Возвращение - Дюпюи Мари-Бернадетт
Нанетт уже устроилась на своем любимом месте у печки и ждала развития событий, держа в фартуке свое вязание. Ее чепец, отбеленный и накрахмаленный, казался новым — так тщательно она за ним ухаживала. Этот последний намек на кокетство умилял многих, как в городке, так и в ее семье.
Первыми пришли Жаннетт и Жан-Батист Канар. Камилла и Мелина вышли их встретить. Этот небольшой спектакль казался им забавным. Обе тщательно выбрали себе наряды — платья из шотландки с белыми воротничками, и долго расчесывали свои шелковистые волосы. Жаннетт, которую в семье доктора очень любили, приветствовали не только словами, но и поцелуями. Что до ее отца, то он пожал руку Мари и сразу же присел рядом с Нанетт. Они тут же завели оживленный разговор, как это всегда случалось, стоило им встретиться.
Еще спустя полчаса пришли все приглашенные на этот не совсем обычный вечер гости, наполнив кухню в доме Меснье гомоном и смехом. Когда утихли первые возгласы удивления, гости стали восхищаться освещением — светом от начищенной Камиллой керосиновой лампы и огня в печи. Мари поспешила объяснить им причину, по которой они отдали предпочтение такому уютному полумраку:
— Не волнуйтесь, авария не случилась, просто Нанетт не хочет, чтобы я зажигала электрический свет. А она у нас упрямая! Поэтому мы посидим, как в старые добрые времена, при керосиновой лампе. По-моему, это очаровательно! А вы как считаете?
Все признали, что это — прекрасная идея и навевает массу воспоминаний, особенно тем, кто постарше. Молодые же открывали для себя штрихи жизни своих родителей, когда фея по имени Электричество еще не навестила дома, чтобы облегчить жизнь их обитателям.
Вскоре все уселись на стулья, которые Камилла принесла из столовой и расставила полукругом перед печкой. Камилла и Мелина устроились на ящике, в котором хранились дрова для растопки печи утром. Им обеим было очень весело, и они заливались хохотом по малейшему поводу.
Мадемуазель Берже держала Мадлен на коленях. Малышке было чуть больше девяти. Вокруг было много незнакомых людей, поэтому девочка оробела, и все же ее глазенки сверкали от удовольствия. Мелина, осознавая, что у них с Мадлен значительная разница в возрасте, строила из себя взрослую. Бывшая сирота свысока смотрела на маленькую Мадлен, всячески стараясь подчеркнуть свое новое, завидное положение. Ведь теперь она была дочкой уважаемых людей!
— Мы пришли на часок, — сказала мадемуазель Берже, как только вошла в дом. — Не хочу, чтобы Мадлен легла слишком поздно.
— Я понимаю, — отозвалась Мари. — Мелина тоже еще очень маленькая, чтобы допоздна сидеть со взрослыми.
К счастью, приемная дочь этих слов не слышала, иначе они непременно ее расстроили бы!
Амели и Леон сидели рядышком, держась за руки. Они явно были очень довольны — то ли приятным вечером, то ли просто тем, что они вместе. Они часто вполголоса обменивались комментариями и при этом смотрели друг другу в глаза. Как и многие влюбленные, они, похоже, парили в облаках.
Мари устроилась на низенькой скамейке напротив Нанетт. Так она имела возможность всех видеть и следить за тем, чтобы разговоры не иссякали. Потакая Нан, которая непременно желала работать, как на вечерних посиделках в былые времена, она принялась штопать носки. Старушка только и ждала этого сигнала: со вздохом удовлетворения она взяла с колен свое вязание. Застрекотали спицы, поблескивая в свете пламени, которое лизало крупные дубовые поленья.
Мари-Эллен и ее мать Ирэн сидели в центре и, казалось, руководили происходящим. Приготовленный ими великолепный пирог-флонард с яблоками соседствовал на красной скатерти с ореховыми пирогами. Увидев, что хозяйки дома взялись за работу, обе вынули из своей корзинки салфетки, иголки и нитки для вышивания. Что до Жаннетт, которая сидела на табурете рядом со своим отцом Жаном-Батистом, то она достала из сумочки едва начатое вязание крючком — сетку для продуктов.
— Как приятно видеть в кухне столько народу! — сказала Мари.
— Мадам Мари, ваш супруг случайно не из-за нас сбежал из дома? — спросил Леон. — Сегодня вечером мужчины здесь в меньшинстве! Вдвоем нам столько дам не переговорить, правда, Жан-Батист?
— Может, и так, а может — и нет! Вечер впереди длинный, так что берегитесь, милые дамы!
Мари улыбнулась, а Камилла поспешила вставить свое слово:
— Папа уехал в Узерш к двоюродному брату. И сейчас, наверное, играет в бридж. Я была бы рада, если бы он остался!
— А ваш супруг чем занят, мадам Дрюлиоль? — спросил Жан-Батист.
— Не захотел пропускать партию в белот! — отозвалась жена мясника. — Но он попросил всем передать от него привет.
Нанетт молчала. Взгляд ее проницательных серых глаз скользил от лица к лицу, а руки знали свое дело, ей даже не приходилось считать петли. Старушка ждала своего часа. После предписанного правилами вежливости обмена обычными банальностями и новостями вечер, наконец, станет действительно интересным, начнутся настоящие разговоры. Вот тогда-то она и возьмет на себя роль главного распорядителя. И она предвкушала эти мгновения подлинного счастья.
Леона попросили открыть бутылки с сидром. Как и положено галантному кавалеру, сначала он обслужил дам. Передавая стакан Жаннетт, он сказал ей с улыбкой:
— За твое здоровье, сестричка! Надеюсь, этот год подарит тебе достойного мужа!
Реакция Амели была мгновенной: не успела Жаннетт и слова сказать, как она, бросив на своего красавца супруга лукавый взгляд, добавила шутливо:
— И пусть тебе повезет больше, чем мне!
— Я понимаю, что ты хочешь этим сказать! — подхватила Жаннетт. — И как ты только терпишь моего брата, бедная Амели! Такое не каждому по силам!
Леон притворился обиженным. По правде говоря, эта шутка уже не в первый раз звучала в компании, где они оказывались втроем. Улыбаясь, они поспешили чокнуться.
— За нашу любовь! Пусть живет вечно! — провозгласил Леон, взглянув на жену.
— Глядя на вас, я бы сказала, что так и будет! — подхватила Жаннетт. — Вы знаете, мадам Мари, что Леон и Амели влюбились друг в друга еще будучи школьниками?
— Это правда! — с торжествующим видом сказала Амели. — Благо мы часто виделись, и я не могла глаз от него отвести. Вы ведь согласитесь, если я скажу, что он — самый красивый парень в Обазине? Я ревную его к каждой оказавшейся поблизости юбке…
— Но ведь к Жаннетт и ко мне ты его не ревнуешь? — спросила Мари-Эллен с гримаской возмущения.
— Конечно нет, — согласилась Амели. — Я доверяю ему, но… не полностью. Остальных девушек я держу на расстоянии.
— О-ля-ля! — шутливо протянул Леон. — Послушать вас, так меня впору пожалеть!
И тут же, противореча сказанному, крепко обнял жену за талию и нежно поцеловал. И только присутствие посторонних удержало его от того, чтобы сделать этот поцелуй долгим. Одного взгляда на молодую чету было достаточно, чтобы понять, как страстно они любят друг друга.
Камилла, смутившись, отвела глаза. Поцелуй влюбленного Леона навел ее на размышления. Ей тоже хотелось, чтобы ее так любили… Девочка достигла возраста, когда начинают мечтать об очаровательном принце, который сумеет покорить сердце избранницы… Камилла вспомнила юношу, которого повстречала в Бриве на прошлой неделе. Он ей улыбнулся. Настойчивый взгляд вернул ее к реальности: на нее смотрела Мари! Камилла почувствовала, как краснеет до ушей. Смутившись, она сделала вид, что прислушивается к разговору, потом улыбнулась матери. Та, успокоившись, снова уткнулась в свою штопку.
— А Матильда? — спросила вдруг Амели. — Я почти не видела ее после свадьбы. Как она поживает?
— Хорошо, я думаю, — ответила Мари. — Ты ее знаешь: она не слишком щедра на новости. Хотя у нее наверняка масса забот с ее салоном причесок!
— Как жаль, что она не приехала сегодня! — сказала Жаннетт. — Она такая веселая! И всегда рассказывает нам все городские новости!
— Ее муж, Эрве, не любит сельскую жизнь, — пояснила Мари. — Свободное время они проводят в кинотеатрах или слушают радио.
