Ирина Винокурова - Грач, или Вход дьявола

— Если так посчитать, то выходить нам нужно уже завтра утром. Как полагаешь, Семен? — обернувшись к приятелю, спросил Ричард.

— Получается — на день раньше придем. Да оно, может, и лучше. Осмотримся да приглядимся, — согласился Грач.

Утром, как и решили, двинулись в путь. Егерь вел ему лишь знакомыми тропами, но и не забывал о своих путешественниках — пояснял, как дорогу обратно сыскать и в лесу не заблудиться.

— Если хотите при возвращении не заплутать, запоминайте деревце это, молнией помеченное. За ним подряд пять болотцев будет. Затем, чуть ниже, овражек. Далее березнячок пройдем, а там речушка рядом…

С собой в дорогу егерь прихватил запас воды и пищи, чтобы не на один день хватило. Дважды в дороге они останавливались перекусить да отдохнуть, и опять шли. Вскоре они и к березняку подошли, о котором егерь упоминал.

— А вон и речка наша, Каменка, блестит, — пояснил егерь. — Вдоль реки идти — оно всегда сподручнее. Хотя какая это река, так, ручеек широкий: и по пояс воды не будет. Зато по берегу камня много, ни с какой другой не спутаешь, потому Каменкой ее и прозвали.

— А вода в ней хорошая? — поинтересовался Грач, вглядываясь в быстрый поток.

— Вода эта — кормилица наша. Чуть выше речушка через железо проходит, потому вода вкусная и полезная. Здесь можете сами попить и фляжки наполнить.

Семен Семенович, не раздумывая, спустился к воде, решив сразу проверить слова егеря, и, зачерпнув полные ладони, стал с наслаждением пить.

— Действительно, хороша! — вскоре крикнул он. — Ричард, спускайся ко мне и фляги захвати.

Обернувшись опять к воде, Грач заметил на другом берегу какой-то странный предмет. Он решил перейти речушку и получше рассмотреть его. Добравшись до странного предмета, он достал его из осоки, старательно очистил от грязи и прилипшей травы. В его руках была искусно выточенная из камня голова козла. Выражение, запечатленное на морде животного, было недобрым, скорее даже угрожающим. Крупный нос с широкими раздутыми ноздрями придавал его облику агрессивность. В дополнение к этому был рот — слегка приоткрытый и застывший в дьявольской усмешке, от нижней губы которого начиналась редкая бородка. Уши козла больше походили на крупные ослиные и расходились в разные стороны. Между ними торчали огромные широкие рога. Они были окрашены в чередующиеся черные и белые кольца.

Больше всего привлекли внимание Семена Семеновича крупные раскосые глаза козла. Они были выполнены из другого камня, причем один был серого, а другой белого цвета. Грачу захотелось повнимательнее рассмотреть глаза: достав из кармана зажигалку, он поднес пламя к морде.

Внезапно то ли от света, то ли от соприкосновения огня с камнем глаза на козлиной морде загорелись красным светом, словно внутри камня вспыхнул огонь. От неожиданности Семен Семенович вскрикнул и, бросив изваяние на землю, отскочил в сторону. Глаза, не переставая, горели ярко-красным огнем. На мгновение Грачу показалось, что они живые и пристально смотрят на него.

Заметив, что у Семена что-то произошло, Ричард поспешил к нему. Подойдя ближе и увидев лежащую на траве каменную голову, он поднял ее и принялся пристально изучать.

— Да, тонкая работа, — наконец произнес он. — А с камушками, что в глазницах, я знаком. Их находят в Аравии, они содержат сырую густоту, благодаря которой огонь в камне горит постоянно и не гаснет, подобно «перу саламандры» — блуждающему огню.

— Но почему он загорелся? — спросил Грач.

— Ты сам его и зажег своей зажигалкой. Истинный цвет камня — огненный, а сверху его покрыли какой-то смесью. Скорее всего, при соприкосновении с огнем эта смесь просто сгорела.

— Как же нам потушить эти камни?

— Потушить мы их вряд ли сможем, да и пусть горят своим истинным светом. Думаю, следует взять эту голову с собой, ведь она что-то да значит в мире черных сил. Может, нам на что и сгодится.

Обмотав каменную голову рубашкой, Ричард положил ее в свой рюкзак. Семен тем временем наполнил фляги водой. После этого все продолжили путь.

Немного пройдя вдоль речки, егерь остановился.

— Ну, вот и все, дальше я с вами не пойду. Видите впереди лесистый хребет? На него нужно подняться, а за ним она и начнется — долина Рыжих Волн. Идти будете по этой тропинке, что сразу за речушкой.

— Скажите, а почему это место называют долиной Рыжих Волн? — поинтересовался Грач.

— На той долине трава где-то с километр словно выжжена, и ничего там не родится. А сверху, с холма, трава кажется рыжей, поэтому и прозвали так. Вообще, сколько здесь живу, так все долину и называют. Еще дед мой так же это место звал…

— А есть какая другая дорога к этой долине? — поинтересовался Семен Семенович.

— Нормальная — только одна, — с уверенностью кивнул егерь.

— Это как «нормальная»? — удивился Ричард.

— Именно так. Дед мой рассказывал, что однажды он попал чисто случайно на их сборище, нечисти я имею в виду, а уйти вовремя не успел — любопытство взыграло. Так вот, пришлось ему идти по скале. Там скала по ту сторону есть, огромная и неприступная. Но севернее, в той горе, рассказывал он, есть узкий змеиный проход. Пройти по нему можно, но очень опасно — никто не знает, куда он ведет.

— А найти-то его там можно, ведь расщелин в горе может быть много? — переспросил, задумавшись, Грач.

— Говорят, там змея на камне выбита, потому змеиным проход зовут. Вроде все я вам поведал, дорогу указал, а теперь прощайте. Да, вот еще что: шалашик мой вон там, правее, под деревом. Вы отдыхайте, а я поспешу, до темноты вернуться домой надо.

Семен и Ричард по совету егеря переждали ночь в шалаше, а наутро, крепко перекусив, отправились дальше в путь. Следуя точным указаниям, они к полудню подошли к долине. Перед ними раскинулось огромное поле. Трава на нем действительно была рыжая, словно мертвая. Кое-где попадались сухие кустарники.

— Как ты думаешь, Семен, что здесь произошло? Отчего на протяжении стольких лет, если исходить из преданий, место это остается словно выжженное?

— Скорее всего, ответ прост: думаю, все дело в почве. Что-то в ее составе есть такое, что поглощает все полезные микроэлементы, лишая питания растительность.

— Возможно, ты и прав, а народ в древние времена придавал этому явлению мистический смысл. Поэтому сюда и стали съезжаться на эти сходки всякие колдуны да ведьмы. Да тут к тому же и цветок этот растет. Хотя ты знаешь, мне порой, кажется, что все это вымысел о сверхъестественной силе архилима.

— Тебя бы, Ричард, на одну ночку отправить в ту подземную империю, понаблюдать за обрядом вытягивания души — волосы при виде всего этого встают дыбом. Посмотришь на это и во все начнешь верить. А черт на пляже, который к Каде тогда на свидание ночью приходил? Одно слово — чертовщина, да и только.

— Ладно, пока будем верить всему и следовать разработанному плану, а если что, сориентируемся на месте. Если что, то я пару фокусов покажу. Буду косить под начинающего мага. Хотя по сравнению с магией мои способности — ничто…

— Будем надеяться на лучшее, что на нас просто никто не обратит внимания. Да и к тому же мы будем в масках, а это хоть какое-то, но прикрытие.

Семен и Ричард еще раз проверили все свое нехитрое снаряжение и двинулись навстречу незнакомому и пугающему.

К долине с разных сторон шли маленькие тропки, которые в дальнейшем вливались в одну широкую тропу. Эта тропа вывела к большой зеленой поляне, на которой вовсю пестрели цветы, зеленела сочная трава. Деревья, кусты были одеты в пышную листву. Посреди мертвой долины это место выглядело райским уголком. Дальше поляна упиралась в высокие горы, о которых упоминал егерь.

Добравшись, Ричард и Семен выбрали себе место для отдыха и наблюдений в густой тени кустарников, подальше от открытого участка. Под покровом ночи к поляне подтягивались со всех сторон чьи-то тени, заходили в пролесок и словно растворялись.

— Семен, тебе самое время сменить облик — доставай из сумки все необходимое и перевоплощайся.

— Может, на рассвете: чуть повиднее будет. Надо же, ночь какая сегодня — кромешная тьма, луна тускло светит, да и звезд почти не видно.

— Я боюсь, Семен, на рассвете будет поздно, хотя они и ночью в темноте могут все увидеть, словно кошки.

— Думаю, Ричард, наш план о проверке местности заранее придется отменить и не вылезать отсюда до завтрашней ночи. Мне кажется, что здесь не только двигаться, но и разговаривать опасно.

— Я согласен, рисковать не будем, а завтра поступим по ситуации.

Всю ночь они провели, не сомкнув глаз. Несмотря на темноту, спать не хотелось. Казалось, глаза понемногу привыкли к мраку и стали различать то там, то здесь мелькающие тени. Эта ночь им обоим показалась длиною в вечность. Но пришел черед и утру настать: небо понемногу начало светлеть, контуры деревьев, кустарников стали более явственны. Вскоре проснулись и защебетали первые пташки, напоминая, что час ночи прошел и пора солнечному дню вступать в свои полномочия.