Карен Фаулер - Ледяной город

— Я устала, — призналась наконец Рима.

Памела сказала, что и она тоже, и отдала ключи от машины. Просто так.

— Для чего все это? Чтобы узнать, что случится с Максвеллом Лейном? — задала вопрос Рима.

Они шли ко входной двери, и Риме все еще не верилось, что ее отпустили, хотя ключи были у нее в руке и Памела никак не могла остановить ее — разве что кирпичом по голове. Тем не менее она пропустила женщину вперед себя. Береженого Бог бережет.

— Аддисон может делать с Максвеллом что хочет. Я доверяю ей. Я говорила об этом в чате. Под одним из моих ников. — Она широко распахнула дверь, и Рима вышла на террасу; машина стояла на пологом склоне двора. — Мне просто хотелось, чтобы Аддисон видела, как я связала вместе разные зацепки.

Затем Памела вспомнила, что не погасила свет, и пошла назад, не желая вносить свой вклад в глобальное потепление. Рима села в машину, включила обогреватель на полную мощность, выполняя данное себе слово, — хотя из него пока дул лишь холодный воздух, — и отъехала, не дожидаясь Памелы.

По дороге Рима задумалась: где же спала Памела? Она не спустилась сверху, где прежде, по ее словам, находилась ее спальня, нет, она вошла через входную дверь, но при этом на ней уже была ночная рубашка. Других машин перед домом не стояло. Наверное, это всегда так — раскроешь одну загадку, возникает другая.

«Ну что, ты доволен?» — спросила она Оливера.

Оливер был доволен — намного больше, чем если бы ему посвятили скамейку или скалу. Лучшего он и ждать не мог.

Дома горел свет. Тильда с Аддисон сидели за кухонным столом, обсуждая, нужно ли вызывать полицию, и напиваясь до умопомрачения успокоительными чаями.

— Где ты была? — рассерженно обратились они к Риме.

Это ее тронуло — такая, можно сказать, материнская забота.

— Что-то с Мартином? — спросила затем Тильда.

Ну да, конечно, с Мартином — Рима уже и забыла.

Иногда лучше рассказывать не по порядку.

— Ничего серьезного, — сказала Рима и начала свое повествование: звонок, разбитая машина, эвакуатор.

О стычке с Мартином она не упомянула. Как и о Холи-Сити, а также о Памеле Прайс. Рима избегала встречаться глазами с Аддисон — было неловко сознавать, что теперь она знает об Аддисон больше, чем сама Аддисон хотела бы. Рима знала, как Аддисон появилась на свет, кого она любила. Очень и очень личное. Негоже знать о человеке такие глубоко личные вещи.

— Ненавижу эту дорогу, — нахмурилась Тильда, но Аддисон сказала, что раньше было хуже: каждый год — двести пятьдесят серьезных аварий на Семнадцатом. Когда установили разделители, стало от силы сто пятьдесят.

Рима оставила их в разгар спора о разделителях, поднялась к себе и попробовала заснуть. Но для этого она чувствовала себя слишком усталой. Мозг работал не переставая. Рима встала и подключилась к телефонной линии, чтобы проверить почту.

Там висело послание от Мартина. «Ты говоришь, что я не могу отказаться от своей матери. Но если я твой младший брат, ты не можешь отказаться от меня. Одно из двух: или мы все — одна семья, или нет. Тебе решать. Спасибо, что подобрала».

Нет, он не был Оливером. Он не был Оливером, но Тильда любила его, и кое-что хорошее в нем все же было. В конце концов, немногие согласились бы изображать Максвелла Лейна по ее просьбе. Может быть, Коди. Наверняка — Скорч. И еще та фанатка из пиццерии. Но в целом немногие. «Мы — одна семья», — написала Рима в ответ. Дело было после двенадцати, но, с другой стороны, уже почти настало утро. Поэтому Рима отправила письмо.

Глава двадцать седьмая

Вернувшись с прогулки по пляжу, Рима нашла у своей постели коробку с надписью «Ледяной город». Среди блокнотов, черновиков, заметок, исключенных эпизодов, сюжетных набросков и документов, касающихся брата Исайи, она обнаружила письмо от Констанс Веллингтон.

21200 Олд-Санта-Крус-хайвей

Холи-Сити, Калифорния, 95026

2 июля 1976 г.

Уважаемый Максвелл Лейн!

Вчера на почту заходил человек, который держит конюшню в Скоттс-Вэлли. Мы славно поговорили о разнице между травоядными животными (например, кроликами) и хищниками (например, кошками). Это к тому, что вчера я закончила «Танцора-аборигена». С ходом расследования у Вас все как надо, но вот Ваши лошади больше похожи на кошек, чем на кроликов.

Сцена повешения меня просто потрясла: Вы основательно изучили вопрос. Я видела повешенного лишь однажды, в 1959 году. То был мой добрый друг по имени Боган.

В тот год Отец отказался от города, потом одумался и попытался вернуть его обратно, но суд решил иначе. Морис (новый хозяин, еврей из Голливуда) обещал оставить все как есть и сразу после этого велел снести вышку с телескопом и старую радиостанцию.

После того как Морис не выполнил своего обещания, начались пожары. Отец собрал нас всех вместе и наговорил всякого — насчет того, что поджоги должны прекратиться, что это не метод улаживать споры. Я думала, что пожары теперь прекратятся, — ничего подобного. Бим сказал, что они и не должны прекратиться, что собрание — лишь благовидный способ от всего отпереться, оказавшись как бы «официально неинформированным». Я никогда не слышала этого термина раньше, но поняла, о чем речь. Бим утверждал, что за всеми поджогами стоял Отец: по его замыслу Морис должен был пожалеть, что когда-то узнал о существовании Холи-Сити.

Наша жизнь не располагает к секретам — все на виду. Боган советовал мне держаться подальше от типографии, и та сгорела дотла. «Держись подальше от ледоделательного завода», — сказал он, и через пару часов над заводом уже поднимался дым. Не стало парикмахерской, пострадал гараж. А потом я нашла Богана в ресторанной кухне — безо всякого предупреждения.

Я вызвала полицию. Смерть сочли самоубийством. Пожары прекратились. Дело закрыли. Бим перестал заезжать, и кто бы его в этом упрекнул? Все оборачивалось скверно.

Я сильно расстроилась. Ведь за считаные минуты до этого я слышала Богана — он громко насвистывал. Мог бы предупредить — «держись подальше от ресторана». Зачем показывать мне такое?

Кто он, мистер Лейн, — травоядный или хищник? Интересно узнать Ваше мнение об этом.

Искренне Ваша,

Тильда спросила у Римы, не хочет ли та пригласить кого-нибудь на День благодарения. Так Рима узнала, что приглашена сама. Сперва она подумала, что это Тильда нашла такой способ пригласить Мартина — через нее, но выяснилось, что тот уже приглашен. Мартин не придет: он собрался отправиться к отцу с мачехой. Рима решила, что это к лучшему. Он сообщил ей, что готов поговорить с Аддисон насчет бара «Ледяной город». Что сказала бы Аддисон — неизвестно, но ответ явно бы не был благодарением.

Рима послала своим теткам электронные письма, известив их, что остается в Санта-Крус. В ответ тетки повозмущались, понегодовали, попротестовали и вздохнули с облегчением.

Скорч и Коди также оказались в числе приглашенных, но Скорч не могла обидеть родителей и отправлялась вместе с Коди в Йосемитский парк. Однажды за завтраком Скорч осторожно поведала Риме, что та стала героиней сексуальных фанфиков.

— Извиняюсь, но они довольно-таки острые.

— Ну я хотя бы не сплю с Бимом? — спросила Рима, и Скорч ответила, что, конечно, нет, что это уже крайняя степень извращения. Только с Максвеллом. Встреча израненных душ.

— Классно написано, — сказала она. — Насколько я видела.

Если бы Рима пожелала взглянуть, она могла сделать это на новом компьютере. Аддисон выбрала нечто ультрасовременное — намного больше памяти, намного выше скорость и шире экран. В студии отныне тоже стоял новый компьютер.

Утром в День благодарения, когда Тильда занималась готовкой, Аддисон повела Риму на второй этаж — кое-что показать. Она запустила какую-то программу, залогинилась и встала, пригласив Риму сесть за компьютер. Перед ней был остров под названием «Криминальная столица мира». Санта-крусская эспланада. «Царство Нептуна» — во всех красках и звуках. Пляж. Океан на заднем плане.

На Перл-Элли, в центре города, лежала женщина, заколотая ножом в спину. Нож валялся в метре от нее. Под телом растеклась кровавая лужа. Над ножом кружила муха и время от времени садилась на него.

Рима щелкнула по значку уменьшения и увидела фермерский рынок, кофейный магазин «Упрямый осел», лавку букиниста. На Купер-стрит вместо коврового заведения португальской вдовы помещался офис Максвелла, а неподалеку, на Пасифик-авеню, — бар «Ледяной город».

— Это новый кукольный дом, — пояснила Аддисон. — И новый роман.