Михаил Антонов - Шесть историй о любви
– Я знаю, что вы не курите, поэтому и спросил.
– ???
– Дело в том, что у вас в правом кармане куртки лежит пачка сигарет. Вам они не нужны, а мне бы пригодились, у меня таких нет. Я, видите ли, коллекционер. Собираю пачки от сигарет,— и он посмотрел на меня вопросительно.
Удивленный такой тирадой, я полез в карман.
– Не в этом, в правом.
Я потянулся в правый. И, действительно, нащупал там пачку сигарет. Это оказались "Челябинские" с трактором на картинке.
Все происходящее меня крайне удивляло. Ведь, насколько я знал, последние лет пятнадцать наша табачная фабрика сигарет этой марки не выпускала, заменив их "Примой". Последний раз я видел такие на исходе шестидесятых, их курил мой отец.
– Что-то я ни черта не пойму,— вслух подумал я.
– А тут и понимать ничего не надо. Вы не свой плащ одели, когда уходили. Есть повод вернуться,— сказал мне незнакомец.
– А я не только это не понимаю."
– Кстати, я тоже понимаю все меньше,— заметил Славик.
– Ты знай записывай,— ответил ему Михаил.— Что-нибудь потом придумаем. А сейчас для интриги все нужно в кучу собрать. Про лишнее потом забудем, а нужное используем. У меня, понимаешь, вдохновение пришло, а ты перебиваешь.
"- А я не только это не понимаю.
– Вас, наверное, удивляет зачем мне, некурящему, сигареты?
Объясняю еще раз- хобби! У нас там, видите ли, мода коллекции собирать. Вот я и собираю пачки от сигарет. Уже вторую тысячу кончаю,— закончил он задумчиво.
– Это где, "у нас там"?
– Да там,— махнул он неопределенно рукой.
– Доходчиво объясняете,— съязвил я.— Да не шпион ли вы?— спросил я с издевкой.
– Ну что вы! Вы себе льстите,— включился он в игру.
Теперь он откинулся на спинку скамейки, положил ногу на ногу и говорил, не глядя на меня.
– Никакой самый завалящий шпион вами не заинтересуется.
Учитесь вы плохо. Высшую математику сдавали два раза, а сопромат до сих пор украшает вас хвостом. Да и специальность у вас не секретная- "Литейное производство". Так, как в этой стране, льют металл только в Зимбабве. В общем, вы, Вадим, для шпиона не находка.
Такая осведомленность незнакомого мне человека, крайне меня возмутила.
– А вы, собственно, кто такой? Откуда вы все знаете, даже мое имя? Может вы из органов?
– Нет, не угадали. Да вы прежде всего успокойтесь. Вы сами призвали меня на помощь.
– Я? Вас? Да я вас не знаю!
– И тем не менее,— он поглядел на меня и улыбнулся.
И хотя я не видел его глаз, скрытых темными очками, его улыбка подействовала на меня магически и я успокоился.
– Все ваши данные написаны на вашем лице и вот в этом документе.
В руках он держал какие-то корочки. Он протянул мне эту книжечку и я с удивлением разглядел свою зачетку.— Вы обронили ее тут неподалеку. Но, думаю, не только утеря документа привела вас в меланхолическое настроение. Наверняка тут замешана и девушка. Я прав?
"Какая утеря документа, зачетка моя должна лежать дома,— думал я, но не зная, как возразить незнакомцу, да и в какой-то мере соглашаясь с его последней репликой, я молча кивнул.
– Неразделенная любовь?
Мы немного помолчали.
– Она очень красивая?— спросил незнакомец.
Я кивнул в очередной раз.
– Типичная ошибка. Впрочем, ее совершают все в двадцать лет.
Любить надо не красивых, а хороших,— изрек он нравоучительно. Тем более, что она не будет вашей женой.
– А вы откуда знаете, чьей она будет женой? Может, вы и ее свидетельство о браке нашли?— находчиво возразил я.
Он ответил на мою шутку на полном серьезе:
– Нет не нашел. Невозможно найти документ, который в ваше время еще не существует. Проще найти бумаги прошедших эпох. Это точно также, как и путешествия в машине времени. В прошлое попасть легче и дешевле, чем в будущее. Прошлое стабильно, а будущее хотя и предсказуемо, но имеет варианты.
– А вы фантаст,— съехидничал я.— Машина Времени… Вы еще и НЛО вспомните.
– Вы зря смеетесь. В прошлое очень даже можно путешествовать, – не согласился со мной незнакомец.— Хотя бы по памяти предков. Есть такой способ.
Например, если вы сможете проникнуть в память вашего отца, то узнаете, как в августе 41-ого он ловко драпал от фрицев по украинским степям. Если погрузить вас в память деда, то вы поймете, что в гражданской войне он участвовал не по причине наличия у него революционного энтузиазма, а по повестке уездного комиссара.
Ну а если вам удастся добраться до памяти прадеда, то, к вашему удивлению, окажется, что он был неплохим портным и жил в относительном достатке. И вовсе не считал, как можно понять из современных учебников истории, что устройство Российской империи несовершенно и нуждается в переменах.
– Что-то вы мне какие-то уж совсем фантастические истории рассказываете, скривился я.
– Вы думаете?— осклабился мужичок в черных очках.— А не хотите ли проверить мои слова? Прямо сейчас. Я могу попробовать погрузить вас в одну историю, случившуюся с молодым человеком, похожим на вас… Или вы боитесь?
– Я?
Я не знал, как отнестись к подобному странному предложению.
Соглашаться- глупо. Отказаться- подумает, что чего-то боюсь.
Видя мои сомнения незнакомец сказал:
– Давайте я начну ее рассказывать, а уж вы решите, интересна она вам или нет.
И он начал свое повествование."
– Все, перерыв,— распорядился Алексеев.
– Какой?— удивился стенографирующий рассказ Михаила Краснов.
– Обеденный, Убираем все со стола, я сейчас принесу сумку,— сообщил хозяин.— Посмотрим, что там Нина приготовила.
Через несколько минут на столе стояла закуска, довольно разнообразная для этого времени года и для страны, в которой происходили события. Из бочки с водой Славик достал бутылку "Пшеничной". В домике не было холодильника и таким оригинальным способом хозяин не давал ей согреться.
Водку разлили по стаканам и, выяснив, что трезвенников и язвенников за столом нет, молча, но единодушно, выпили и сразу набросились на закуски.
Водку одобрили. Славик сказал, что ее пришлось везти из самой Москвы. В родном городе такие очереди! Естественно, после такого сообщения разговор не мог не зайти о безалкогольной кампании, о пользе от нее и о вреде. И чем дольше шел разговор, тем меньше находили в этом мероприятии пользы. Особенно горячился Ваганян, переживая за винно-коньячное производство родной республики. Потом разговор переключился на Москву.
Вадим, больше молчавший в малознакомой ему компании, вдруг рассказал о своей недавней командировке в столицу. В конце речи он заметил:
– В Москве много любопытного, но хорошая вещь одна- метро.
Удобно. Люди- разные, но хватает и зацикленных. Носятся с этой своей колбасой и московской пропиской. Такое впечатление складывается, что они готовы от всей страны отгородиться, лишь бы провинциалы на их сытое благополучие не покушались. Порой противно бывает.
– Слушай, Вадим, спой эту- про Москву!- попросил Бурлаков.
Его поддержали.
Подстроив гитару, Вадим сказал:
– Песня московского лимитчика.
И запел:
"Прямо в небо синее звезды упираются.Я стою на площади, рядом Мавзолей.А вокруг московские жители толкаются,Люди все хорошие- я не видел злей.В ГУМе, совсем рядышком, колбаса копченая.Только вот добраться трудно до нее-Не пускает очередь, очередь сплоченная,Каждый твердо знает место в ней свое.Ой, не надо, граждане, не ругайтесь милые.Все мы здесь советские, хоть не москвичи.В Туле ли, в Калуге ли жизнь куда постылее,И колбасы там нету, кричи здесь- не кричи.Медленно спускаюсь я под своды из бетона.Эскалатор длинный к поезду несет.А людей в том поезде…- не меньше миллиона.И еще порядка двух на перроне ждет.Между толстой тетенькой и худым мужчинойМесто заприметил, ногу я занес…Надавили задние, подтолкнули в спину."Двери закрываются!"- поезд нас повез.Ой, не надо, граждане, не толкайтесь- бестолку!Всем нам ехать надо, у всех забот полно.Ну и что, что наступил, что вам тесно несколько,Лучше, чем московская, нет жизни все равно.Ведь недаром столько нас каждый день стремитсяПо утрам в Москву мою, чтоб лепту свою внестьВ трудовую летопись подвигов столицы.А вы мясо с колбасой одни хотите есть.Что вы все ругаетесь на приезжих с сумками,На лимиту нахальную, на весь белый свет,На толпу бескрайнюю, на очереди сутками.В Поволжье тоже очередь, хоть ничего там нет.Ой, не надо, граждане, не враг я вам невежливый.Не думайте, что правила противны мне Москвы.Освоюсь вот с пропискою и буду на приезжихГлядеть еще я строже, суровее, чем вы.
Новоявленным писателям песня понравилась, все улыбались.
