Розамунда Пилчер - Цветы под дождем и другие рассказы
— Дорогая! — лицо у Дороти было встревоженное.
«Должно быть, я выгляжу просто ужасно», — подумала Мэри. Она попыталась заговорить, но не смогла произнести ни слова, а вместо этого вдруг разразилась слезами.
Дороти была к ней очень добра. Она проводила Мэри в дом, усадила в кресло в гостиной и тактично вышла. Комната была прохладная, чисто прибранная, там пахло полиролью и льняной тканью мебельных чехлов. Окно распахнуто настежь, легкий ветерок шевелит накрахмаленные ситцевые занавески. Оказавшись в столь мирной обстановке, Мэри потихоньку стала успокаиваться. Слезы иссякли. Она вытащила из кармана носовой платок и высморкалась. Дороти вернулась, но принесла ей не кофе, а небольшой стаканчик бренди.
— Выпей.
— Но Дороти, еще же нет и десяти утра!
— Это в медицинских целях. — Дороти села в другое кресло. — У тебя ужасный вид. Скорее пей.
Мэри выпила. Бренди побежало по горлу, согревая ее изнутри, силы сразу же начали возвращаться. Теперь Мэри смогла даже улыбнуться.
— Извини! Просто я была в отчаянии, и мне надо было срочно выбраться из дома и поговорить с кем-нибудь. А ты — единственный человек, к которому я могла обратиться.
— Это из-за Вики?
— В общем-то, да. Но это не ее вина. Она и правда помогла мне с подготовкой к свадьбе, и я, грешным делом, думала, что на этот раз обойдется без ссор. — Она отставила пустой стакан. — Я знаю, ты всегда говорила, что мы с Гарри избаловали ее, и, возможно, так оно и было, но правда заключается в том, что мы с Вики просто очень разные люди. Кажется, у меня нет с ней ничего общего, даже друзья у нас непохожи. К тому же, я ее страшно раздражаю. Когда мы не живем вместе, это еще можно терпеть, ну и когда все идет своим чередом, тоже ничего, но этим утром…
Она поведала Дороти печальную сагу о свадебном платье.
— Но ты же нисколько не виновата, — заметила Дороти, когда Мэри замолчала.
— Я знаю. Только, будь я виновата, мне было бы легче это перенести. Вики понимает, что сглупила, доверив этой бестолковой Реджине шить свадебное платье и до последнего полагаясь на нее. А сейчас у нас всего неделя, чтобы найти другое. К тому же, у Вики есть собственные представления о том, как она должна выглядеть на свадьбе, и весьма причудливые. Она ни за что не хочет идти в магазины или в салоны, где можно взять платье напрокат. Говорит, что скорее выйдет замуж в рабочей спецовке или сбежит с Гектором. А то и вообще все отменит.
Дороти выслушала ее пламенную речь, а потом покачала головой.
— На мой взгляд, это просто предсвадебное волнение. Причем у вас обеих. На твои плечи лег двойной груз, потому что с тобой нет мужа, который мог бы помочь. Честно говоря, я в последнее время постоянно порывалась позвонить тебе и предложить помощь с устройством свадьбы, но боялась, что вы решите, будто я лезу не в свое дело. А что касается Вики, ты ведешь себя с ней как ангел. И это притом, что Гарри с вами больше нет. В конце концов, она твой единственный ребенок. Но ты нашла в себе мужество отпустить ее в Лондон, дать ей свободу и никогда не пыталась ее удержать. Я искренне восхищаюсь тобой.
Слышать, что Дороти ею восхищается, было для Мэри в новинку.
— Я всегда думала, что ты считаешь меня дурочкой.
— Ну что ты, дорогая! Вовсе нет.
Воцарилось молчание. Но обе они не ощущали никакой неловкости. Никогда раньше Мэри не чувствовала себя в обществе Дороти так легко. Она улыбнулась и спрятала платок. Потом посмотрела на часы.
— Мне уже лучше. Просто надо было поговорить. Думаю, мне пора домой.
— А как же вы поступите с платьем?
— Понятия не имею.
— Я дам вам свое, — сказала на это Дороти.
Мэри неслась домой со скоростью ракеты; на сердце у нее было до смешного радостно. Собственный сад, открывшийся за поворотом дороги, показался ей ужасно милым и родным; на вьющейся розе у крыльца она заметила первые бледно-розовые бутоны. Мэри вылезла из машины, достала с заднего сиденья громадную старомодную картонную коробку с платьем, внесла ее в дом и затащила по лестнице в свою спальню. Там она опустила коробку на кровать (все еще неубранную) и присела к туалетному столику, чтобы немного привести себя в порядок. Когда тебе пятьдесят шесть, слезы не делают лицо привлекательнее.
— Мама? — Дверь отворилась и в комнату заглянула Вики. — У тебя все в порядке?
Мэри не обернулась.
— Да, конечно. — Она наносила на щеки увлажняющий крем.
— Я ведь не знала, куда ты поехала. — Вики подошла к матери сзади, обхватила руками за шею и поцеловала. — Прости! — сказала она, обращаясь к отражению Мэри в зеркале. — За то, что вышла из себя. Конечно, это исключительно моя вина, что мне нечего надеть, и нечего было валить все на тебя.
— О дорогая!
— Так куда же ты ездила? Я решила, что вела себя так ужасно, что ты все бросила и убежала из дому.
— Ездила повидаться с Дороти.
Вики отошла и присела на кровать. Мэри потянулась за тюбиком с тональным кремом.
— Дороти? Но с какой стати тебе захотелось повидаться с ней?
— Мне надо было срочно выбраться из дома и поговорить с кем-нибудь здравомыслящим. А она — самая здравомыслящая из всех, кого я знаю. Кстати, это помогло. Она налила мне бренди и подарила свадебное платье.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Вовсе нет. Оно в той коробке.
— Но чье оно?
— Это платье Дороти. — Мэри поставила тюбик на стол и повернулась к дочери. — Мы часто думаем, что знаем о человеке все, а на самом деле вообще ничего не знаем. В девятнадцать лет Дороти была помолвлена с одним юношей, офицером флота. Свадьбу назначили на сентябрь 1939 года, однако началась война и бракосочетание пришлось отложить. Он ушел в море и его подводная лодка Фетида вскоре была потоплена. А Дороти так и не вышла замуж.
— Но почему мы раньше об этом не знали? Почему папа не знал?
— Гарри тогда было всего девять лет, он учился в пансионе. Думаю, он даже не понял, что там произошло.
— Ну надо же! До чего печально. Даже думать не хочется. Но она все равно встала на ноги и прожила удивительную жизнь. А мы-то считали ее просто холодной и высокомерной.
— Знаю. И мне от этого очень стыдно. Но главное сейчас то, что она дала платье и сказала, что если оно тебе понравится, ты можешь его надеть. Сшито в 1939 году. Настоящий музейный экземпляр, и ни разу не надеванное.
— Ты его уже видела?
— Нет. Она просто вынесла мне коробку.
— Давай посмотрим.
Вместе они уселись на кровать, развязали ленту, сняли с коробки крышку и развернули многочисленные слои оберточной бумаги. Потом Вики встала и осторожно подняла платье, держа его на вытянутых руках перед собой. Прошелестели по полу складки белоснежного шелка — летящая юбка, скроенная по косой, рукава фонариками, плечи с подбивкой, глубокий квадратный вырез, расшитый жемчужным бисером. От платья шел легкий сладковатый аромат, как от забытого в шкафу старого ароматического саше.
— Мама, оно просто великолепное!
— Пожалуй, симпатичное… Но эти подплечники…
— Да ведь это же последняя мода! Думаю, оно идеально.
— Только длинновато.
— Мы можем подшить подол. Как ты считаешь, Дороти не будет против?
— Она сказала, нам не надо его возвращать. Ты можешь взять платье навсегда. Ну-ка примерь.
Вики сбросила джинсы и рубашку и скользнула в облако шелка. Платье село как влитое, и Мэри аккуратно застегнула длинный ряд крошечных пуговичек на спине.
— В те времена молнии вшивали только в чемоданы. А свадебные платья были на пуговицах.
Вики подошла к высокому зеркалу. За исключением длинноватой юбки, платье сидело так, будто его сшили специально для нее. Она поправила волосы, повернулась, чтобы взглянуть на себя со спины, полюбовалась хитроумно скроенной юбкой, которая разворачивалась наподобие хвоста золотой рыбки, образуя небольшой трен.
— Оно прекрасно! — прошептала Вики. — Я непременно его надену. Даже если бы мы проискали сто лет, все равно не нашли бы такого. Как мило со стороны Дороти подарить мне его! Не представляю, почему она вдруг так расщедрилась…
Они расстегнули пуговицы, и Вики сняла платье. Потом Мэри достала бархатные плечики и повесила его на дверь своего гардероба. Так оно показалось им еще более роскошным и нарядным.
— Боже, мама, какая удача! Просто чудо! Надо скорее позвонить Гектору и все ему рассказать. Нет, не буду звонить. Сделаю ему сюрприз. Лучше я позвоню Дороти. Прямо сейчас. Подумать только, я ведь даже не хотела приглашать ее на свадьбу! Как же отвратительно я себя вела. Ты же не сказала ей, что я вела себя отвратительно, правда?
— Нет, не сказала.
Вики снова влезла в джинсы.
— Ты была права, — сказала она, застегивая молнию. — Мы думаем, что знаем о человеке все, а на самом деле ничегошеньки не знаем. — Вики застегнула пуговицы на рубашке и крепко обняла мать. — А что касается тебя, ты обращалась со мной просто как святая.
