Чарльз Мартин - Женщина без имени
Когда я не ловил рыбу или не читал детям, я записывал сцены в блокноте, который всегда носил в заднем кармане. Джоди об этом знала. Знала она и о том, что я описал в своей книге ее. Чтобы сюжет стал интереснее, я сделал ее персонажем своей истории. В ней она была здорова. И Джоди не терпелось ее услышать.
Я кинулся к своему грузовику, вытащил страницы и оседлал железный стул возле кровати Джоди. В книге было несколько сотен страниц. Не слишком короткое чтение. Это была история об одноногом пирате Пите, путешествовавшем во времени, который жил на старом корабле под названием «Многоречивый». Пит носил рубашки с оборками и широкополую фиолетовую шляпу с павлиньим пером. На шее у него висела волшебная медная подзорная труба, которая могла переносить его в прошлое. Годы были обозначены на медном корпусе подзорной трубы, от настоящего времени до нескольких тысяч лет до нашей эры. Чем больше он раздвигал подзорную трубу, тем дальше он видел в прошлом и мог туда отправиться. Он, его корабль и те приятели, которые путешествовали вместе с ним, могли попасть в любое место или время. Они могли также перенестись в любое место из тех, что было описано в книгах, стоявших на полках в большой библиотеке на его корабле. Это давало простор для бесконечных приключений. Учитывая мою любовь к океану и тем вещам, которые были связаны с морем, злодеем был настоящий голландский пират семнадцатого века Пит Хейн, первый и единственный капитан, сумевший захватить всю испанскую армаду. Из-за этого рухнули европейские рынки, в жизни воцарился хаос. Не слишком обеспокоенный состоянием европейских рынков, Хейн отвез награбленное в Голландию, что понравилось королю Филиппу III еще меньше. Проблема заключалась в том, что, делая его бесконечно богатым, награбленное не содержало одной вещи. Да, вы уже догадались. Хейн не привез волшебную подзорную трубу. В начале моей истории Пит плывет вверх по реке Сент-Джонс, бросает якорь у пристани возле больницы Ривер-сити и начинает набирать свою команду. Глава первая начинается со стука его деревянной ноги в коридорах детского крыла, как раз за дверью в палату Джоди. Через окно видно, как луна отбрасывает тень от главного паруса корабля Пита на беззвучно текущую реку. Времени у них немного.
– На это потребуется время, – сказал я.
Джоди улыбнулась:
– У меня есть время.
И вот впервые в своей жизни я открыл рот и рассказал историю, которую написал. Рассказал кому-то, кроме самого себя.
Всю мою жизнь я хранил любовь где-то глубоко в душе, откуда не было выхода. Я сдерживал ее там. Оставлял для себя. Боялся выпустить ее на волю. Думал, если я ее отдам, то она исчезнет и я останусь ни с чем. Когда я открыл свою книгу, то наклонил кувшин, в котором хранился мой небольшой запас любви, и начал выливать его. Поначалу скупо. Одну-две капли за раз. Потом потек ручеек, потом – поток. И чем больше я выливал, тем больше у меня оставалось. Чаша, которая никогда не пустела. Странно, как это работает?
Три часа чтения, и Джоди открыла глаза. Днем она уже выпила воды, и ей приподняли голову. Род и Моника сидели и слушали. Некоторые из медсестер и врачей во время перерыва старались сесть так, чтобы съесть свой ленч и послушать мою историю.
Такого – чтобы девочке, которая, возможно, умирает, читали историю, – в больнице никогда раньше не случалось.
Спустя двадцать четыре часа я все еще читал. Соперничающая с Питом банда пиратов взяла Пита в плен и потребовала сказать, где он спрятал подзорную трубу. Команда Неподходящих людей только что высадилась на остров, где держали Пита и собирались подвергнуть его пытке. Джоди сидела в постели. Жар у нее спал. Потом она задремала и проспала несколько часов, и я тоже поспал. Рядом с пластиком, окружавшим ее кровать. Когда она проснулась, я начал читать с того места, на котором остановился. В тот вечер она впервые за неделю поела. За два дня температура стала нормальной и оставалась такой.
Через два дня я закончил историю. Историю, которая была частично сказкой, частично – любовной притчей, частично приключениями. Меня вдохновили Толкин, Льюис, Макдональд и Л’Амур, все они были брошены в одну кухонную раковину, и Джоди играла главную роль. От младшего члена команды она доросла до первого друга. Когда я остановился, дочитав историю, медсестры и врачи встали и начали аплодировать. Некоторые плакали, другие улыбались. Моника поцеловала меня в щеку, Род обнял меня. Он дрожал всем телом. Джоди встала за своей пластиковой стеной и поклонилась аудитории, окружавшей ее кровать.
Она выздоровела. Ее перевели обратно в палату, где она почти сразу попросила принести ей фиолетовую шляпу с павлиньим пером. Она надевала ее каждый день. Вскоре мы вернулись в игровую комнату, и все дети захотели услышать мою историю. Джоди заставила меня прочесть ее снова. Комната была полна. Медсестры устроили перерыв. Даже врачи приходили.
С этого начались два тренда. Первый был связан со шляпами. Все, включая врачей и медсестер, начали носить шляпы. Второй тренд: каждый ребенок захотел стать частью моей истории. Сыграть роль. Превратиться в персонаж – члена команды. У меня было много историй, поэтому это оказалось довольно легко. Я просто называл персонажей их именами. Чтобы все было по-честному, мы пустили по кругу шляпу с бумажками. «Победители» до конца истории давали персонажу свое имя, но после этого они пропускали шляпу, давая возможность «выиграть» другим, пока все дети не становились участниками истории. Второстепенные роли, когда персонаж появлялся всего лишь в одной-двух сценах, я оставлял напоследок, давая ребятам надежду, что они могут блеснуть в эпизоде истории. Формула сработала, детей в игровой стало еще больше, поэтому администрации больницы пришлось снести две стены в библиотеке и расширить ее.
Один сказал другому, другой – третьему и так далее, пока об этом не узнали на местном канале новостей. Приехали телевизионщики с камерами. Джоди сидела в кровати, ела, говорила о том, что будет бегать и играть в футбол. Они добрались и до меня, направили свет мне в лицо. Потом взяли интервью у врачей. Те только качали головами.
– Я никогда не видел ничего подобного. Эта девочка была на пороге смерти, но тут вошел он и начал читать ту историю… Он просто вытащил ее.
Одна из телестанций ухватилась за это, прислала своего ведущего утреннего эфира, показала историю.
С этого момента мой телефон начал звонить.
Глава 34
Джоди начала потихоньку ходить вокруг больницы, хотя и с помощью костылей. Но тот факт, что она могла сделать это сама, оказался достаточно действенным. Каждый день она проводила долгие часы на процедурах. Род и Моника не отходили от нее. Днем я ловил рыбу, но каждый вечер проводил в больнице. И хотя мне было комфортнее читать истории других авторов, никто больше не хотел их слушать. Дети хотели услышать от меня истории, которые написал я.
Я был в заливе, когда зазвонил мой телефон.
– Питер Уайет?
– Да, это я.
– Меня зовут Джад Роллингер. Я руковожу издательством в Нью-Йорке. Я слышал, что у вас есть история, которую нравится слушать детям.
– Н-ну, они с-сидят тихо, к-когда я ее рассказываю.
– Я слышал, что они сидят как приклеенные.
– Н-некоторые.
– А название у нее есть?
– Я о нем не знаю.
Он рассмеялся.
– Вы не возражаете, если я ее прочту?
– Н-нет, сэр, я н-не возражаю.
Когда Роллингер закончил ее читать, он позвонил мне и сказал:
– Сынок, я думаю, что тебе лучше придумать название для твоей книги.
– Я могу это сделать.
Я позвонил Джоди. Спросил, есть ли у нее какие-нибудь идеи на этот счет. Она с минуту подумала и сказала:
– Назови ее «Пират Пит и ненужные люди. Книга первая».
– Книга первая?
– Ну конечно. Иначе как ты собираешься называть следующие книги?
За аванс в десять тысяч долларов нью-йоркское издательство купило «Пирата Пита и ненужных людей», напечатало пять тысяч экземпляров, не стало посылать меня с книгой в рекламный тур и поставило книгу на полку где-то в задней части книжных магазинов. Дело в том, что издатель передумал и не хотел шума или смущения из-за провалившейся книги. Издателю книга нравилась, но он не представлял ее аудиторию, поэтому не мог предсказать, кто ее купит и станет читать. Сначала он решил, что история о том, как я читаю детям, увлекательна сама по себе. Но не был уверен в том, что написанная мной книга настолько же увлекательная. Поэтому в результате ему захотелось просто спасти свое лицо и возместить убытки. Перед тем как книга была издана, дама-редактор спросила меня, кому я хочу ее посвятить. Это было легко. Посвящение было таким: «Посвящается Джоди, самой храброй девочке из тех, кого я знаю». Я вошел в книжный магазин и увидел свою книгу среди миллионов других книг.
