Евгений Ройзман - Невыдуманные рассказы
Стихии заехал. У Славы что-то случилось, он не заехал. У Доросинского «наелся» рулевой редуктор. Ляной реально может выиграть. У него самая мощная машина и полное понимание происходящего.
Саня поехал. Прямо скажем, поехал на все деньги. Машина временами вылетала на метр-полтора. Я сам видел. И Саня сделал это. Почти. Оставалось семьдесят метров. Двигатель клинанул. Позади было около тысячи километров тяжелейшей гонки. Он не доехал семидесяти метров. За что и получил «Серебряного дятла». «Серебряным дятлом» награждается экипаж, совершивший в ходе гонки самый нелепый поступок. Но это должны признать все гонщики. За поступок, совершенный в нетрезвом виде, «Серебряный дятел» не выдается. Саня «Серебряного дятла» заслужил.
С Доросинским мы ехали эту гонку уже второй раз. Потом он ушел в ралли. Поразил он меня тем, что всегда едет изо всей силы и все умеет делать своими руками. Финиширует, штурман его, Женька, с Саней Ляным водку пьет, а Доросинский лезет под машину, снимает коробку, раскидывает двигатель, ставит коробку, собирает двигатель. Через час старт, он садится за руль и едет. Удивительно!
ШЛЕМ ВСЕМУ ГОЛОВА
Еду по Москве. Ремень не пристегнут. Все время мигает лампочка и противно пикает. Я пытаюсь ремень куда-нибудь приспособить, нервы-то не железные. Пробую завести его за сиденье свободной рукой и воткнуть в гнездо. Для этого приходится освободить вторую руку и отпустить руль. Не получилось. Проехал почти на красный. Опасно. Пытаюсь просто его продернуть за спиной. Вытаскиваю его левой, за спиной перехватываюсь правой, опять отпускаю руль и проезжаю свой поворот. В конце концов мне это надоело и я просто пристегнулся. Вот так.
У нас было закрытие сезона. Супертриал. Я тогда ездил на уазике. Это был хороший уазик. Я потом на нем утонул на ЗАХЕ.[2]
Триал у нас скоростной и достаточно сложный. И вот сижу на старте. Надеваю шлем. Застегиваю. Рядом стоит Андрей Павлов:
— А на фиг ты шлем надеваешь?
— Все, успокойся, я знаю, зачем.
Он снова:
— Не понимаю, зачем шлем?
А мне минута до старта, я уже настраиваюсь.
— Отвяжись, потом объясню.
Пристегиваюсь.
— А ремень-то тебе зачем?
— Уйди, — говорю, — отсюда. А то я тебя задавлю.
Стартовал. С места полуметровая каменная ступенька. Со старта подняться не сумел. Получилось с третьей попытки. Разозлился. Поехал побыстрее. И перевернулся. Не просто так — через капот. Вишу вниз головой. Крышу вдавило. Весь спендикрюченный. Вокруг одни ботинки и сапоги. И радостные детские вопли: «Дядя Женя без наркотиков!.. Убился!!!» Вот, деток порадовал, думаю.
Бензин потек. Куча народу с сигаретами вокруг. Я отстегнуться не могу. Еле выбрался. Тошнит. Машину поставили на колеса. Саня Ляной запрыгнул на капот, пытается приподнять вдавленную крышу. Я уже наездился. И никуда больше не собирался. А тут Леха Дудоров подскочил.
— Ты, — говорит, — куда? Давай-давай, садись обратно.
Я поехал дальше. И вроде бы все нормально. На середине по склону гребня полз аккуратно. Штурман отвешивал до последнего. Потом он спрыгнул, и я покатился. Даже не помню, сколько оборотов сделал, и до сих пор не знаю, как оказался на колесах. Ни одного стекла не осталось. Как-то финишировал.
— Ну, что, — говорю Андрюхе, — понял, зачем шлем нужен? Понял, зачем пристегиваться надо?
— Понял — отвечает, — я бы еще крышу поролоном проложил…
ФИГНЯ ДЕЛОВ!
МИД Украины уполномочен заявить, что единственной причиной участия 1-го Украинского флота в маневрах НАТО явился семибалльный шторм…
АнекдотВ конце апреля 1999 года мы с Андрюхой Павловым приехали на Ревун. Исеть уже вскрылась, воды было много. Мы спустились со скал. Близко подходить было страшно.
— Почему называется «Ревун»? — спрашивает Андрюха.
— Говори громче, я не слышу, — отвечаю.
— «Ревун» почему называется? — кричит он.
— Не понял, повтори, — говорю.
— Все, не надо, я сам догадался, — обрадовался он.
— Молодец! — отвечаю.
— Что ты сказал? — спрашивает.
Поднялись на скалы оглохшие. Сидим, смотрим сверху. Вода идет с ревом, сплошным бурым потоком. Пороги все в белой пене, висит водяная пыль.
— Вот бы сплыть, — говорю осторожно.
— Не, я не горазд, — говорит Андрюха.
— Ну, пойдем, посмотрим.
Ушли выше по течению. Взяли какое-то толстое бревно, бросили в воду и побежали бегом на скалы — смотреть. Бревно крутило, как городошную биту в полете. Потом его прибило на левую сторону под скалы, оно встало торчком и исчезло. Мы смотрели, смотрели — оно больше нигде не выплыло.
«Ой-е-ей», — думаем…
Сплыть захотелось еще больше.
Я Андрюхе говорю:
— Ну что? Может, попробуем?
Он говорит:
— Нет-нет-нет, не попробуем, не попробуем!!!
Мы поехали в город озадаченные. Едем, молчим, репу чешем. Приехал я к отцу. Говорю:
— Пап, как ты думаешь, реально Ревун пройти?
Он говорит:
— Кому?
Я говорю:
— Мне.
— Когда?
— Сейчас, в это время.
Он говорит:
— Ну, вообще-то все, когда сплавляются, Ревун обносят по берегу. А в это время там, наверное, пятая категория сложности… На чем ты хочешь?
Я говорю:
— Ну, у нас есть лодочка, «Хантер», надувная.
— Так себе лодочка. Клизма американская. У деда Мазая лучше была.
Я ему говорю:
— Чужую лодку каждый охаять норовит.
А он мне:
— Видел на берегу, там могилы, крест стоит?
Я говорю:
— Видел. Так они, наверное, пьяные были.
— Правильно. Кто туда трезвый-то полезет…
Вижу, заволновался. Говорит:
— Так у вас опыта нет никакого.
Отвечаю:
— Так в этом-то весь смысл.
В следующие выходные мы с Андрюхой, с моим отцом и Саней Ляным сплавились по Режу — от Колташей до Режа. Андрюха греб с носа, я с кормы. Потихонечку приспособились. Потом Андрюха выпал из лодки в ледяную воду. Вылез на островок. Решил проверить зажигалку: работает ли она после того, как побывала в воде. Загорелась сухая трава. Через пару минут весь островок был в огне. Мы еле спасли лодки. Гребли оттуда изо всей силы, ругая незадачливого Андрюху. Над нами кружил пожарный вертолет. У Режа река была подпружена. Мы двадцать километров гребли по стоячей воде на резиновых лодках против ветра. Нас встретил Женька Улюев. Мы загрузили лодки в багажник, выпили водки.
Андрюха говорит:
— Ну все, я, кажется, горазд сплыть по Ревуну.
В этот самый момент я понял, что я-то не горазд, но отступать было уже некуда…
9 мая за мной заехали Андрюха с Ленкой на Сашином джипе. Это был тот самый знаменитый джип TOYOTA Landcruser-80 с номером «111», который прошел два «Урал-трофи», но тогда он был еще новый. В багажнике лежала лодка. Сам Саша почему-то не поехал.
Приехали на Исеть, там какие-то соревнования. Штук сто палаток, спортсмены-водники со всего Урала, катамараны сушатся. Какие-то ребята наверху, на скалах.
Я говорю:
— Что не ходите?
Говорят:
— В Двуреченске плотину открыли, вода большая идет.
На самом нижнем пороге тренируются. Уже со спокойного места, из тихой гавани, на катамаранах-двойках поднимаются на один порог вверх и скатываются обратно — технику отрабатывают. Мы достали лодочку. Накачали ее до звону. К нам подошел какой-то водник, мастер спорта из Перми. Бородатый, в потрепанной штормовке и драных кедах.
— Чего, — говорит, — задумали?
Мы его осторожно спрашиваем:
— Как ты думаешь, реально Ревун пройти?
Он посмотрел на нашу лодочку и отвечает:
— На этом-то корыте?
— Да нет, — говорим, — мы просто так спрашиваем, теоретически.
Говорит:
— Ну-ну.
Я говорю Андрюхе:
— Хрена ли мы здесь с тобой в лягушатнике будем плавать? Поехали, объедем скалы, уйдем выше по течению и там попробуем.
Закинули лодку на багажник, посадили Ленку за руль, сами встали на подножки, держим лодку и поехали к мосту, к деревне Смолино. Только начали подниматься на гору, слышим крики: «Стойте, стойте!»
Остановились. Бежит за нами бородатый, кедами хлюпает:
— Парни, идите по правой стороне, прижимайтесь как можно сильнее к правому берегу.
— Почему? — спрашиваем.
— А так у вас хоть какой-то будет шанс в живых остаться. Если потащит влево, из-под скал не выйти. Там посредине островок, его сейчас не видно, только ивы торчат. Если что, цепляйтесь за ивы, вас потом вертолетом снимут…
Выше по течению было уже не так страшно. У нас было три весла.
Андрюха мне говорит:
— На фиг нам третье весло? Давай на берегу оставим.
Я говорю:
— Как на фиг?! Давай клади в лодку.
Надеваю жилет спасательный.
Он говорит:
