Улья Нова - У нас будет ребёнок! (сборник)
Дочери будет сорок, когда родится этот ребенок, а ей и вовсе шестьдесят шесть. Если он окажется больным, у нее не хватит ни сил, ни здоровья помочь Лизе. Конечно, у ребенка будет отец, но останется ли он в семье, случись у младенца сложный диагноз, большой вопрос! Ведь бросил трех здоровых детей в предыдущем браке!
Теща не знала, что зять сам оказался брошенным боевитой женой.
Ирина Петровна налила в стакан воды, проглотила таблетку и, стараясь унять дрожь в голосе, изрекла:
– Так и пройди этот, как его, аминьцетез. – Ирина Петровна от волнения перепутала все звуки в сложном названии процедуры. – А в случае плохого прогноза избавишься от ребенка!
– И ты туда же! А Сева так вообще требует, чтобы я оставила всякую мысль о ребенке, чтобы шла сразу на аборт.
– Может, он и дело говорит? Каким бы ни был результат обследования, на сто процентов тебе никто гарантировать здорового ребенка не сможет.
– Мама, ты же так мечтала о внуках!
– О нормальных внуках, но не о ребенке-инвалиде, как у твоей Татьяны.
Мать и дочь замолчали, каждая погрузившись в свои мысли. Даже окрошку они ели в молчании. У Ирины Петровны разболелась голова, и ей захотелось поскорее прилечь. А Лиза, собиравшаяся пойти на озеро искупаться, вдруг передумала. Закончив обед, она встала и, чувствуя себя виноватой неизвестно за что, объявила матери:
– Пожалуй, я не останусь тут ночевать, поеду домой сегодня, ведь там Сева один.
Перед отъездом Лиза решила сорвать васильки за колодцем и увезти с собой в город: мама, в конце концов, если ей надо, найдет цветы и в поле. Лиза с ужасом представила, как «ее» василькам отрывают головки и замуровывают в бутылку со спиртом, будто уродцев в петровской Кунсткамере. Лиза, поднеся сорванные цветы к лицу, понюхала плотно прижатые друг к другу ярко-синие стрелочки. Она слышала, что васильки вроде бы и не пахнут, но в своем нынешнем состоянии, как большинство беременных, она ощущала тончайшие запахи! И этот сладковатый аромат, отдающий горчинкой, показался ей самым прекрасным в мире. И тут же в ее голове вспыхнула мысль: «Если вопреки всему у меня родится ребенок, то назову мальчика Васильком. А будет девочка, то Василисой!».
* * *Вернувшись в город, Лиза изменила планы. На аборт она сейчас не пойдет, сделает пункцию, а там посмотрит. Севе же скажет однозначно, что оставляет ребенка: пусть привыкнет к мысли, что в четвертый раз может стать отцом. Хотя может и не стать. Но идти на амниоцентез желательно, как сказала врач, не раньше двадцатой недели, поскольку на ранних сроках высок риск осложнений. Так что пока остается только ждать и заниматься повседневными делами.
В первую очередь надо было наведаться к Татьяне. Они уже разговаривали по телефону по поводу создания сайта, и Татьяна согласилась на эту работу. И в том же телефонном разговоре Лиза назвала Татьяну оракулом, похвалив подругу за то, что та первая угадала с ее беременностью.
– Не может быть! – воскликнула подруга. – Предположить-то я предположила, но больше ради трепа, чем всерьез! И сколько недель?
Лиза подробно рассказала о своем положении, о предстоящей пункции, о рисках, с ней связанных.
Татьяна выслушала, не перебивая, и сказала коротко:
– Приезжай завтра, после десяти вечера. Я Димасика спать уложу, и мы без помех обо всем поговорим: и о сайте, и о твоих делах.
В Питере еще стояли волнующие душу белые ночи, так что и день растягивался почти до бесконечности. Лиза приехала к Татьяне поздним вечером, как они договорились. Димасик еще не спал, но уже устроился полулежа в кровати с ноутбуком на коленях. Мальчик в ответ на приветствие гостьи поздоровался, но головы в ее сторону не повернул. Он был уже заметно вял и заторможен – и пальцы его уже не бегали, а лишь зависали над клавиатурой.
– Он скоро уснет, – шепнула подруге Татьяна, когда женщины вышли в коридор. – Мы на ночь пьем снотворное, то есть ему врач прописал. А пока пусть по Интернету пошарится, он любит про географические открытия читать.
Татьяна с сыном жили в однушке, так что женщинам пришлось пройти на кухню, одновременно служащую Татьяне и рабочим кабинетом. Компьютерный столик стоял напротив стола с кастрюлями и тумбочкой с кофеваркой, стоял там, где у некоторых стоят угловые диванчики. Перед тем как включить компьютер, Татьяна запустила кофеварку – несколько минут гудения аппарата, – и вот уже густой аромат сваренного кофе заполнил маленькое помещение. Хозяйка разлила кофе по чашечкам, и подруги устроились у широкого подоконника, приспособленного Татьяной под обеденный стол.
За окном сквозь ветки деревьев просвечивало кружево дымчатого, как и днем, неба. «Сижу, читаю, без лампады» – вдруг процитировала Татьяна, сделав очередной глоточек кофе. Она была в душе романтиком, хотя и выучилась на экономиста! Но Лизе не терпелось перейти к делу, и она заговорила о том, каким хотела бы видеть новый сайт, чем он мог бы зацепить будущих заказчиков.
– Подожди. Сайт еще успеем обсудить, – прервала ее Татьяна. – Лучше расскажи мне, что ты там замышляешь с генетическим обследованием? Зачем оно тебе?
– Я ж тебе по телефону все рассказала: врач настаивает на амниоцентезе, потому что в моем возрасте велик риск хромосомных нарушений. И мама убедила, что надо сделать эту пункцию околоплодных вод. – Лицо Лизы было сейчас спокойно и, как всегда, бледновато, почти одного цвета с гладкими, прямыми волосами. – Мы все боимся, что родится даун!
– Какая разница: даун, не даун! Каждый ребенок имеет право на жизнь! Видела бы ты, какие замечательные детишки с синдромом Дауна приходят с родителями в наш Фонд «Все цветы прекрасны». Они и в спектаклях участвуют, и в коллективных играх, и в общественных делах. Их родители тоже светятся от радости, а не только сами дети! Зря ты боишься этого диагноза!
– Пусть не этот диагноз, а другой! Но я вижу, как ты мучаешься с Димасиком. Институт с красным дипломом окончила, могла бы в эту пору уже департамент какой возглавлять, если бы твои руки больным ребенком не были связаны!
– Я мучаюсь?! Да я счастлива, что мне такой жребий выпал! Что бы я видела, сидя в своем департаменте: папки с отчетами, раздраженных посетителей? А в нашем Фонде такие замечательные люди: всегда окажут друг другу поддержку, кто деньгами, кто добрым словом, кто порывом души! Нет, не ожидала я от тебя, что ты долгожданного ребеночка загубишь.
Татьяна вновь повернулась к подоконнику и в молчании допила свой кофе, чувствуя глубокую боль за подругу. А Лиза, чуть порозовев от выпитого кофе, возразила:
– Я же не сказала, что завтра иду на аборт! Если результаты обследования будут благоприятны, постараюсь уговорить Севу на ребенка!
Татьяна, встряхнув распущенными цыганскими волосами, встала и, как маятник, заходила по маленькой кухне взад-вперед: два шага туда, два шага обратно:
– Лизка, ты хоть понимаешь, чем чреват этот амниоцентез?! Знаешь, что может случиться, когда длинной иглой протыкают брюшину и плодный пузырь? А если у тебя там здоровый ребеночек, а врач ненароком сдвинет иглу на миллиметр в сторону? И все, прости-прощай его жизнь. Ты не сделаешь этот анализ, не посмеешь! Ты будешь рожать в любом случае!
– Ну, это мы еще посмотрим: посмею или не посмею. – Губы Лизы искривились обидой. – Так мы будем сегодня обсуждать наш сайт? Или только мне косточки перемывать? Уже почти одиннадцать!
– Ладно, ладно. – Татьяна переместилась к рабочему столику и включила компьютер.
Экран компьютера засветился, и у Лизы поднялось настроение. Она уже представила, какие их с Севой ожидают всяческие блага: процветающая фирма, путешествие по миру, роскошный особняк в престижном месте. И очень возможно, что на лужайке перед новым домом будет бегать их с Севой ребенок: красивый, здоровенький, сметливый!
Лиза достала из сумочки сложенный вчетверо листок бумаги с нарисованной схемой будущего сайта и стала объяснять Татьяне свое видение задачи. Но женщины успели обсудить только заголовок, когда в комнате раздалось какое-то гудение!
– Опять пылесос включил! – сокрушенно качнула головой Татьяна. – Целыми днями или с ноутбуком сидит, или квартиру пылесосит по пять раз на дню. Думала, что он заснул, но видно, твой приход его возбудил, так что и снотворное бессильным оказалось! Подожди, я сейчас вернусь.
Татьяна встала со стула, собираясь пойти приструнить сына, но Димасик с гудящим пылесосом, в одних трусах, уже появился на кухне и стал пылесосить. Выглядел мальчик старше своего возраста – на все пятнадцать.
– Димасик, прекрати сейчас же! Видишь, мы работаем с тетей Лизой. Иди, сыночек, спать.
Татьяна пыталась перехватить пылесос из рук сына, но тот ловко увернулся и двинулся с пылесосом опять в комнату, продолжая производить шум на всю квартиру.
– Не получится нам сегодня поработать, Лизок, – вздохнула Татьяна. – Димасик в неважной форме, надо самой при нем сидеть, чтобы заснул.
