Ирина Лобановская - Искушение
- Я теперь могу свободно ходить к ним домой - я ведь жена Миши.
На вопрос, кем она хочет стать, отвечала твердо:
- Астронавтом.
- Кем? - переспрашивали ее недогадливые взрослые. - Космонавтом?
- Не космонавтом, а астронавтом, - терпеливо поправляла привыкшая к их тупости Саша. - Хочу летать на какие-нибудь далекие планеты на звездолете, высаживаться в неизведанных мирах туманностей. - Она мечтательно всякий раз поднимала глаза к небу. - А космонавты, ну, что они... Запустят их на земную орбиту, покрутят там, повертят да и назад. Разве это интересно? Чепуха!
В Донецке именно Саша моментально сделалась бабушкиной любимицей.
После первого обеда она серьезно сказала:
- Болдариос!
Что означало "благодарю вас". Саша так говорила с самого раннего детства, не желая отказываться от своего любимого сокращения.
- Что? - теща думала: не расслышала ребенка толком.
- Болдариос! - важно повторила Саша.
- Это чего такое? - изумилась и даже немного растерялась теща.
Маша и Даша дружно захихикали.
- Идиотничает! - хмуро объяснил Петр.
Тоня тотчас на него рассердилась.
- Нормальный ребенок! Это она, мама, так в детстве говорила "благодарю вас". И привыкла.
- Да? - теща озадаченно разглядывала младшую внучку. - Ну, надо же...
Так началась любовь.
Бабка пристроила Сашу в секцию большого тенниса. Первый раз Саша туда явилась без ракетки.
Тренер удивился. Саша ответила бодро, спокойно и деловито:
- Ничего. Оторву себе руку - будет ракетка. Оторву себе голову - будет мячик. А голова-то думает - значит, у меня будет думающий мячик - он сам будет слушаться моих команд и всегда самостоятельно лететь, куда мне надо, и ко мне обратно.
Но в теннисе Саша долго не задержалась. Объявила родителям:
- Сейчас без конца предлагают всяки-разны теннис да карате. Я решила, что это уже тривиально, туда скоро все ломанутся, отбоя не будет, а дай я выберу нечто нестандартное!
И перешла на фехтование.
Начались рапиры, приемы, защитные маски. Саша раздобыла себе где-то бэушный специальный костюм фехтовальщика и тренировалась в нем даже дома. Притихшая Тоня молча ужасалась. Сестры даже не возникали.
Когда Саша училась во втором классе, учительница попросила принести всех в школу свое хобби - показать, чем увлекаешься.
Все притащили самое банальное - марки-открытки-значечки. А Саша, конечно, всех ошеломила во всех смыслах и оттенках этого слова. Приволокла коллекцию этикеток от винных бутылок. Гордо демонстрировала потрясенным одноклассникам альбом с наклейками - "Портвейн португальский", "Черный мускат", "Водка Праздничная", "Советское шампанское", "Коньяк армянский", "Ром ямайский"... Мальчишки хохотали. Девочки пугливо посматривали на Сашу.
- А что? - сказала она в ответ на общее изумление. - Они красивые, яркие, всяки-разны, их интересно собирать.
Учительница ненавязчиво спросила - и кто тебе дает такое? Мол, кто ведет ребенка по неправедному пути?! Родители или сестры? И Саша честно и непосредственно ответила:
- Сама беру! После гостей.
В общем, ее взяли на заметку как девочку из семьи неблагонадежной, дающей детям неправильное и опасное воспитание. Тоня тихо плакала. Петр ругался. Саша смеялась.
В детстве Сашутка упорно величала Карлсона Карсло"ном. А как-то написав "каменный уголь" с ошибкой - "каминный уголь", заявила, что это просто другое, но тоже вполне осмысленное словосочетание, в смысле - уголь для камина. А потом, когда ее в школе попросили образовать множественное число от слова "трус", выкрикнула:
- Трусы"!
Учительница оскорбилась, звонила Тоне. Вновь уверяла, что Сашу неправильно растят-воспитывают, и что она будет непременно хамкой.
Когда Саше было лет семь, Тоня купила какую-то пластинку на иностранном языке. И одна песня там такая странная была... Ее исполняли несколько басовитых мужчин. И на протяжении всей песни периодически припевно выкрикивали: "А-на-на-на-на-на-на-на!.. Эге-ге-ге-ей! А-на-на-на-на-на-на-на!.. Эге-ге-ге-ей!"
Саша, не понимая ни о чем песня, ни кто поет, окрестила ее "Песней дровосеков". И часто говорила:
- Буду слушать песню дровосеков!
- А почему она - дровосеков? - наконец поинтересовался Петр.
Дочка в ответ предложила послушать вместе. И Петр сразу все понял без объяснений.
- Ты интересно придумала. Ну, конечно, - дровосеки между собой в лесу аукаются. Их песня, точно!
А ткнув пальцем в другую играющую пластинку, Саша повелела:
- Эту бабу нужно отсюда убрать!
В школе, пересказывая текст, Саша сказала:
- Брат и сестра из "Кладовой солнца" живут в доисторическую эпоху...
- Стоп, стоп! То есть как в доисторическую? - удивилась учительница. - Речь идет о Великой Отечественной войне.
- Да, но мне так интереснее. Я так хочу! - объявила Саша. - Поэтому в моем пересказе они живут в доисторическую эпоху.
Петра возмущали эти бесконечные Сашины "восстания" и "протесты", это ее "Я так хочу". Тоня старалась все пригладить.
Позже Саша создала шедевр в виде сочинения на тему "Борьба русских писателей XIX века за свободу". Саша написала следующее: "Пушкин Александр Сергеевич, родился в 1799 году, умер в 1837 году. Он боролся за свободу. Лермонтов Михаил Юрьевич, родился в 1814 году, умер в 1841 году. Он тоже боролся за свободу. Гоголь Николай Васильевич, родился в 1809 году, умер в 1852 году. Боролся за свободу, писал про казаков и разбойников. Некрасов Николай Алексеевич, родился в 1821 году, умер в 1878 году и боролся за свободу. Толстой Лев Николаевич, родился в 1828 году, умер в 1910 году. Он боролся за свободу. Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович, родился в 1826 году, умер в 1889 году. Он тоже боролся за свободу".
Учительница зачитала это творение классу вслух и всех развеселила надолго. А Саша не обиделась, но взялась смело поправлять и критиковать учителей.
Началось это случайно. Она написала в сочинении: "Дубровский вначале хочет убить Кирила Троекурова". Учительница подчеркнула фразу и заметила:
- Троекурова зовут "Кирила Петрович". Если ты склоняешь, меняй, пиши "убить Кирилу Троекурова".
Саша быстро открыла "Дубровского".
- Посмотрите, "Кирила Петрович" нигде у Пушкина не склоняется, так и написано везде: "У Кирила Петровича...", "приехал к Кирила Петровичу"...
Училка посмотрела - правда. Растерялась:
- Ой, да... Я что-то забыла. Извиняюсь.
Саша невозмутимо кивнула.
Потом обсуждали образ Ивана Грозного в "Песне о купце Калашникове". Учительница сказала, что царь был жесток. Саша поскрипела мозгами и встала.
- А в чем проявлялась его жестокость?
- Да ведь он казнил Калашникова.
- Никакой жестокости тут нет! - заявила Саша. - Если вы купите пистолет и застрелите кого-нибудь из членов правительства - вас приговорят к "вышаку". И это понятно и законно. Так что какой бы ни был Грозный, но уж простите, здесь нельзя говорить о его жестокости - по части приговора Калашникову все справедливо. Тот попросту убил "члена правительства" - приближенного к царю боярина. И такое карается по любому закону.
Когда дежурили по школе, Саша упорно не желала надевать нарукавную повязку. Говорила:
- Не хочу гестаповцам уподобляться!
Англичанка Саше в школе попалась вообще настоящая грубиянка. Нет, чтобы сказать: "Stand up, please!", "Sit down, please!". Так всегда резко:
- Stand up! Sit down!
И Саша не выдержала такого обращения. Поправила:
- Maybe "Sit down, please"?
Училка разъярилась:
- Новости! Еще чего захотела! Ишь, какая умная! Вы до "please" еще не доросли!
- Мама дорогая... А вы не доросли до преподавания, - флегматично отозвалась Саша.
Тоню вызвали в школу, но она сослалась на болезнь.
Сестры говорили:
- Странная ты, Саня, прямо дурная...
Младшенькая отмалчивалась.
Она обожала таскать мальчишек за чубы. И когда в очередной раз начинала драть за волосье провинившегося, то каждый раз голосила, чтобы все слышали, но при этом нарочито сохраняла деловитость и научность приводимого тезиса:
- Психологами доказано: если девочка дерет мальчика за волосы - это первый признак влюбленности. Даю палец на отсечение.
Однажды за обедом Саша призналась:
- Я недавно не выдержала и, когда мимо прошел наш физик, сказала: "Мама дорогая... У него жопа совершенно не мужская - толстая, выпуклая и при каждом шаге покачивается".
Тоня уронила ложку в тарелку с супом. Брызги разлетелись по всей кухне. Маша и Даша застыли.
- И как это отразилось? - четко и деловито спросил Петр.
- На чем? - удивилась младшенькая.
- Ну, как - "на чем"? На твоих оценках по физике, конечно.
Саша безмятежно махнула рукой.
- Я все равно в ней ничего не соображаю. А тройку натянут всегда. Так что не тушуйся, папуля! Я собираюсь его еще с Восьмым марта поздравить. Даю палец на отсечение!..
- Так скоро совсем без пальцев останешься, - пробурчал Петр.
На Сашином примере он начал ненавидеть школу. Сам он учился спокойно, старшие дочки - тоже... Но эта... своевольная... к ней подходы нужны, наверное. Почему школа ничего о том не знает?
