Эрик Маккормак - Летучий голландец
И в этот момент ожидания она сразу все поняла. Сердце забилось быстрее, мозг бурлил.
Поглядев на нее с минуту, мужчина сказал:
– Это глупо. Простите, что побеспокоил вас. Повернулся и пошел по дорожке к улице.
Ей стало легче. Не придется ничего говорить. Она просто даст ему уйти.
Но когда он уже открывал калитку, она вдруг передумала.
– Подождите!
Мужчина остановился у ворот и оглянулся.
Она долго смотрела на него и не могла заговорить.
– Зайдите, – сказала она.
– Вы уверены? – спросил он.
Она задумалась на миг.
– Да.
И он вернулся и вошел в дом.
Почти целый час они сидели в гостиной: он в плюшевом кресле, она – рядом на тахте. Ее черная кошка Люси осторожно обнюхала его и теперь лежала, мурлыча, у него на коленях, а он гладил ее грубой рукой.
– Я должна немного подумать, – сказала она, когда они уселись. – Пожалуйста, ничего не говорите – и, пожалуйста, не смотрите на меня.
Он отвернулся. Теперь она могла спокойно его рассмотреть. Он сидел, покусывая нижнюю губу – знал, что она разглядывает его и думает. Ей многое нужно было обдумать.
Часы на каминной полке медленно пробили шесть. Она поднялась с тахты и села в кресло напротив.
– Хорошо, – сказала она. – Можете смотреть. Его бледно-голубые глаза неуверенно метнулись.
– Я очень рада, что ты дома, – сказала она. Глаза расширились.
– Хочешь выпить кофе перед ужином? – спросила она.
Было видно, что мужчина доволен. Он кивнул.
– Да, – сказал он. – Не откажусь от кофе. Это было бы замечательно.
– … Рейчел, – подсказала она. Он снова кивнул.
– Да, – сказал он, – хорошо… Рейчел. Так вот и было заключено это соглашение.
Твердой рукой Рейчел налила ему кофе, и они выпили его в молчании. Потом человек, назвавшийся ее мужем, спросил, нельзя ли ему помыться. Она показала ему ванную рядом с главной спальней, и, пока он принимал душ, пошла в гардеробную и подобрала ему полный комплект одежды. Одежду она оставила на кровати.
Затем вновь спустилась на кухню и стала готовить ужин.
Она занималась бифштексами, когда он вошел. Волосы влажные; пахло мылом. Рубашка, которую она достала, была ему немного узка в плечах.
– Ну как, тебе лучше? – спросила она, заставляя себя дышать ровно. – Ты уже лучше выглядишь… Роуленд, – сказала она, как бы примеряясь к имени.
Он сел за кухонный стол и посмотрел на нее.
– И ты великолепно выглядишь, Рейчел, – сказал он, немного помолчав.
Она не повернулась к нему, но улыбнулась.
Ел он с большим аппетитом. А она слишком нервничала и почти ни к чему не притронулась – оставался еще один вопрос исключительной для нее важности, и она знала, что должна получить ответ прямо сейчас.
– Ты… вернулся домой навсегда? – спросила она. Он опустил нож и вилку и посмотрел ей прямо в лицо.
– Надеюсь, что так, – ответил он. – Я действительно очень надеюсь.
Этот ответ Рейчел и хотела услышать, и она была удовлетворена.
– Хорошо, – сказала она, – а как тебе бифштекс?
– Очень вкусно, – ответил он.
И снова принялся есть, в тишине.
Чуть позже выпил воды, откашлялся и посмотрел на нее. Судя по всему, он тоже хотел сыграть свою роль в беседе.
– Так значит, у вас здесь была плохая погода? – спросил он. – Я видел, повсюду валяются ветки.
– Сейчас сезон штормов, – ответила она.
– А-а, – сказал он. Затем продолжил: – Я и не думал, что Озеро такое большое.
Она покачала головой и ничего не ответила.
Он не знал, что об этом думать, и попробовал еще раз.
– Этот дом, – произнес он, показывая рукой вокруг себя, – он такой удобный. А давно ты живешь?…
Она посмотрела на него умоляюще, и он запнулся. Он, очевидно, не понимал, что даже самые простые темы могут оказаться минным полем.
– Прости, – нахмурился он, – я не… – Он не находил слов.
– Почему ты спрашиваешь меня о том, что сам уже знаешь – лучше, чем кто бы то ни было? – спросила она. – Ты понимаешь… Роуленд?
Она не знала, что еще сказать. Надеялась, что он поймет, – насколько внимательным он должен быть, раз ей предстоит пройти через все это.
Возможно, он действительно понял.
– Разумеется… – Он медленно кивнул.
– Ага, – сказал он. – Ага.
Когда ужин более или менее успешно закончился, Рейчел привела мужчину обратно в гостиную. Она разожгла огонь, затем налила им обоим ликера и поднесла ему сигары в коробке. Он взял одну, закурил ее и с наслаждением выпустил дым.
Примерно час они сидели, беседуя ни о чем. Он курил, оба потягивали ликер. Часы на каминной полке пробили десять. Она подумала, что ему, должно быть, не терпится узнать: а что теперь? Ей и самой это было интересно.
Тогда она решительно поставила свой бокал. Она знала, это зависит только от нее. Удивительно, однако это правда – все зависело от нее.
– Ну что ж, думаю, пора спать… Роуленд, – сказала она, глядя ему в глаза и сохраняя твердость голоса.
– Верно, – ответил он и тоже поставил бокал.
В спальне она смотрела, как он снимает одежду. Он не отвернулся, когда она рассматривала его, а, наоборот, деловито разделся, и когда их глаза встретились, в его взгляде не чувствовалось и тени смущения. У него было тело человека, привыкшего к физическому труду.
Он лег в постель, натянул одеяло и стал смотреть на нее. Она погасила свет в комнате, оставив слабый луч пробиваться из ванной. Сама разделась быстро, не глядя на него, понимая, что он за ней наблюдает. Легла рядом на кровать. Их пальцы никогда не соприкасались раньше, но два человека сразу обнялись, их тела холодили, прижимаясь друг к другу.
– Роуленд, – прошептала она, – Роуленд…
Он гладил ее по спине, но вдруг перестал. Рейчел подумала: он сейчас что-то скажет и все испортит. Но вместо этого он вздохнул и крепко обнял ее.
И этим ее освободил.
В первые дни они и впрямь разговаривали много. Посторонний человек, нечаянно их подслушавший, счел бы это банальной беседой людей, слишком хорошо друг друга знающих. Но для нее эти разговоры были крайне утомительны, ибо зиждились на осторожнейшем исключении всего, что могло бы уничтожить иллюзию.
Она выходила из дому только за едой, и, когда прошла неделя, поняла, что нужно принимать решение. Софи, ее горничная, должна вернуться из отпуска. Неизбежно потребуются объяснения. Пойдут слухи. Проще было бы уехать – по крайней мере, на какое-то время.
Она собрала вещи, и следующим утром они выехали на «даймлере». Направились к ее дому в Камберлоо – там, на двести миль южнее, Рейчел почти никто не знал.
Долгая поездка закончилась без происшествий. Вот только если мужчина замечал на шоссе искалеченное тело белки или сурка, он просил Рейчел остановиться. Выходил из машины, поднимал тельце с дороги и осторожно клал на траву у обочины.
– Какая жестокость, – снова и снова повторял он. Она хотела было убедить его не делать этого. Сказать, что на трупиках, возможно, клещи, вши и блохи, что у него руки будут в крови. Но он так расстраивался: «Бедные маленькие создания!» – что ей стало стыдно за свою брезгливость, и она так ничего и не сказала.
Дом в Камберлоо купил ее отец, когда был председателем окружного суда в последние десять лет своей жизни. Они жили там каждое лето по полтора месяца, но в городе она почти ни с кем не была знакома.
И вот когда она остановила «даймлер» у входа, парадная дверь открылась, и навстречу им вышли мужчина и женщина. Трое маленьких детей семенили позади.
– Это семья Зелятов, – сказала Рейчел. – Они присматривают за домом. – Она сделала очень глубокий вдох. – Посмотрим, что сейчас будет.
Зелят-старший открыл ей дверцу автомобиля. Худой мужчина с черной бородой и черными блестящими глазами. Его жена – маленькая проворная женщина, характерный нос с горбинкой. Дети толклись вокруг нее. Из-за дома выбежал черно-белый колли и понесся к машине, как раз когда Рейчел из нее выходила.
– Макси! – сказала она собаке, которая неистово махала хвостом. – Я тебя сто лет не видела! – Она посмотрела на Зелята. – Сколько же я здесь не была?
– С тех пор, как умер ваш отец, – ответил тот. – Три года.
Он с любопытством разглядывал ее пассажира, который теперь вышел из машины и стоял у входа.
– Вы ведь помните Роуленда? – спросила она небрежно.
Если Зелят и удивился, то заметить это было трудно. Он лишь немного сощурился и, ничего не сказав, забрал багаж. Макси подошел и осторожно обнюхал прибывшего. Тот, наклонившись, гладил собаку, пока она не расслабилась и не начала лизать ему руку.
Рейчел Вандерлинден улыбнулась:
– Молодец, Макси! – восхищенно сказала она. Как будто собака все предопределила.
Они были счастливы в Камберлоо – даже несмотря на то, что приближалась осень и через неделю зарядили дожди. По утрам Роуленд и Рейчел долго гуляли в плащах, а по вечерам сидели в гостиной у огня и читали. По крайней мере, читала Рейчел. Роуленд относился к книгам с благоговением, но предпочитал из них те, что с картинками, про птиц и животных, или вообще каталоги товаров. Примерно через час такого сидения он начинал нервничать. Часто ждал, когда придет Зелят, живший в террасном домишке примерно в получасе ходьбы. Тогда Роуленд надевал резиновые сапоги и шел в сад помогать ему подрезать ветки и готовить землю к зиме.
