Бернард Вербер - Тайна Богов
Хватит во всем видеть руку богов. Игра окончена. Этот мир предоставлен сам себе.
Шторм продолжается несколько часов, и вдруг прекращается. Море снова спокойно. Мы плавно приближаемся к острову Фитусси.
На седьмой день я замечаю в бинокль стаю птиц. Значит, где-то рядом земля. Я собираюсь сказать об этом Дельфине, но она опережает меня и говорит, что плыть осталось три часа. Радар обнаружил впереди сушу. Я думаю о том, что теперь со всей этой современной техникой заблудиться невозможно. На этой планете уже не осталось белых пятен. Ничего не стоит обнаружить любой, даже самый маленький островок. По мере того как мы приближаемся, мы замечаем полное отсутствие здесь следов человека. Нет ни дыма, ни кораблей, не слышен шум моторов.
– Все так и должно оставаться, – говорит Дельфина. – Если мимо пройдет какое-нибудь судно, никто не должен заметить нашего присутствия на острове.
Издали Фитусси похож на круглый пирог, над которым возвышается конус.
Радары и гидролокаторы помогают нам пробраться сквозь рифы. Остров выглядит крайне негостеприимно. Ни пляжей, ни бухт, никакого прохода в гранитной толще берегов. Мы плывем вокруг острова. Где-то на его западной стороне шумит река. Мы не будем испытывать недостатка в пресной воде.
Дельфина указывает на скалистый склон.
– Это здесь.
Мы выключаем мотор и бросаем якорь. Пускаемся вплавь, чтобы добраться до ущелья, вбиваем в землю нечто вроде сваи и привязываем канат. Теперь мы сможем подтащить сюда наш парусник.
Теперь нам придется заниматься скалолазанием. Связавшись веревкой, обувшись в ботинки с шипами, мы взбираемся, нащупывая точку опоры.
– Ты уверена, что это самый удобный путь? – спрашиваю я, пытаясь восстановить дыхание.
– Эту дорогу показал мне дядя. Если ты здесь сорвешься, то упадешь в воду, а не на камни.
Наконец мы выбираемся наверх. Остров представляет собой настоящую крепость, созданную самой природой. Ни один корабль не рискнет приблизиться к его берегам. Густой лес, покрывающий весь остров, не даст сесть ни одному самолету или вертолету. Ди10 Тайна богов кая природа здесь совершенно не тронута. Разноцветные птицы и бабочки кружат над островом. Птицы откладывают яйца прямо на землю.
Вокруг меня начинает виться комар, за ним является целое облако его собратьев. Я прихлопываю целый десяток негодяев и спрашиваю Дельфину:
– Ты случайно не захватила с собой что-нибудь от комаров?
– Крем и москитные сетки.
Она протягивает мне тюбик, и я поспешно намазываю кремом лицо и все открытые участки кожи.
Вот оно, неудобство обладать телом, думаю я. Ни в Империи ангелов, ни на Эдеме не было ни комаров, ни других кусачих насекомых.
Я полной грудью вдыхаю свежий воздух. Мы садимся на вершине скалы.
– Хочешь есть?
– Дельфина достает из сумки два больших бутерброда и термос с горячим кофе.
Мы молча едим. Никогда еще еда и питье не казались мне такими вкусными.
– Ладно, с этим покончено, – говорит Дельфина.
Мы целуемся, и она предлагает мне повторить упражнение, способствующее усилению работы всех пяти чувств. Мы любуемся видом, вдыхаем воздух и наполняющие его ароматы, прислушиваемся к звукам, чувствуем каменистую почву под ногами, ощущаем вкус кофе во рту. Наши руки соприкасаются.
Парусник внизу похож на игрушку.
– Предлагаю дать этому острову новое название. Пусть это будет Второй остров Спокойствия, – шепчу я.
– Предлагаю отдохнуть часок, а потом установим блок с веревкой. Я спущусь вниз и буду прицеплять ящики, а ты будешь поднимать их наверх.
– Это лучше, чем то, чем пришлось заниматься Робинзону Крузо, – говорю я.
– Робинзону Крузо?
– Извини, это опять воспоминания с другой Земли. С моей родной планеты. Робинзон потерпел кораблекрушение, и ему пришлось научиться жить на необитаемом острове.
– Расскажешь мне о нем как-нибудь. Это интересно. А сейчас нам есть чем заняться.
Все утро мы поднимаем наверх ящики. После полудня расчищаем поляну в лесу и устанавливаем палатку.
– Нужно следить, чтобы ничего не было видно сверху. Мы не должны разводить огонь, – напоминает Дельфина.
Мы устанавливаем солнечные батареи и спутниковые антенны на деревьях, пытаемся наладить связь. Наконец Дельфине это удается, и она выходит на связь с Элиотом.
На экране появляется его лицо.
– Канал зашифрован?
– Зашифрован.
– Теперь никто не сможет нас слышать и видеть, – говорит Дельфина.
– Я тебе верю, – отвечаю я, снова намазываясь кремом от комаров.
В течение следующих дней мы строим жилье, более просторное и прочное, чем наша палатка. Рубим деревья и настилаем полы. У нас получается довольно просторный дом с потолками высотой два с половиной метра и спальней, в которой стоит кровать шириной три метра, с кухней, столовой, гостиной, двумя отдельными кабинетами, которые находятся в разных частях дома (чтобы каждый из нас мог работать, не мешая другому).
В числе других строительных материалов Дельфина предусмотрительно закупила трубы, и мы провели в дом воду из реки. Теперь можно принимать душ, хотя вода совершенно ледяная.
В лесу я обнаружил немало съедобных животных: диких кур, которые больше напоминают индеек, кроликов, крупных енотов-полоскунов, куропаток. Но мы с Дельфиной больше едим овощи, которые сами сажаем, фрукты, рыбу, которую сами ловим, бросая со скалы в море леску с крючком.
Комары по-прежнему остаются большой проблемой. Что касается хищников, то я прихожу к выводу, что это миф. Мы совершили несколько вылазок довольно далеко от дома, но не видели ни одного обглоданного скелета травоядного.
Итак, моя душа выйдет на пенсию здесь, на этом пустынном острове…
На лоне природы, рядом с женщиной, которую я люблю. Разве это не прекрасное завершение пути, который я проделал? Как говорилось в «Энциклопедии», сначала страх, потом вопросы, потом любовь. Еще одна интерпретация знаменитого закона А.D.N..
Во время ужина я зажигаю факелы. Со временем мы отказались от некоторых правил безопасности, чтобы не лишать себя всех удовольствий. Например, готовить еду на углях.
Человеку трудно жить без огня.
Огонь, вода, воздух, земля – человеку необходимы все четыре стихии.
Я готовлю Дельфине маринованную рыбу, вареные коренья, травы и фрукты. Ей все это очень нравится.
– Как продвигается работа над рисунками?
– Скоро покажу. А как твоя книга?
– Если хочешь, дам почитать.
– Что там в новостях? Я сегодня утром не успела посмотреть.
Я кладу себе еще рыбы. В лесу вокруг нас стрекочут и жужжат миллионы насекомых.
– Опять теракт. – Где?
– В дельфиньем храме. Девятилетний ребенок- камикадзе взорвал себя в храме, когда там было полно народа. Кажется, это был какой-то праздник.
– День Прощения.
И она сердито добавляет:
– Ты должен был бы знать, потому что этот праздник установил ты. Сколько человек погибло?
– Много.
Я предпочитаю не называть цифру. Мы заканчиваем ужин в молчании. Вдруг Дельфина встает и говорит, глядя на звезды:
– Это место должно стать убежищем не только для нас. Другие тоже должны укрыться здесь. Все люди имеют право жить свободными и равными, не опасаясь погибнуть из-за того, что они принадлежат к своей расе и исповедуют свою религию.
Я ничего не отвечаю.
– Мы должны позвать их всех сюда. На остров Спокойствия. Здесь должна быть не вилла, которой мы эгоистично пользуемся для собственного удовольствия, а настоящее убежище.
– Всех людей-дельфинов?
– Не только. Людей-дельфинов и всех, кому дороги терпимость и противно насилие.
– Художников?
– Всех, кто согласен честно трудиться, чтобы мир стал лучше.
Я скептически замечаю:
– Ив первую очередь тех, кто согласен жить на острове без пляжа, где полно комаров.
– Если такова цена, которую нужно заплатить за счастье грядущих поколений, оно того стоит. Мы согласились на это, так почему ты думаешь, что они не согласятся? В наших силах превратить этот негостеприимный остров в райский уголок.
Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу слово рай.
Дельфина настроена очень решительно.
– Все они должны прибыть сюда и получить шанс.
– Я думаю, что это ошибка.
– А я думаю, что это необходимо.
– Когда они окажутся здесь, все пойдет по старой схеме: эксплуататоры, эксплуатируемые, козел отпущения, одиночка.
– Что это значит?
– Это было в «Энциклопедии» Уэллса. Он утверждает, что если собрать вместе шесть человек, то в этой группе тут же появляются двое эксплуататоров, двое эксплуатируемых, один козел отпущения и одиночка. Это наше «видовое проклятие».
– Да, а еще «больше двух – шайка идиотов».
