Гийом Мюссо - Спаси меня

В Бенсонхерст они вернулись после полуночи. Остановив машину у своего дома, Рутелли подумал, что настала пора прощаться. Его сердце сжалось.

— Я хочу, чтобы ты знала…

Но Грейс тихо прервала его:

— Я знаю. Я все знаю.

Она боролась с волнением. И весело сказала:

— Ты что, не пригласишь меня пропустить последний стаканчик? Я думала, ты знаешь, как себя вести с женщинами…

Оба испытывали легкую неловкость, поднимаясь по лестнице, но, когда они оказались в квартире, смущение исчезло, и они бросились друг другу в объятия. Они знали, что это их ночь. И что она последняя.

Они не потратили даром ни одной минуты. Время исчезло. Остались только два безумно влюбленных человека, для которых не существовало больше ничего в мире.

Рутелли проснулся на рассвете. Его разбудило пение птиц. Квартира была залита бледным утренним светом. Он медленно повернул голову. Чуда не случилось. Грейс не было, и он знал, что она не вернется. Он встал и подошел к окну. Он долго думал обо всем, что рассказала ему Грейс, и вдруг понял, что должен сделать. Он еще раз все взвесил и принял решение.

30

Я позволю страху пройти сквозь мою душу, и когда он уйдет, ничего больше не останется.

Ничего, кроме меня.

— Любимый, мне пора.

Сэм проснулся и подскочил. Жюльет, свежая и сияющая, поцеловала его в шею и поставила поднос с завтраком на кровать.

— Куда ты? — удивленно спросил он, глядя, как она собирается.

— Коллин переезжает, я должна ей помочь.

Сэм выскочил из постели, расстроенный, что не встал раньше. Как он вообще умудрился уснуть?

— Но… — пробормотал он. — Но я думал, что мы проведем утро вместе…

— Я вернусь через четыре часа, мы можем вместе пообедать.

«К тому времени я буду уже мертв!..»

Жюльет протянула ему бейгл, намазанный джемом. Он не мог отвести от нее глаз. Она смотрела на него, улыбаясь, наслаждаясь его вниманием. На губах у нее остался след от йогурта, солнце сияло в волосах. Под окном раздался гудок машины.

— Это Коллин, — сказала Жюльет, посмотрев в окно. — Я попросила ее заехать за мной.

Она застегнула пальто, схватила свой пестрый шарф.

— Подожди! — воскликнул Сэм.

Он догнал ее около двери, взял за руку. Она поцеловала его и прижалась к нему, он вдыхал ее запах, цветочный и абрикосовый аромат.

— Дорогой, меня не будет всего несколько часов, — засмеялась она.

«А меня не будет уже никогда».

Сейчас, в эту минуту, он терял ее. Он больше никогда не увидит ее. Он не думал, что это произойдет вот так. Каким она запомнит его? Они так мало времени провели вместе. Ему столько еще хотелось ей сказать. Ему бы хотелось, чтобы она лучше узнала его. Ему бы хотелось…

Но может быть, ей будет не так больно? И он отпустил ее руку.

Жюльет спустилась по лестнице. Сэм проводил ее и видел, как она села в старенький «Шевроле» Коллин. Машина тронулась, завернула за угол. Перед этим Жюльет обернулась и помахала ему телефоном. Он разобрал по ее губам: «Я позвоню» и «Я тебя люблю».

Сэм поехал в больницу, чтобы пройти обследование для страховой компании. Накануне он договорился с коллегами, и все заняло меньше часа. Сэм отправил результаты в страховую компанию, испытывая мрачное удовольствие от того, что умрет абсолютно здоровым.

Если бы это зависело от него, он провел бы последние часы своей жизни за работой. С тех пор как он проснулся, тревога не покидала его. Он боялся оставаться один. Но Джанис Фримен, которая была не в курсе событий, произошедших в его жизни, решительно выставила его из больницы и велела как следует воспользоваться вынужденным отдыхом.

Город был завален снегом, который сверкал в солнечных лучах. Сэм шел по улице и был рад тому, что вокруг так много людей. Он чувствовал себя как капля внутри волны. Человек в толпе. Анонимное братство с себе подобными согревало его, страх ощущался не так остро.

Он быстро шагал, чтобы согреться, наслаждаясь скрипом снега под ногами. Зашел в кафе «Портобелло» и заказал капучино.

Прежде чем он уйдет, нужно сделать еще несколько важных дел. Он набрал номер «Баттерфляй центра» в Хартфорде. Этот центр занимался реабилитацией подростков-наркоманов. К ним записывались за несколько месяцев вперед, а курс лечения стоил десять тысяч долларов. Как Сэм и предполагал, свободных мест не было на год вперед, но он сумел договориться, чтобы Джоди туда приняли, рассказал, какое потрясение ей недавно пришлось пережить, и убедил врачей, что ей требуется немедленная помощь. Через двадцать минут он получил положительный ответ при условии, что оплата за весь курс поступит на счет центра в течение дня. Сэм позвонил в банк, чтобы узнать, сколько денег у него на счету. Работа в государственной больнице приносила гроши по сравнению с тем, что он мог бы получать, если бы работал в частной клинике. Он только недавно закрыл кредит, который брал на обучение.

— У вас осталось одиннадцать тысяч триста двадцать долларов, — сообщили ему в банке.

Сэм тут же распорядился перевести эту сумму на счет «Баттерфляй центра» и сообщил туда, что лечение Джоди оплачено.

«Это последнее, что я сделал как врач…» — подумал он, и его сердце сжалось.

Чтобы не думать о том, что его ждет, он поднял голову и огляделся. Сегодня ему не надоедало разглядывать людей, которые его окружали. Ему хотелось поговорить с каждым из них. Любая мелочь, казалось, обладала особым смыслом и красотой: солнечные лучи, которые проникали сквозь стекло, смех за столиками, запах кофе и выпечки… Почему нужно было ждать, когда смерть постучит в дверь, чтобы оценить вкус жизни?

Он посмотрел на часы, висевшие на стене. Стрелка чересчур быстро отсчитывала остававшиеся ему секунды. И что, неужели это все, что он видел в жизни? Не много. Он подумал о странах, в которых не был, о книгах, которые не прочитал, обо всем, что отложил на потом…

Когда Сэм вышел из кафе, ему было очень грустно. В его голове стремительно проносились воспоминания о последних днях. Он безуспешно пытался найти какой-то смысл во всех этих событиях. Ему казалось, что он упустил что-то важное.

И тут он вспомнил нечто, что его зацепило, но тогда он не придал этому особого значения. Он вышел на перекресток Второй авеню и Тридцать четвертой улицы, где таксисты поджидали клиентов, и поднял руку. Нужно в последний раз повидать Шейка Пауэлла.

Шейк не удивился, когда увидел Сэма, выходящего из такси. Уже два дня он ждал его. И боялся его приезда.

У входа в церковь Шейк вместе с волонтером грузил коробки с едой в фургончик, принадлежавший городскому приюту для бездомных.

— Помочь? — спросил Сэм.

— Это работа не для слабаков, — усмехнулся Шейк.

— Сам ты слабак, — ответил Сэм, берясь за самый тяжелый ящик.

Они работали быстро и молча и вскоре всю еду погрузили в машину. Шейк принес одеяла и пакет с принадлежностями для туалета.

— Давай, Чаки, потихоньку! — крикнул он.

Пикап, которому пора было отправляться на свалку еще при Рональде Рейгане, тронулся с места. Волонтер дважды просигналил на прощание.

Шейк повернулся к Сэму.

— Чувак, в чем дело? Ты выглядишь хуже некуда.

— Сделай мне кофе.

Они поднялись в квартиру. Шейк хлопотал вокруг древней кофеварки, Сэм задумчиво смотрел на распятие, выколотое на предплечье друга.

— Я никогда Его не видел, — сказал он, и в голосе его слышалась сдерживаемая ярость.

— Кого это? — спросил Шейк, подходя к нему с двумя чашками кофе в руках.

— Твоего Бога. Я никогда Его не видел. Ни в нашем квартале, когда был ребенком, ни у себя в больнице, ни в одной из воюющих стран, куда ездил добровольцем…

— Однако Он был там, — ответил священник, открывая окно. — Нужно лучше смотреть, чувак.

Сэм посмотрел во двор.

Двое детей, мальчик и девочка, играли на баскетбольной площадке. Негр и азиатка, лет десяти. Девочка нарисовала мелом классики, мальчик пытался забросить мяч в корзину. Через несколько минут сюда явятся дети постарше и выставят их с площадки. Но пока она принадлежит им. Мальчик был толстенький и невысокий, мяч в его руках казался огромным. Как он ни старался, ему не удавалось подбросить его так, чтобы он хотя бы коснулся края корзины, но подружка все время подбадривала его. Через некоторое время мальчик, видимо, решил, что пора передохнуть. Несмотря на холод, он сел на невысокую стену, которая окружала площадку, достал из сумки шоколадный кекс, разломил и отдал половину смеющейся подружке.

Сэм повернулся к другу.

— Замечательно, но мне этого мало, — сказал он.

— Мало?

— Да.

Ответ был четким и ясным.

— Чего же еще ты хочешь?