Поль Авиньон - Диалоги пениса
— Но отчего у других историй такой плохой конец? Откуда появляется грязь?
— Мне об этом ничего не известно.
— Почему твою историю с другой женщиной нельзя считать грязной?
В тоне Марсьяля послышались нотки вызова, смешанного с недоверием.
— Мы приложили максимум усилий, чтобы она не сделалась таковой.
4. Жан Рено
Жан Рено внушил себе, что полный переворот в его жизни произошел исключительно по вине первой жены. В течение нескольких месяцев он сменил спутницу жизни, детей, работу, местожительство, машину, небо над головой, даже гардероб. По какому-то невероятному стечению обстоятельств, события следовали друг за другом с такой скоростью, что порой казалось: прежнее существование — из области воспоминаний неизвестного ему человека.
Спокойно переходишь через реку вброд — и вдруг, прямо посередине пути, становится нестерпимо жить так, как прежде. Работа делается несносной из-за дурацких придирок начальника. Истеричный визг жены терпеть невозможно. Идиотские капризы детей выводят из себя. Клонированный дом, воткнутый в ряды солидных пригородных особняков, обитатели которых считаются счастливцами, нагоняет тоску. В машине — вонь от табака, а хочется бросить курить. Размер всех шмоток рассчитан на мужика, у которого живот вдвое меньше.
И вот, одним весенним утром, как по волшебству, сами собой рождаются всевозможные подсказки выхода из создавшегося положения.
Сначала появляется Соланж. На службе неожиданно набирают дополнительных сотрудников для временной работы. Ее помещают перед застекленным оконным проемом, и она оказывается между Жаном Рено и солнцем. Он чувствует нечто вроде божественного откровения. Робкие солнечные лучи, проходя сквозь бледно-желтое платье, благодаря расположению против света, раскрывают милые округлости улыбающейся молодой женщины, замечающей, что ею любуются. Что-то неведомое вдруг пронзает его насквозь и ударяет под дых. Очень скоро, прямо на следующий день, по поисковой системе своего «Макинтоша» он находит какой-то новый сайт по подбору персонала. Он загружает туда свое резюме, и программа выдает ему объявление, соответствующее его данным, как ему кажется, на 92 %. Эту должность ему предлагают в Эксе. И вот, месяца через три, он уже вместе с Соланж и ее дочерью, переселяется в свежеотремонтированный сельский дом неподалеку от Экса, который им сдают за бесценок.
Словом, он перечеркивает десять лет жизни, и супружеской, и профессиональной. Под солнцем Прованса он ощущает себя другим человеком. Жизнь начинается сначала, все становится так, будто Адам и Ева никогда не были изгнаны из Рая.
Приближались летние каникулы. Жан Рено исполнял новые служебные обязанности лишь несколько недель, и ему пока не полагалось ни дня отпуска. Соланж по-прежнему была на временной работе, начался период снижения деловой активности, и ей не давали никаких поручений. Тогда она надумала отправиться в туманные края — в Бретань. У ее родителей был дом на юге Финистера, в окрестностях Понт-Аббе, и они уже соскучились по своей внучке. Соланж и ее дочка уехали на десять дней, а сельский дом остался в распоряжении Жана Рено.
В первый вечер, когда он вернулся с работы, дом показался ему опустевшим. Он налил себе виски и уставился в экран компьютера. И улыбнулся, вспомнив о далекой прошлой жизни. Он позвонил и заказал себе ужин — на подносе с отделениями, посмотрел какую-то муру по телевизору. Потом пошел спать, один.
На второй вечер он уже бойко нажимал на клавиши компьютера…
Женщине, сидящей напротив него в ресторане, в старом городе, лет сорок-сорок пять. Он пьет анисовый ликер с сиропом, а она — мартини. Она отказывается назвать ему свое имя, предпочитая для этой встречи псевдоним из электронной переписки. Как в старые добрые времена своей парижской жизни, он оплачивает еду и для проформы договаривается о цене сексуальных услуг. Она явно не профи. После небольшого допроса с пристрастием, женщина признается, что у нее есть муж, он хирург-дантист. Видно, что ей порядком надоело разыгрывать из себя путану на сайтах знакомств. Проститутки нынче сильно подешевели: не сравнить с теми, которые были на прежнем сайте 36 15, тогда Жан Рено знал все их адреса. А эта — судя по роскоши ее облачения — совокупляется по тарифу не для того, чтобы набить кошелек, а просто, чтобы убить время.
Жан Рено по привычке оплачивает номер в отеле и трахает ее, как надувную куклу: без всякой обходительности и без всякого удовольствия.
5. Жан Амеде
Жан Амеде допивает чашечку кофе, наблюдая за туманом, который сгущается над Женевским озером. Очертания статуй постепенно расплываются, еще немного — и от огромных зданий останутся только неясные формы, а от больших залов — лишь цветовые полосы. Здесь, под высокими сводами офиса международной организации, Жан Амеде наслаждается радостью жизни. Он любит долгие перерывы, придающие своеобразный ритм нескончаемым заседаниям. Задерживаться не стоит, пора отправляться в Испанский зал, слишком большое опоздание может быть неверно истолковано. В дипломатии каждый жест — знаковый. Он думает с улыбкой — какой долгий путь потребовалось ему проделать для того, чтобы созерцать туман над Женевским озером…
Он родился в Ялинбогуа, деревне на берегу реки, неподалеку от Банги, главного торгового центра бывшей французской колонии Убанги-Шари в Экваториальной Африке. Несколько поколений, живущих в этих краях, стали жертвами самой безжалостной в истории работорговли, а в более поздние времена эти земли были со слепой и зверской жестокостью опустошены бельгийскими и французскими колонизаторами. В его деревне завидное усердие проявляли миссионеры из конгрегации «общества Марии». Священники отнеслись к нему с особым расположением, благодаря чему он получает свидетельство об окончании учебного заведения. Затем он продвигается все дальше и дальше, вплоть до того, что ему выдают стипендию от колониальной Администрации, с тем, чтобы он отправился в Сорбонну изучать философию. По возвращении в Банги, он тотчас вступает в ряды активных сторонников Движения за социальное развитие черной Африки. Тогда появилась МЕСАН — прогрессивная организация, которая под руководством Бартелеми Боганда боролась за независимое государство в Центральной Африке, которое должно было объединить современные Конго, Чад и Центральноафриканскую Республику. Ее главные вдохновители, среди них Леопольд Седар Сенгор, были избраны в парламент метрополии, они выступали за социалистическую и демократическую Африку, суверенную и независимую. В 1958 году партия МЕСАН провозглашает создание Центральноафриканской Республики, основанной на деголлевской Конституции, в составлении которой многие из них даже принимали участие. Молодая Республика добивается независимости в 1960 году, одновременно с большинством африканских заморских территорий. Но Жан Амеде отказывается от предлагаемых ему политических должностей. Во вновь созданном государстве он принимает активное участие в построении системы народного просвещения.
Какое-то время он считал себя африканским Жюлем Ферри.[2] Ночью 31 декабря 1965 года бывший капитан французской Колониальной армии, грубый и необразованный, убивает большую часть президентского кабинета. Тогдашний президент, Давид Дако, едва уцелел во время государственного переворота, устроенного против него человеком, которому он поручил организовать национальную армию. Толстенького армейского капитанишку повысили до звания полковника, звали его Жан Бедель Бокасса. Франция тотчас признала его законным главой центральноафриканского народа. Он поспешил объявить себя президентом пожизненно, затем маршалом, наконец, он сам себя провозгласил императором, ни больше, ни меньше, произведя нелепое и непристойное по пышности коронование.
Жан Амеде был близко знаком с социалистами и демократами, которые участвовали в строительстве независимости, и потому не мог надеяться на то, что ему удастся избежать чисток со стороны государственной полиции, учрежденной непосредственно Бокасса. В феврале 1966 года, в возрасте 32 лет, он просит политического убежища в Бельгии. Добивается его лишь три года спустя. В течение года он живет в Центральноафриканской республике, за это время на его глазах умирают главные его соратники, оставшиеся два года после долгого и тяжелого бегства через Чад, Нигер, Мали и Сенегал, он проводит в бегах и в подполье во Франции, в Швейцарии и в Бельгии.
Благодаря друзьям, приобретенным в подполье, в основном бельгийцам и швейцарцам, он получил сегодняшний свой международный дипломатический пост. После возвращения к власти в стране Давида Дако, в ходе процесса над Бокасса, Жан Амеде выступал в качестве одного из главных свидетелей обвинения. Длинный и мучительный путь к демократии превратил его в международного борца за дело Мира. Если бы не помощь активистов, защищающих африканские мирные интересы в Европе, он сейчас был бы просто старой развалиной, заживо погребенной в окрестностях Банги.
