Софи Кинселла - Девушка и призрак
Мы в огромном зале, повсюду зеркала, столики, кресла, вешалки с одеждой, сушки для волос, мельтешат стилисты, прохаживаются тощие модели. Все девушки в коротких прозрачных платьицах, и у каждой на шее болтается не меньше двух десятков ожерелий. Цепи, жемчуга, кулоны… Найти здесь наше не легче, чем отыскать иголку в стоге сена.
Мы с Сэди испуганно переглядываемся, и тут раздается тягучий манерный голос:
— Ла-ара! До-орога-ая, ты при-иехала!
Ко мне направляется Диаманта. На ней непристойно короткая юбка в сердечках, тонкая курточка, серебряный пояс с заклепками и лакированные боты на высоком каблуке. В руках два бокала с шампанским, один она протягивает мне.
— Привет, Диаманта. Поздравляю. И спасибо за приглашение. Это все, — я широким жестом обвожу вокруг и вздыхаю, — просто потрясающе! (Главное не переигрывать.) И знаешь, хочу тебя попросить об огромном одолжении. Помнишь ожерелье со стрекозой, на котором помешался твой отец? Такое старое, со стеклянными бусинами?
Диаманта удивленно моргает:
— А ты откуда знаешь?
— О, долго рассказывать. В общем, раньше оно принадлежало нашей двоюродной бабушке Сэди и всегда ужасно нравилось моей маме. Вот мне и хочется порадовать ее. Не отдашь ли ты его… после шоу? Если оно, конечно, больше тебе не нужно.
Светлые волосы Диаманты струятся по спине, глаза странно блестят.
— Мой папуля — настощий козлина.
Я принюхиваюсь и все понимаю. Вот удача. Диаманта пьяна. Должно быть, наливается шампанским с утра.
— Чертов ублюдок, вот кто он такой.
— Точно, — охотно соглашаюсь я. — Так и есть. Поэтому ты должна отдать ожерелье мне. Мне, а не ему, — втолковываю я громко и отчетливо.
Диаманта, пошатнувшись, чуть не падает, и я испуганно подхватываю ее под локоть.
— Ожерелье со стрекозой, — долдоню я. — Помнишь, где оно?
В нос ударяет запах шампанского, сигарет и мятных леденцов.
— Слушай, Лара, а почему мы не дружим? Ты такая крутая. В смысле… сама знаешь. Такая честная. Давай что-нибудь замутим.
Потому что ты вечно торчишь на огромной вилле на Ибице, а я совсем в другом месте, как тебе такая причина?
— Сама не знаю. Давно пора. Было бы здорово.
— Я как раз собираюсь что-то сделать с волосами, нарастить их, например. Тут есть чудесное местечко. Они там тебе и ногти сделают. Все органическое и экологически чистое.
Экологически чистое наращивание волос?
— Всю жизнь мечтала, — киваю я. — А как ты догадалась? Наращивание волос. Что может быть лучше?
— Я знаю, что ты обо мне думаешь. — На секунду Диаманта словно протрезвела. — Не надо считать меня дурой.
— Ну что ты, — машу руками я, — как тебе в голову пришло.
— Ты думаешь, я сижу на папиной шее. Ведь это все на его деньги. Думаешь, правильно? Признавайся.
— Конечно, нет, — мямлю я. — С чего бы? Просто, знаешь…
— Знаю, я испорченная маленькая гадина. — Она снова прихлебывает. — Ну давай. Скажи правду.
Мысли мои разбегаются. Диаманта никогда не интересовалась моим мнением. Стоит ли теперь высказывать его?
— Я просто думаю, что… (Хотела услышать правду, сейчас получишь.) Думаю, что если бы ты подождала несколько лет, заработала денег, овладела ремеслом и построила карьеру без папиной помощи, то чувствовала бы себя гораздо лучше.
Диаманта медленно кивает, словно пытается усвоить урок.
— И верно, — говорит она задумчиво. — Так и надо было поступить. Но это так сложно.
— Но ведь в этом весь смысл.
— К тому же папик мой, этот гнусяра, заставляет нас плясать под свою дудку… А что взамен? Должна же я хоть что-то поиметь.
— Да, ты права, — торопливо соглашаюсь я. — А как насчет ожерелья со стрекозой?
— Знаешь, отец узнал, что ты придешь сегодня, и позвонил мне. Стал орать, мол, ей не место в списке приглашенных и как она туда попала. А я его послала! Ты мне чертова кузина или как?
Сердце мое замирает.
— Твой отец… не хотел меня пускать сюда? Но почему?
— Я ему говорю: подумаешь, и что с того, что она психопатка. Будь, на фиг, проще, папулечка. А он, прикинь, начал гнать хрень какую-то про ожерелье. Да то тебе куплю, да это… А я ему — на хрен мне твой вонючий «Тиффани». Я сама дизайнер, догоняешь? У меня свое видение.
Выходит, дядя Билл по-прежнему на тропе войны. Что ему надо? Неважно, просто необходимо опередить его. Хватаю ее за плечи и энергично встряхиваю:
— Диаманта, пожалуйста, послушай. Это очень-очень важно для меня. И для мамы тоже. Я так уважаю твое дизайнерское видение… но можно после показа я заберу ожерелье?
Диаманта лишь тупо таращится. Похоже, придется начинать все заново. Я открываю было рот, но она вдруг обвивает руку вокруг моей шеи:
— Забирай, детка. После показа оно твое.
— Спасибо. — Только бы не показать свою радость. — Так мило с твоей стороны. Спасибо большое. А где оно? Можно на него посмотреть?
Как только увижу, сразу цап — и деру. Хватит искушать судьбу.
— А то! Эй, Лидс, — Диаманта подзывает девушку в полосатом топе, — знаешь, где ожерелье со стрекозой?
— Чего, детка?
— Винтажное ожерелье с миленькой стрекозкой. Не видела его?
— С двумя рядами желтых бусинок, — подсказываю я. — Стрекоза — это кулон, он доходит примерно до…
Мимо проплывают две обмотанные бусами манекенщицы, и я с надеждой кошусь на них.
Лидс пренебрежительно кривится:
— Где-то было. На ком-нибудь из моделей.
О боже. Без всякой надежды я оглядываю помещение. Модели повсюду, и на каждой по целой коллекции бижутерии.
— Ладно, поищу сама, — говорю я. — Если вы не против…
— Да ты че! Показ вот-вот начнется. — Диаманта подталкивает меня к двери. — Лидс, проводи ее. Усади в первый ряд. Пусть папаша видит.
— Но…
Ох. Двери закрываются, и я остаюсь в зале. Итак, ожерелье где-то здесь. Болтается на шее у одной из моделей.
— Нигде не могу его найти. — Сэди вырастает рядом. На глазах слезы. — Я всех облетела. Обшарила каждую шею. Его нигде нет.
— Не могло же оно провалиться, — бормочу я, направляясь к стульям у подиума. — Слушай, Сэди, я уверена, что оно на одной из моделей. Никуда оно не денется.
Внешне я скала скалой, но внутри все так и дрожит. Не слишком-то я верю собственным словам.
Как и предполагалось, я сижу в первом ряду. Музыка гремит, сверкают огни, друзья Диаманты приветственно вопят.
— Давай, Диаманта! — надрываются они. — Давай!
Над подиумом расползается густой туман, жидкого азота явно не жалеют. Ну и как сквозь эту дымовую завесу разглядеть манекенщиц?
Мелькают пятна розового света, колонки гремят глэм-роком в духе семидесятых. Я наклоняюсь вперед, готовая впиться взглядом в первую модель, но вместо модели вижу…
Дядя Билл сидит ровно напротив меня по другую сторону подиума, рядом маячит Дамиан и еще кто-то из верных приспешников.
Вот повезло так повезло. Я вжимаюсь в стул, но дядя дружелюбно машет мне рукой. Я послушно машу в ответ. Музыка становится громче, и на подиуме появляется первая модель в белом платье-паутине, девица болезненнно тощая, даже Сэди до нее далеко. Пытаюсь разглядеть, что у нее болтается на шее, но девица вышагивает слишком быстро.
А что там поделывает дядя Билл? Так и есть, тоже высматривает ожерелье.
— Так ничего не увидишь! — Сэди взлетает на подиум, кружит около манекенщицы, разглядывая бижутерию. — У нее нет!
Появляется следующая модель, Сэди изучает и ее.
— У этой тоже ничего!
— Суперколлекция! — заходится в восторге девушка рядом со мной. — Круто, да?
— Круто, — подтверждаю я, видя лишь сверкание украшений.
Господи. Господи! Вот оно! Прямо передо мной. Намотано на лодыжке. Тощая девица использовала его как украшение для своей тощей икры. Понятно, почему Сэди его не заметила. Манекенщица приближается, и ожерелье маячит в полуметре от моего лица. А то и ближе. Я вполне могу дотянуться до него. Эта мысль так и жжет.
Сэди перехватывает мой взгляд, охает, подлетает к ничего не подозревающей модели и вопит:
— Мое ожерелье! Это оно!
Как только девица скроется за кулисами, я бегом за сцену, — и плевать на приличия. Но дядя Билл, увы, тоже углядел ожерелье.
Манекенщица разворачивается и вихляет обратно. Через несколько секунд она исчезнет. Свет слепит глаза, но я замечаю, что дядюшка вскочил, а его люди расчищают дорогу.
Вот черт. Черт.
Я тоже вскакиваю и, наступая на ноги и бормоча извинения, пробиваюсь к выходу. У меня есть фора: я сидела гораздо ближе к двери. Не оглядываясь, я вылетаю из зала, несусь по коридору ко входу в закулисный хаос, там торопливо сую пропуск охраннику и ныряю внутрь.
За сценой дым коромыслом. Женщина в джинсах безостановочно орет, руководя моделями и выталкивая их на сцену. Другие манекенщицы шустро переодеваются, вокруг них суетятся стилисты и визажисты, сушат им волосы феном, подмазывают, подпудривают.
