Дарья Орлова - Все пиарщики делают это!
– О, – закричал Митя, – какие люди! Цирроз-мокрый нос!
Капа, который за время загула успел отрастить бороду, как у деда Мазая, саркастически усмехнулся в усы.
– Вы, извините, пидор? – обратился он к Мите. – Вот и занимайтесь своими пидорскими делами.
Через секунду они уже катались по полу, пытаясь задушить друг друга.
В самый разгар драки в офис влетел Гарик, виновник торжества. Он спокойно перешагнул через пыхтящих противников, поставил на стол черный портфель чудесной кожи и торжественно объявил, что раз команда наконец-то в сборе, планерка объявляется открытой.
Все моментально насторожились, Капышинский перестал отряхивать пыльные брюки, пока полумертвый Митя с трудом пытался принять вертикальное положение. А Гарик навис над столом, как маленькая грозовая тучка, и тихо сообщил:
– Погодин сошел с ума. Пока неофициально.
– Это как?..
– Из достоверного источника стало известно, что он принял решение снять свою кандидатуру с выборов. Якобы после «чудесного спасения» у него открылись глаза, жизнь предстала в новом свете, истина засияла... Не знаю, что его так долбануло по башке, но он действительно уходит, заявление для журок сделает завтра. А теперь – хорошие новости.
– Неужели есть и хорошие? – удивился Андрес.
– Нет. Я пошутил, – ответил Гарик без тени юмора. – Все это означает, что у Петрова снова появился шанс, и с сегодняшнего дня мы переходим в режим круглосуточной боеготовности.
– У меня не укладывается в голове, – прошептала Василиса.
– Перевожу специально для вас: начинается работа, за прогулы буду вычитать из зарплаты! Никаких запоев. Никаких отлетов в Москву. До недавнего времени вы тут все валяли дурака, некоторые позволяли себе уходить в запой, а некоторые даже покидали рабочее место на неопределенное время и думали, что им это пройдет даром... Так вот, с сегодняшнего дня «санаторий» кончился. В штабе быть к десяти утра, отбой – в девятнадцать ноль-ноль.
– К чему такие строгости? – возмутился Митя.
– Друзья мои, – Гарик обвел нас усталым взглядом, – поверьте, я, как и вы, «мечтаю» посвятить работе все свободное время, но другого такого шанса не будет. Надо ковать Петрова, пока он горяч. Я все сказал. Вопросы? Предложения?
– Снял кандидатуру... И это когда его рейтинги самые высокие по стране?! – недоверчиво уточнил Андрес, от волнения заговорив с сильным акцентом.
– Извини, коллега, – пробубнил самодовольно Тимур, – ничего личного, но боюсь, тебе никогда не понять загадочной русской души.
Андрес ничего не сказал, но веснушки на его лице проступили еще ярче.
Я не могла поверить в реальность происходящего: неужели план Курочкина и Перцеля провалился? Или это очередная выдумка для СМИ?
Первым опомнился Николай.
– А если это только пиар-ход, чтобы раскрутить тему духовности? – спросил он Гарика.
– Я эту версию десять раз проверил! Хрена с два! Все по-настоящему. Вчера ночью этот сумасшедший решил раздать бомжам свои вещи... Хорошо, жена его вовремя позвонила в штаб, а то бы под горячую руку осталась у разбитого корыта.
Дальше Гарик с упоением пересказал новейшие сплетни: говорят, больше всех убивался начальник погодинского штаба, который ползал в ногах у Погодина и просил опомниться. Еще бы – ведь победа была почти в кармане! А Погодин поднял его с колен, расцеловал в обе щеки и радостно сообщил, что уже получил благословение у отцов церкви в поход по святым местам и даже насушил сухарей в дорогу. Пойду, говорит, по Руси – грехи свои великие замаливать.
– А в скорую психиатрическую они звонили? – снова перебил Гарика дотошный Николай.
Оказалось, звонили, но экспертиза не выявила у Погодина никаких отклонений в психике.
– Я бы на их месте, – заявил Митя, – напичкал его наркотой до потери сознания, чтоб он только моргать мог, и выставлял его на людях всего на несколько минут. А после выборов можно из комы вывести, кто же откажется от президентского кресла?!
– Как будто ты один такой умный, – заметил Капышинский, накопивший, видимо, годовой запас ядовитого сарказма. – Я лично уверен, что они пытались это провернуть, но, видимо, неудачно.
Гарик многозначительно молчал, и всем было ясно, что Капа не так уж далек от истины.
– Ладно, – выдохнул шеф, – давайте реанимировать кампанию на финише. Андрес, готовь своих молодцев для последнего социологического замера. Девочки, от вас нужна бомба... Сколько мы успеем сделать скандальных желтых газет за оставшееся время? Можно и похулиганить немного. Главное: еще раз напомнить всем, кто такой Петров и зачем он на фиг нужен. Капа, ты как идеолог подключайся к Дашке с Василисой. Митя, к вечеру план новых акций должен быть у меня. Детальный план, а не три строчки бессвязного бреда! Ну, а теперь все за работу. И фантазируйте! Выжимайте из себя идеи!
Повисла неловкая пауза, все старательно прятали глаза от шефа с сознанием собственной беспомощности и лени. После нескольких секунд ступора в штабе возникло броуновское движение – все неуверенно побрели в кабинеты. Чувство было такое, как будто меня только что вытащили из центрифуги. Нет ничего хуже, чем пытаться окунуться обратно в рабочий процесс, когда мысленно ты давно его завершил и думаешь о другом. Васька растерянно почесала переносицу. Капышинский неловко прятал глаза и явно не был готов к мозговому штурму. Моя фантазия тоже была на нуле.
– Давайте позовем местных журок и устроим фокус-группу – наконец пробормотала я, – пусть расскажут слухи и сплетни про Петрова... Белинского, Крижановского, Биронова и прочих, кто еще в монастырь не ушел.
– Отлично, – отозвался Гарик равнодушным голосом. – Зовите Одинакова и Пеночкина, тем более они у нас на жалованье.
Пресс-секретарю губернатора звонила Василиса – она единственная не вызывала у нервного Одиносика дрожи в коленках. Тот обреченно прошептал, что будет сию секунду. Пеночкин долго капризничал и выдумывал причины, чтобы не участвовать в фокус-группе, пока я не намекнула, что мы организуем фуршет. Давно известно, что бухать рядовой российский журналист любит больше, чем думать и даже получать деньги.
Наконец оба персонажа появились в нашем офисе.
Вещал по большей части Пеночкин под одобрительное урчание месье Одиносика. Говорил он замечательно:
– На сегодняшний день нам реально угрожают два человека: первый – сами-знаете-кто – наш конкурент, а имя второго я вам не скажу. Они являются представителями той стороны, которая противная...
Полчаса мы сидели с Васькой и Капышинским, слушали, пытались понять, о чем он говорит.
– Нам нужны пикантные темы для скандальной газетки, – вежливо напомнила Василиса.
Пеночкин взглянул на нее так, как будто она попросила его снять штаны.
– Такие, как вы, дискредитируют идею честной журналистики, – ледяным тоном сообщил он.
– Бездарности дискредитируют идею журналистики... – утомленно вздохнула я. – Бездарности, графоманы и эксгибиционисты. Вы, Юрий, удивительным образом сочетаете все эти достоинства.
Я ждала взрыва. Но Пеночкин только вздрогнул и выбежал из кабинета. Васька и Капышинский глянули на меня с изумлением. Одиносик – с опаской. Капа оптимистично заявил:
– А мне нравятся люди, у которых нет чувства юмора. С ними никогда не соскучишься.
– Молодец, Дашка, – сказала хмурая Василиса, – теперь газету нам придется писать самим. Нашла время для момента истины.
Невнятные рассуждения Одиносика, навеки парализованного ужасом, по поводу компромата, слухов и сплетен, заняли в моем блокноте максимум две строчки. Так что информацию о личной жизни соперников мы частично скачали из Интернета, а частично выдумали.
Затруднения возникли только с кандидатом Бироновым – кроме краткой биографической справки в глобальной сети о нем не нашлось ничего. А между тем в последние месяцы штаб Биронова активизировал все свои ресурсы: тиражи его предвыборных газет выросли в десять раз, а листовки неведомым образом заполонили всю область и однажды появились даже на двери губернаторской резиденции. Биронов даже совершил вояж по стране под предлогом инспекции воинских округов: в окружении телекамер он катался на новом танке, приветствовал солдат-новобранцев и сдержанно целовался с ветеранами.
Журналисты и аналитики терялись в догадках, откуда и зачем выползла эта невзрачная личность – без скандалов, без темного прошлого, без связей, – а потому отзывались о нем нейтрально.
Весь наш штаб с удивлением наблюдал за успехами и метаморфозами Биронова. Его подстригли, добавили седины на виски, заставили прятать руки во время выступлений и переодели в дорогие костюмы благородных цветов. Судя по растущим рейтингам, превращения пошли ему на пользу. (Хотя недоброжелатели утверждали, что змееподобный Биронов органичнее смотрелся бы в форме офицера СС.)