Виктор Дан - ИВЦ: жаркое лето 81-го
Однажды вместо танцев пригласил в кино на последний сеанс. Немного опоздали. Уже прошел журнал и шли титры фильма, когда они занимали места. Альбина заметила несколько незанятых рядов впереди и предложила сесть там. Искать свои места было бесполезно. Дежурная ввела их в зал и посчитала, что свою миссию выполнила. Они сели в третьем ряду. Второй ряд был практически пуст, и только в первом размещалась ватага подростков.
Вскоре стало понятно, почему ряды пустовали. Подростки громко комментировали фильм, французскую комедию, обменивались тумаками, пересаживались с места на место. Альбина не выдержала и призвала их к порядку.
В ответ раздался громкий хохот. Кто-то из подростков, не поворачивая головы, произнес:
– Не нравится кино, катись колбаской…
– Ты чего молчишь? – призвала Альбина Виталия на помощь, они уже перешли на «ты».
– Давай пересядем, – не дожидаясь ответа, он вышел в проход и подождал Альбину. Та помедлила, но последовала нехотя за ним. Они досмотрели фильм с боковых мест десятого ряда.
Когда Виталий провожал молчаливую и обиженную Альбину к дому, он попытался объяснить свое поведение:
– Может, у вас в Харькове и принято воспитывать на улице чужих детей каждому, кому не нравится их поведение, а у нас нет. Нужно понимать устав нашего приморского монастыря. Эти юные хулиганы из неблагополучного района Правый берег. Наверняка состоят на учете в милиции. Словами их не урезонишь. Ты хотела, чтобы я подрался с ними. Так они только того и ждали. Обрати внимание, что мешали они не только нам. В зале было больше сотни мужчин и женщин, но все они терпели и не поддержали тебя. А почему? Почему дежурная не вмешалась? Она ведь вправе была даже вызвать милицию. Потому, что понимают ситуацию. Наверняка в зале были парни гораздо старше и ждали заварушки, чтобы защитить своих, под шумок украсть пару сумок и кошельков. Этих подростков не пугает привод в отделение. Если бы я посмел кого-либо из них ударить первым, то наверняка провел бы пару суток в КПЗ. Но и они не такие беззащитные. Ты не заметила у некоторых из них в руках вязальные спицы. Они сделаны из пружинной стали, и заточены как иглы. Мускулишек пятнадцатилетнего заморыша достаточно, чтобы проткнуть такой спицей взрослого мужика. Этой весной такой же шкет, только постарше, убил соседа моих родителей. Парень только вернулся со службы в морской пехоте. Еще не снял форму. А шкета выпустили из детской колонии. В автобусе шкет пристал к девице с репутацией проститутки. Девица вопила, и моряк не выдержал. Скрутил хулигана и бросил как мешок на пол. При выходе из автобуса шкет проткнул ему спицей сердце. Мгновенная смерть. Единственный сын у матери. На суде, где в зале бесчинствовали дружки убийцы, девица заявила, что не просила моряка о защите. Это ему захотелось покрасоваться. Свидетельские показания других пассажиров были путанными. Многие видели только, как моряк расправился с хилым парнем. Убийца твердил, что он стоял, как мог, за свою честь и поступил по понятиям: кровью смыл оскорбление. Получил двенадцать лет. В тридцать будет на свободе, если не добавят. А девица вообще убралась из города…
– Какой поток красноречия для оправдания своей трусости, – прервала Виталия Альбина.
Слова больно задели Виталия. В драки он не лез, но и труса никогда не праздновал. Защищала хорошая физическая подготовка и тесный круг друзей. Хулиганская среда с ними не связывалась, да и делить им было нечего. Одни учились и занимались спортом, другие искали приключений на одно место и находили.
Виталий молчал до подъезда дома, потом коротко попрощался:
– Спокойной ночи! – он готов был развернуться и уйти, но она его остановила.
– Разве мы не встречаемся завтра?
Обиженным тоном он произнес:
– Да я трус и боюсь тебя потерять! Не думай, что я брошу тебя в беде, если появится реальная, а не надуманная тобой угроза.
– Ладно, верю! – она неожиданно поцеловала его в губы. – Это вместо извинения.
Виталий ответил крепкими объятиями и продолжительным поцелуем.
– И это еще не все, чтобы загладить оскорбление, – произнес он.
– И как долго я должна расплачиваться за свою несдержанность?
– Всю оставшуюся жизнь! – он не хотел выпускать ее из объятий.
– Так и до греха недалеко, отпусти, пожалуйста! Обсудим все завтра. Денис вдруг проснется и хватится меня. В чужом доме, без матери может испугаться.
– Тогда как всегда встречаемся на рыбалке.
– Обожаю жареных бычков, но мне уже надоело их чистить.
– Есть идея, как избежать неприятной процедуры.
– Обсудим завтра, хорошо?
– Последний поцелуй сегодня…
Идея Виталия была следующая. Он берет две палатки, спальные мешки, провизию, у своего друга яхтсмена швертбот и они отправляются на неделю путешествовать вдоль побережья Азовского моря. Загорают, ловят рыбу, изучают возможные места отдыха на будущее.
Неожиданно без долгих уговоров Альбина согласилась. Однажды вечером, когда море было гладким, как скатерть, он уже брал весельную лодку напрокат. Денис и Альбина были в восторге.
День ушел на подготовку. Отплытие состоялось ранним утром следующего дня.
Спортивный швертбот класса «470» на одном гроте для простоты управления белоснежной чайкой скользил под легким юго-восточным ветром. Пассажиры в спасательных жилетах сначала робко сидели на дне кокпита, потом осмелели и перебрались на борт.
Город, порт, поселки и села медленно уплывали назад. Денис не расставался с биноклем, Альбина, как большой ребенок, пыталась тоже завладеть биноклем. Удавалось ей это редко. Виталий откровенно радовался непринужденной обстановке, которая царила на борту.
На пустынном берегу им пришлось сделать остановку по естественным причинам из-за Дениса.
К обеду тридцать километров остались позади и они прибыли к месту первой остановки – мысу Белосарайской косы. Это райское место, было совершенно пустынно: небо, море, чайки и песок, отмытый до белизны осенними и зимними штормами.
Виталий установил палатки выше полосы штормового прибоя и ширму для туалета в укромном месте среди песчаных дюн.
Они пообедали тем, что привезли с собой. Чай пили из термоса. Приготовление пищи они перенесли на вечер.
Чайки здесь вели себя по-хозяйски: подпускали к себе на два метра и норовили стащить еду со скатерти. К восторгу Дениса в бухту пожаловали азовские дельфины белобочки.
Тут же из села, которое тогда оканчивалось в трех или чуть больше километров от мыса, выехала моторная лодка. Белобочки были изгнаны из бухты к большому огорчению Дениса.
– Зачем они прогнали дельфинов? Злые дядьки.
– Возьми бинокль и посмотри на бухту. Ты увидишь шесты, торчащие из воды. Они поддерживают сети для ловли рыбы. Дельфины рвут сети и воруют рыбу. Вот рыбаки и прогоняют их. А часто бывает, что дельфины запутываются в сетях и погибают. Они ведь дышат, как и мы воздухом
– Знаю, дельфины млекопитающие…
– Откуда знаешь?
– Папа читал книжку.
– Это я тебе читала, – поправила Альбина.
– Нет, папа! – настаивал Денис.
– Возможно, и папа читал, – попытался примирить спорщиков Виталий.
Он понял, что ситуация изменилась. Когда они остались втроем, изолированные от мира, у Дениса проснулась ревность. И действительно, после обеда он отказался спать и ни на минуту не оставлял их вдвоем.
В густых сумерках, сидя на остывающем песке, Виталий ждал Альбину. Она укладывала Дениса долго, тот не хотел засыпать.
Наконец она вышла из палатки, подошла и села рядом. Виталий обнял ее за плечи и спросил:
– Искупаемся?
Застывшее море излучало тепло. Казалось, оно загорелось, но это было красноватое отражение восходящей луны.
– Сейчас не хочу.
– Тогда поцелую, – он опрокинул ее на спину и поцеловал. Ее затылок упирался в его правую руку.
– Ты хорошо целуешься, – сказала она, освободившись от продолжительного поцелуя и слегка запыхавшись. – Много тренировался?
– Только тем и занимаюсь, – и поцеловал ей грудь, освободив от купальника.
Соски были тугие и торчали прямо как солдаты в почетном карауле. Левая рука заскользила по теплому мрамору ее тела, пока не оказалась под трусиками, словно на шелковистом газоне короткой майской травки, нагретой солнцем.
– Не могу больше! – прошептал он, задыхаясь от блаженства, и поднял ее ноги на свои плечи.
Финальный аккорд прозвучал неожиданно и слишком быстро.
– Бог мой! Почему так скоро! – со вздохами разочарования шептал он, целуя ее тело.
Она тихо рассмеялась и поцеловала его в губы.
– Только насмешил?
– Глупый! Мне хорошо.
– А почему смеешься?
– Точно глупый! От счастья.
– Я тоже счастлив, потому, вероятно, поглупел.
