы все шантрапа.
— Угу! — прожевывая бутерброд с семгой, поддакивал Виктор. — Мы шантрапа, а она лучше всех нас. Согласен!
И подхватывал бумаги, не допив свой чай, шел на вызов к шефу. Оттуда, подмигивая девушкам и подхватив на ходу еще бутерброд, — на третий этаж, к замминистра... Все же Свете удавалось его подзаправить раз-другой горячим чаем — еще до обеда; ведь (верно сказано Зинаидой) «у нашего шефа порой и не пообедаешь за день, дел — вот так...».
Так бывало часто, почти всегда. Но сегодня день какой-то особенный, никого нет... Ну и хорошо, что нет никого, тихо пока...
Света выложила в плетенку и на широкую тарелку сырки, булочки, пару бутербродов с семгой — из спецбуфета на третьем — для Виктора; ему сегодня наверняка не пообедать. Несколько груш и крупных южных яблок — мамины дары из кишлака. Включила электрический чайник, и пошла в туалет сполоснуть целлофановые пакеты. В конце коридора увидела Виктора. Но не окликнула, не стала с ним говорить на ходу. После вчерашнего — неприятный осадок какой-то на душе, после всей этой болтовни на улице, спора...
Виктор сам ее окликнул.
— Ты куда, Свет?
— Пакеты мыть. Все готово.
— А...
И пролетел дальше. Не расслышал, что ли? Или так уж занят, что не усек про утренний «ланч»?.. Когда вернулась, Виктора еще не было. Во, как забегался человек перед ответственной командировкой! Света присела на миг и призадумалась...
Но рассиживаться некогда. Она встряхнула влажные пакеты, расправила и стоймя разместила их вдоль батареи. Выключила вскипевший чайник, в фаянсовом чайничке заварила индийского чая— все отодвинула на край стола, накрыла полотенцем. Вошел Виктор. Потянул носом...
— Ух ты! Чайным духом-то как пахнет! Умница ты моя... — сказал весело. — Ну что бы я без тебя делал, Светка. Нет, правда!
— «Моя», — передразнила Света. — С каких это пор я стала «твоей»?
— Я серьезно, Светик! Спасибо тебе! — привлек было к себе ее плечи, но Света отстранилась.
— Общественная нагрузка, только и всего. Сам же говорил, что я общественница...
— Светик, а мы тебя в профком выберем!
Скрип двери, Юлькин голосок, веером взметнувшиеся от сквозняка бумаги над столом — все это одновременно. «Ага, мышка уже здесь!» Света хотела возразить, что она тут лишь практикантка и еще неизвестно где после вуза будет работать — какой там профком! — но Юльку уже понесло:
— Ты у нас профоргом будешь, Светик! Ваше мнение, Виктор Палыч? Потянет?
Заверещал один из телефонов на Викторовом столе. Так резко звонят обычно по внутреннему с главного этажа.
— По... потянет, —. ответил Виктор, подходя и снимая трубку.
Пока он отвечал кому-то в трубку, осторожно, обдуманно подбирая слова, Юлька расселась на стуле, скосила глаза на чайник и снедь.
— Сервировочка хоть куда! Проводы, что ли? — спросила бесцеремонно. — Надо бы тогда и полмитрича...
— В уме? — удивилась Света. — На работе?
— Ничего. Сухого можно, по такому случаю.
— По какому случаю?
Вместо ответа Юлька повела глазами на Виктора; он уже заканчивал разговор.
— Брось прикидываться, Светик. Сам Дегтярев целый час его наставлял. Вот только что. Хоть у Раисы спроси!..
