Георгий Фруменков - Декабристы на Севере
В “орлиной стае” декабристов был и уроженец Архангельска полковник Андрей Григорьевич Непенин, командир 32-го егерского полка 16-й пехотной дивизии, верой и правдой служивший целям Южного общества. О нем рассказывается в заключительном разделе этой книги.
Не было в архангельской ссылке лишь членов Общества соединенных славян и участников восстания Черниговского полка, хотя и они причинили немало хлопот местным властям. Известно, что после поражения восстания на юге некоторым черниговцам во главе с поручиком Иваном Ивановичем Сухиновым удалось скрыться. До правительства дошли слухи, что беглецы нашли приют в бескрайних просторах Архангельской губернии.
В областном архиве хранится специальное “Дело о розыске в Архангельской губернии скрывающихся из группы Муравьева-Апостола декабристов: поручика Сухинова и нижних чипов Черниговского пехотного полка”.[24] (Краткое содержание этого дела опубликовал в “Русской старине” И. Блинов[25]).
Папка открывается письмом от 11 февраля 1826 года, которым министерство внутренних дел обязывало архангельского гражданского губернатора “искать на территории губернии бежавших из мятежной шайки Муравьева-Апостола нижних чинов Черниговского пехотного полка… а также бывшего в той шайке и неизвестно куда скрывшегося, переведенного из Черниговского пехотного в Александрийский гусарский, поручика Сухинова”.[26]
К письму приложен список одиннадцати человек — беглых рядовых и унтер-офицеров Черниговского полка,[27] дано и описание внешних примет Сухинова: “Росту двух аршин около 8 вершков, лица смуглого, худощавого, чистого; волосы на голове и усах черные. Лет около 35; на левой руке между кистью и локтем знак от раны пулею навылет”.[28]
11 марта губернатор предписал архангельской городской полиции, всем городничим и ратушам “искать Сухинова и рядовых и, если найдутся, заклепать в кандалы” и прислать к нему.
С мест посыпались ответы. Они были идентичны по содержанию. Приведем донесение Кольского городничего от 24 марта: “По городу Коле самовернейшее разыскание чинено было, но на жительстве не оказалось” ни самого Сухинова и ни одного из одиннадцати нижних чинов.[29] Когда архангельский губернатор передавал содержание донесений своих подчиненных в столицу, И.И. Сухинов находился уже под арестом. Его задержали в Кишиневе 15 февраля 1826 года.
В конце 1825 года в Архангельске прозвучало имя еще одного декабриста — Вильгельма Карловича Кюхельбекера. Лицейский приятель А.С. Пушкина, его “брат родной по музе”, поэт, драматург, литературный критик, В.К. Кюхельбекер был “одним из главных зачинщиков” петербургского восстания декабристов. В день 14 декабря он носился по Сенатской площади с пистолетом, стрелял в великого князя Михаила Павловича, целился в генерала Воинова. Когда картечные выстрелы карателей внесли замешательство в ряды декабристов, пытался построить восставших в боевые порядки для штыковой контратаки. После поражения революционеров В.К. Кюхельбекер бежал из Петербурга вместе со своим камердинером Семеном Балашовым. Начались поиски “злоумышленника” по всей Руси великой, включая Архангельск, откуда В.К. Кюхельбекер мог перебраться за границу, чего особенно опасалось правительство.
Архангельский губернатор получил секретное повеление из столицы “принять деятельные меры к отысканию сего Кюхельбекера, участвовавшего в злонамеренном бунте”. Сообщались приметы “мятежника”: “Росту высокого, сухощав, глаза навыкате, волосы коричные, рот при разговоре кривится [последствие тяжелой болезни, перенесенной в детстве. — Г. Ф.]. Бакенбарды не растут, борода мало зарастает. Сутуловат и ходит немного искривившись, говорит протяжно, от роду ему около 30 лет”.[30] Из опубликованных декабристских материалов известно, что В.К. Кюхельбекера усиленно разыскивали в Псковской губернии, где проживали его родственники. Псковскому гражданскому губернатору так же, как и архангельскому, назывались приметы беглеца.[31]
19 января 1826 года В.К. Кюхельбекер был арестован в Варшаве и препровожден в Петербург, в Петропавловскую крепость.
В Архангельске проживали мать и другие родственники декабриста А.Г. Непенина. Местной удельной конторой управлял Назимов. Он приходился двоюродным братом штабс-капитану лейб-гвардии конно-пионерского эскадрона, члену Северного общества декабристов Михаилу Александровичу Назимову. Правительство было озабочено, нет ли еще на Севере ближайших родственников декабристов. Военный министр запросил об этом архангельского, вологодского и олонецкого генерал-губернатора, приложив к письму список преданных Верховному уголовному суду и осужденных к различным наказаниям революционеров. Список состоял из трех разделов в соответствии с принадлежностью декабристов к тайным организациям: Северному и Южному союзам, Славянскому обществу.[32] Губернатор мобилизовал подчиненное ему начальство и от своего имени затребовал нужные данные с мест. 4 декабря 1826 года вологодский и олонецкий гражданские губернаторы “почтеннейше доносили” шефу, что, по собранным от “градских и земских полиций сведениям”, близких родственников декабристов на подвластных им территориях не оказалось,[33] о чем, нужно полагать, не без удовольствия рапортовал начальник края в Петербург.
Пока выявлено 15 декабристов, их сподвижников и единомышленников, судьбы которых были связаны с Архангельском в разное время и в различной степени. Цифра невелика, и она объясняет, почему колонии декабристов, как таковой, в городе не было. В декабристскую “артель” входили Кашкин, Иванчин-Писарев и Жуков. Если к этому добавить, что город на Северной Двине был лишь этапом в истории страдальческих скитаний декабристов, в нем они находились непродолжительное время, то станет понятно, как трудно выявить влияние ссыльных на здешнюю интеллигенцию.
Другое дело Сибирь. Там было больше сотни ссыльных декабристов, из них 39 — в западном районе. В Сибири декабристы стали старожилами. Они занимались медицинской, просветительной, педагогической деятельностью, открыли школы в Ялуторовске, Чите, Минусинске, Селенгинске и в других пунктах, организовали первую женскую школу в Тобольске, словом, внесли зримый вклад в культурное и научное развитие Сибири.[34]
Что касается архангельского Севера, то здесь влияние ссылки на общественно-политическую жизнь легко прослеживается на более позднем этапе: в конце XIX — начале XX века, когда ссылка стала массовой, а по классовому составу пролетарской. Ссыльные социал-демократы, среди которых видную роль играли ученики и соратники В.И. Ленина по петербургскому “Союзу борьбы за освобождение рабочего класса”, интенсивно распространяли на Севере марксистские идеи, а революционное рабочее движение Архангельска в свою очередь влияло на деятельность политссылки. Происходило взаимообогащение революционных традиций обеих сторон.
Бесспорно, мы еще не все знаем о пребывании декабристов на Севере и их связях с местным населением. Многие тайны по-прежнему хранятся в архивах. Нужны дополнительные кропотливые поиски. Кто ищет, тот всегда найдет. Придет время, и станут известны новые факты из архангельской биографии декабристов и новые имена, если не офицеров, то солдат-декабристов, судьбы которых перекрещивались с судьбами поморских семей, а пока лишь доподлинно известно, что декабристы и их друзья по несчастью оказывали благотворное нравственное воздействие на местное общество прежде всего мужественной борьбой за общественные интересы, несгибаемой стойкостью, человечностью и моральной чистотой, а также образованностью и широтой научных интересов.
М.А. Бестужев имел друзей среди передовой молодежи Архангельска и устроил в городе любительский театр, подобный тому, который создал его старший брат Николай в Кронштадте.[35] Приходится сожалеть, что пока не обнаружено в местном архиве материалов, проливающих свет на деятельность бестужевского театра в Архангельске, и мы не можем сказать, когда и какие представления он давал.
Декабристы оказали самое непосредственное и мощное воздействие на дальнейшее развитие революционного движения на Севере. По их стопам пошла демократическая молодежь Архангельска, организовавшая в начале 1862 года антиправительственный кружок, который по примеру А.И. Герцена и Н.П. Огарева выпускал нелегальную газету обличительного содержания — “Колокольчик”. Архангельский “Колокольчик” продолжал традиции декабристов, вел борьбу с произволом местных властей, пропагандировал идеи лондонского “Колокола”.[36]
