Валентин Распутин - Эти двадцать убийственных лет
– Вы являетесь членом Координационного совета НПСР. Каковы, по-вашему, перспективы этого движения?
– Другой позитивной силы нет. Правда, объединяться надо было значительно раньше. Тогда бы мы не оказались в таком тяжелом положении. К сожалению, патриоты долго выясняли, кто из них главнее. Нужно прежде всего спасать Россию, а потом разбираться в чистоте идей и помыслов. Слава Богу, сейчас это стали понимать. Приходится соглашаться: пока доберешься до русской соборности, надо перейти через тысячу вздорностей. Но уж если миновали их (а кажется – миновали), то теперь нет другого выхода, как держаться вместе до конца.
– Валентин Григорьевич, не так давно при президенте создан новый орган – Совет по культуре, куда вошли многие «уважаемые люди» типа Марка Захарова…
– Других и представить там нельзя. Это люди, которые подписали в свое время обращение к президенту, чтобы он расправился с оппозицией. Те, кто кричал: «Раздави гадину!» У президента других людей быть не может. Ждать от этого Совета помощи не приходится. Наоборот. Совет, в котором участвуют русофобы…
Культура, к которой благоволит сейчас власть, – это заемная, безнравственная, безнациональная развлекаловка, бесконечное и бесстыдное шоу во время чумы. Это с одной стороны. А с другой – издевательство, издевательство, издевательство над всем, что делает русского русским, что человека делает человеком.
– В небольшом интервью обо всем не поговоришь. Завершая беседу, что вы можете сказать о главном – о Родине?
– Родина – это прежде всего духовная земля, в которой соединяются прошлое и будущее твоего народа, а уж потом «территория». Слишком многое в этом звуке!.. Есть у человека Родина – он любит и защищает все доброе и слабое на свете, нет – все ненавидит и все готов разрушить. Это нравственная и духовная скрепляющая, смысл жизни, от рожденья и до смерти согревающее нас тепло. Я верю: и там, за порогом жизни, согревающее – живем же мы в своих детях и внуках бесконечно. Бесконечно, пока есть Родина. Вне ее эта связь прерывается, память слабеет, родство теряется.
Для меня Родина – это прежде всего Ангара, Иркутск, Байкал. Но это и Москва, которую никому отдавать нельзя. Москва собирала Россию. Нельзя представить Родину без Троице-Сергиевой Лавры, Оптиной пустыни, Валаама, без поля Куликова и Бородинского поля, без многочисленных полей Великой Отечественной…
Родина больше нас. Сильней нас. Добрей нас. Сегодня ее судьба вручена нам – будем же ее достойны.
Почему русского писателя, ставшего лауреатом международного конкурса, «приветствовали» хамскими выпадами
Талант, конечно, от Бога. Но признание, оценка таланта – от людей. Если не заметят и не признают, то вроде и нет его.
А как оценить, чей талант «выше»? Ну, например, кто из писателей лучше написал?
Задача, прямо скажем, непростая, и таковой была всегда. Потому что разным людям нравится разное. Одни, допустим, считали, что лучший поэт в России – Пушкин, другие (не менее убежденно!) – Бенедиктов. Время показало, кто был более прав.
Однако люди не хотят ждать, пока время рассудит. Они желают поскорее выставить оценки творцам. С этой целью и проводятся всякого рода конкурсы, назначаются разнообразные премии. От Нобелевской до Букеровской.
Можно ли рассчитывать при этом на какую-то объективность оценок? И насколько они точны? Мы знаем, бывает по-разному.
Меня обрадовало сообщение, что новая международная литературная премия по прозе «Москва – Пенне» присуждена выдающемуся русскому писателю Валентину Распутину. Я читал рассказы, за которые ему эта премия присуждена, – «В больнице» и «В ту же землю…». Опубликованные в прошлогодних номерах журнала «Наш современник», они многих глубоко взволновали талантом пронзительной человечности.
Словом, известие о премии Распутину вызвало чувство, которое нынче редко бывает: есть все-таки справедливость!
Увы, неомраченным отрадное это чувство оставалось очень недолго. В тот же день в другой газете – «Московский комсомолец» о факте присуждения премии я прочитал такое, что за писателя стало больно.
Оказывается, «Валентин Распутин был когда-то хорошим писателем, хотя последние его вещи убеждают в обратном». Кто считает так? Автор заметки Анна Ковалева.
Что ж, лично она может думать об этих последних «вещах» и о писателе в целом как угодно плохо. Не мешало бы, конечно, свое мнение мотивировать. Хоть вкратце. Но вот об этом автор нисколько не заботится! Бросив походя уничижительную полуфразу, начинает доказывать, что ничего хорошего от этого конкурса и ждать не приходилось.
Почему? Во-первых, «организаторы набрали в жюри людей известных, но друг с другом совершенно несовместимых: с одной стороны, Юрий Давыдов, Владимир Войнович и Евгений Сидоров, с другой – Валерий Ганичев, Сергей Есин, Владимир Солоухин». Я не понял, правда, чем это плохо. Казалось бы, наоборот – гарантия большей широты взглядов и, стало быть, большей объективности.
Ну, а во-вторых, возмутило коллегу вот что: из трех лауреатов, выбранных писательским жюри (ими стали Фазиль Искандер, Людмила Петрушевская и Валентин Распутин), «абсолютного лауреата назвало общественное жюри». Это, по выражению автора «МК», «школьники, студенты Литинститута и пары-тройки других гуманитарных московских вузов».
Ох, тут уж раздражение недовольной журналистки дало волю язвительности и ехидству! «Профессиональное жюри, доверившись библейскому «устами младенца глаголет истина», поручило непосредственным детишкам определить, кто же из трех классиков достоин стать абсолютным… Около четырехсот подростков постановили: «Валентину Распутину абсолютным быть».
Не правда ли, глуповатая рисуется картина? Какие-то детишки решают серьезный вопрос! В кон ложится и фраза «одной литературной дамы», которая по-своему объяснила сделанный выбор: «А что вы хотите? У Искандера и Петрушевской толстые тома, а у Распутина – два маленьких журнальных рассказика. Что легче прочитать?» На что один из членов жюри «пошутил»: «Не спорьте с читателем! Читатель – дурак!»
Про студентов Литературного института, думаю, подробно говорить не надо: сами без пяти минут писатели. «Пара-тройка других гуманитарных вузов», студенты которых вошли в общественное жюри, – это оказались МГУ (факультет журналистики), Университет дружбы народов, МГИМО, то есть Институт международных отношений, Лингвистический университет имени Мориса Тореза и Московский педагогический университет имени В. И. Ленина.
Кто еще зачислен в «детишки»? Старшеклассники трех лучших столичных школ гуманитарного профиля плюс сто двадцать активнейших читателей одной из московских библиотек – люди совсем не детского и не подросткового возраста.
Вот такое оно было, общественное жюри из четырехсот человек. Что называется, очень репрезентативное. Но… «Московский комсомолец» предпочел этого не раскрывать. Как и много другого, относящегося к данному конкурсу.
Читатель «МК» даже не поймет смысл названия премии: «Москва – Пенне». А дело-то в том, что Пенне – это небольшой итальянский город, где уже много лет присуждается литературная премия прозаикам. Причем именно так: жюри писательское определяет несколько финалистов-лауреатов, а лауреата абсолютного из их числа называет общественное, читательское жюри. Думается, есть в этом немалый смысл: мнение писателей как бы подкрепляется мнением тех, для кого собственно они пишут.
Хороший опыт решено было использовать и с российским аналогом итальянской награды. Премия стала международной, российско-итальянской. В жюри, возглавленное министром культуры РФ Е. Сидоровым, кроме наших писателей, вошли итальянцы – в частности, известный славист, профессор Венецианского университета Витторио Страда.
Почему же обо всем этом раздраженная автор «МК» предпочла умолчать?
Понятно: стало бы еще яснее, что уровень конкурса, в котором победителем вышел Валентин Распутин, был высок.
Да, все это безусловно, было бы читателям рассказано (обязательно!), окажись победителем кто-то другой из трех финалистов. Распутин – не подходит. Не тот победитель!..
Грустно и противно, честное слово. Хотя, разумеется, ничего нового.
Прочитал в «Комсомольской правде», что ОРТ создает телевизионный документальный сериал «Жизнь замечательных людей». Очевидно, взамен знаменитой книжной серии советских времен… Кто же открыл этот телесериал? Кто признан самым замечательным? Конечно, Жванецкий. Какие тут могут быть сомнения! А следующий, естественно, Гердт…
Замысел сериала, между прочим, глубокий и глобальный: «От нас один за другим, безвозвратно, уходят актеры, поэты, художники – золотой фонд нашей культуры. Вот и решили: пока еще есть время, пока эти люди с нами, – рассказать о каждом из них. Закончить съемки предполагается в декабре 1999 года, в самый канун нового тысячелетия».
