Макс Гурин - Новые праздники-2
С Тёмной, короче, всё было странно. Когда, например, между нами произошёл первый поцелуй, она в последний момент на секунду отстранилась и, как будто включив какую-то незримую кнопку, воскликнула, как заправская телеведущая: «Так! Внимание, первый поцелуй!», после чего первый поцелуй действительно немедленно начался и длился довольно долго. Однако продолжения не последовало, потому что при этом мы спешили на репетицию — петь, в частности, мои ебучие песни с живым составом, вследствие чего нас натурально ждали на базе ещё три человека: басист, барабанщик и гитарист. Я же говорю, Тёмна — волшебница!:)
То мы играли с ней в шашки до рассвета, после чего она вдруг говорила: «Ой, а вот есть такой-то и такой-то удивительный человек! Давай позовём его в гости — ты не против?» И приходил очередной удивительный человек. Я в конце концов уезжал домой, и едва успевал доехать, она, как чувствуя, немедленно мне перезванивала, и мы долго и трогательно трендели уже по телефону. В ходе этих уже утренних разговоров Тёмна обычно рассказывала, какой, в свою очередь, удивительный человек уже я.
Нет, у меня никогда не вызывало это тупого мужского негодования. Синтез удался мне на славу. Это была настоящая любовь, настоящая боль — единственное, что я, конечно, ни на секунду не забывал, что всё это со мною не в первый раз, и, если совсем честно, то и не во второй. И как всякий влюблённый, я полагал, что только мне доступно истинное понимание глубины Тёмниной души и что, мол, её можно и необходимо понять, ибо она меня, наверное, элементарно проверяет, а как, мол, иначе в нашем жестоком мире и всё, короче, такое:).
В итоге все были счастливы. Меня устраивал результат синтеза (как я теперь понимаю (тут смайлик крутит собственным пальцем у собственного виска)), потому как мне была необходима тогда искренняя духовная боль без наркотиков (по поводу невольного, но крайне удачного самоубийства предыдущего смайлика некоторым толстопузым дарованиям я уже всё объяснил несколькими абзацами ранее), а Тёмне, каковая в ту пору имела в очередной раз нескладывающиеся толком интимные отношения с совершенно другим человеком, необходим был, если можно так выразиться, секретный полигон, на наличие коего в большой политике столь выгодно иногда намекать и для чего я в тот момент подходил идеально. Короче говоря, мы были в то время друг другу нужны. А что тут удивительного — я всегда говорил, что Бог работает оптом. Да и был ли бы Богом он, если б разменивался на розницу? Смайлик ли тут? (Почти поклон Пешкову.)
То Тёмна звонила мне в четыре утра (в четыре десять, если помните, 22-го июня «начала-ась», как в песне поётся, война. О том, что началась она всё же именно в четыре десять, там, если помните, не поётся. Поётся, что «ровно в четыре часа». Песня есть песня. Слова оттуда не выкинешь. У креста четыре конца как раз. А у красной звезды их пять. А четыре десять — это как раз, с точки зрения нумерологии, пять:). Но тут нельзя забывать, что в основу расчётов времени положена шумеро-вавилонская шестиричная система, в которой четыре и один — это вряд ли то же самое, что пятёрка:) тех, кто считает десятками:). Но бог работает оптом) и говорила примерно следующее: «Я устала пить пиво с Таким-то (удивительным человеком:))! Пойдём погуляем!»
— Я не могу, к сожалению, поймать до тебя «тачку». — был вынужден говорить я.
— Я приеду сама. Через полчаса. — говорила Тёмна. (Когда мы будем старенькими нам будет нравиться это вспомнить. Извините за выражение:). Наше поколение — первое, для которого Время не существует. Это так, к Слову.) И я вставал, шёл чистить зубы, застилал кровать и выходил на улицу.
Как правило, Тёмна приезжала не одна (хоть и не всегда), а с тогдашней женой нашего тогдашнего басиста, которую тоже звали Тёмной, и которая тоже играла на бас-гитаре. Басист наш работал в охране таможенного терминала «Останкинский». Некоторое время там работал и я, но потом нас с Вовой, так звали басиста, «приняли» с героином, а поскольку завязка с этой работой принадлежала его маме, то мне пришлось уйти. Вова же до некоторых пор оставался. Охранникам там каждую смену выдавали по полтора литра азербайджанского, но хорошего:) коньяка в пластиковых бутылках из под лимонада, дабы нам было интересней держать в секрете тот факт, что в одном из ангаров хранятся не только турецкие джинсы.
Работал Вова сутки через трое, и раз в четверо суток его юная супруга оставалась одна в пустой квартире, что вызывало у неё, по молодости лет, панический ужас. К чему это я? Да к тому, что с этим коньяком в бутылках из-под кока-колы Тёмны обычно и приезжали.
Короче говоря, мало того, что 8-го марта 2000-го года я «развязал» со своим половым воздержанием (об этом позже) и вовсе не с Тёмной, так в конце мая, устав от всего этого безобразия и игры ещё в трёх коллективах, помимо своих «Грёбаных будней», я и вовсе полетел на неделю в Гренландию. Но об этом тоже, пожалуй что, позже. Скажу лишь, что ночь на 2-е июня 2000-го года была последней ночью моего там пребывания, а уже в ночь на 3-е я наконец переспал с Тёмной.
VII
Внутри меня есть нечто, что говорит мне, как надо делать. (В какой-то мере Бог — всегда инкуб. Согласно христианской и, в частности, православной бытовой доктрине, Мужчина — Бог, Женщина — Церковь, но Мужчина сам по себе является Женщиной Бога, потому что… он — его Сын.)
Иногда люди избегают слушать то, что я им говорю на так называемые общие, то есть главные темы. Я говорю о людях, относящихся ко мне мягко говоря хорошо в реальной жизни. Просто когда я говорю что-то наиболее для меня важное, они — в основном, это женщинки — мило улыбаются (как внешне, так и внутренне), будто бы говоря: «Да-да-да, всё понятно. Договаривай скорей, раз уж это тебе так нужно — всё равно я люблю тебя не за это, а за то, что иногда ты говоришь, а главное, делаешь то, что мне действительно нравится, устраивает».
Вообще женщины, конечно, существа удивительные, и моё сравнение Женщины как таковой в первых «Новых праздниках» с Серебряным Копытцем Бажовским, пожалуй, всё-таки весьма правомерно — ведь есть в них в целом что-то совершенно дурацкое, но, вместе с тем, невероятно забавное и притягательное.
Так, например, если Женщине что-то неинтересно, она никогда и не подумает поискать причину в себе. Если рядом с ней нет грамотного Руководителя или если она, скажем, не была в прошлой жизни мужчиной, ей и в голову не придёт подумать в том направлении, что, возможно, что-то неинтересно ей сейчас именно потому, что Бог счёл необходимым временно ввести её в заблуждение (Коран-forever) для того, чтобы в ходе этих своих (своих-своих — чьих же ещё! Не боговых же!:)) заблуждений она оказалась бы наконец уже перед настоятельной, необоримой, необходимостью поработать уже над собой в том или ином направлении. В то время, как если бы она СВОЕВРЕМЕННО проявила чуть больше внимания к тому, что некогда она с такой лёгкостью от себя отмела и что показалось ей столь неинтересным (а ведь корень потери интереса к чему-либо всегда лишь в притуплении нашего собственного внимания), ей, весьма вероятно, и не пришлось бы так впоследствии мучиться. (Поэтому, независимо от вашего пола, будьте осторожны с тем, что кажется вам незаслуживающим вашего пристального внимания…)
Однако Женщине не близка (неинтересна:)) идея Бога в принципе. Что-то такое есть для неё в этой идее, что, как ей кажется, сверх всякой меры сковывает её. В том же, что определение этой самой меры является личным делом каждой отдельно взятой гражданки (как мы знаем из предшествующих глав, отдельно вообще никого брать нельзя, но… женщины не знают этого:)) глубоко уверена любая из них. Отсюда и их ложное ощущение постоянно совершаемого ими снисхождения до выслушивания жизненно важных для мужчины сентенций.
Однако меня лично это нисколько не обижает. Я же говорю, они все — потрясающе трогательные (тут смайлик), такие смешные зайчики (некоторые и впрямь солнечные!), так надувают губки и морщат носики — как на таких обижаться? — смешно. Кроме прочего, кто, как не я, пишет от их лица песни, в которых содержится то, что им (по их же признаниям) всегда хотелось высказать, но только вот никак не удавалось сформулировать свои мысли в виде, доходчивом и до других. И потом, кто, как не я, знает, что в тех ситуациях, когда ты ведёшь себя как Мужчина (в представлении Женщины (то есть, в представлении Мужчины, упрям и бессердечен, как Женщина)), самые сильные из них становятся слабыми и кроткими; бегут за нами, как собачонки, и вообще становятся беззащитней падающих осенних листов.
Только, видит Бог, я не могу долго вести себя, как баба, по моим представлениям, то есть быть Мужчиной с точки зрения Женщины. Ведь быть Мужчиной с их точки зрения — по сути дела, означает всего лишь быть ещё капризнее и упрямее, чем она, то есть быть Женщиной.:) И это отлично, кстати, согласуется с моими многолетними наблюдениями за знакомыми «мачо» — мало с кем из них можно всерьёз иметь какие-либо дела, кроме, собственно, ИХ дел. Но женщины не знают этого. Обычно их отношения с «мачо» заканчиваются нелучшим для них образом. В первую очередь, по их же ощущениям.
