Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

Конечно, сразу же по приезде я смылся. Ухватил фотоаппарат и запилил пешком до Байкала, двенадцать километров туда и столько же обратно. Ну да, искупался в ледяной волне. Ну да, пофотографировал. Ну да, несколько фотографий с этой пробежки у меня в выставочной подборке… Ну да, и моделей там же на пляже нашёл, двух очаровательных буряток. Минут пятнадцать потренировал, а потом мы с ними сняли головокружительную постановку по мотивам гаррисоновского «Запада Эдема».

Но Байкал — молчал. Ни единой искрой не было единения. Ни одного наката волны ободряющей. Ни одного наката волны сочувствующей. Ни одного наката волны просветляющей. Чужое было море. Красивое, ласковое, всё показывающее, всё понимающее, во всём помогающее, но — чужое.

Вернулся на турбазу. Безобразия были в разгаре. Не чуя под собой ног после прогулки — нашёл в себе силы полночи плясать на дискотеке. Даже до разборок дошло — кто-то сдуру решил возревновать ко мне свою жену, с которой я вообще максимум десятком слов перекинулся. Впрочем, обошлось без бокса, там действительно всё чисто было. Имея в виду последние месяцы, а также то, зачем я приехал, трудно было бы себе представить женщину, которая смогла бы меня увлечь.

С утра пораньше весь кагал двинулся к Байкалу на автобусах. Дабы протрезвиться в холодных водах, накушаться ещё раз и с чистым сердцем и отдохнувшею душою прямо оттуда ехать обратно в Улан-Удэ и возвращаться к трудам праведным.

Я опять сманеврировал вбок, прихватив с собой фотоаппарат и пару девиц посимпатичнее, как бы моделей. И опять всё удавалось, Байкал молча помогал, но вступать в разговор отказывался. Впрочем, ему это уже стало надоедать. Поднялся ветер, небо заволокло взвихренными тучами, волна сначала зашептала, потом зашумела… Когда уезжали, волна уже ревела, поднимая на торчащих из красно-чёрного берегового песка метровых каменных «зубах» многометровые фонтаны…

Прощальный дар Байкала обрисовался только на следующий день. Я как раз закончил основную часть работы, а вечерком влез в Интернет. Где немедленно и познакомился с девушкой Аней. Необычность и нетривиальность которой — просто фонтанировали из каждой её реплики в чате. Да и фотография, которую она показала, была весьма необычна. Видно было, что девушка красива очень, видно было, что фотографий, где её красота доведена до идеала, у неё заведомо немало, но вот показала — обычную офисную, снятую мыльницей. Без парадной одежды, без парадной причёски, без отработанной позы…

В общем, вечером я ей позвонил. Она сразу же согласилась приехать в гости, как только я вернусь. Даже обещала обязательно поцеловать.

На следующий день я лихорадочно доделывал работу по месторождению, отбрыкивался от предложений сразу же взяться за ещё одно, даже когда предложенный гонорар взвинтился до тройного, терроризировал начальство требованиями отправить меня завтра же… Билетов не было. Билетов не было и от Иркутска, куда можно было бы добраться за ночь поездом. Билеты были только от Красноярска, куда около полутора суток езды. Но я — обещал Ане быть завтра. Я не мог не прилететь завтра. Всё начальство «Бурятзолота» было на рогах. Активизировали все знакомства. Предлагали за билет двойные деньги. Наконец, нашли одно место. Правда, в бизнес-классе, что привело к некоему разбирательству, кто разницу в цене будет оплачивать. Договорились на нейтрале — оплатят они, а я им из Москвы сделаю ещё кусок моделирования, стоящий приблизительно вдесятеро против разницы в цене билетов.

Даже успел вечером заскочить в чудом сохранившийся в Улан-Удэ магазин «Дары природы» и затариться там тетеревами, глухарями, омулями, сигами и хариусами. Аню угощать. Завтра.

Самолёт не опоздал. Прямо из аэропорта я позвонил Ане, подтвердил прибытие и договорился, во сколько я её около метро встречать буду. И — рысью домой. Дабы успеть сполоснуться да тетеревов ощипать. А когда добрался…

Когда добрался — обнаружил кукующую под дверью Сашу. Вот так.

Что ей надо было, я так и не понял. Она плела про то, что вот просто увидеть захотелось, а тут рядом проезжала, вот и зашла. После того, что было две недели назад, — лажа очевидная. Но на допрос с пристрастием — ни времени, ни возможности, ни настроения не было.

Я сказал ей про Аню. Саша поздравила, не поведя и глазом. Я спросил, что делать будем. Саша ответила, что времени у неё два часа, и если Аня успеет добраться — она хочет её увидеть. Гарантирует, что если Аня для меня выбор правильный, то она поймёт.

Бр-р-р-р. Ладно, попробуем.

Лихорадочно ощипываю птицу, стараясь не замечать Сашкиных взглядов и комментариев на тему любви к природе, антиэстетичности анатомии и в этом роде. Наконец, сгружаю в чугунок, засовываю в духовку, велю присматривать и рысью мчусь к метро.

Аня опаздывает. Саша звонит каждые пять минут. Аня приезжает. Саша звонит и при ней. Я, как последний идиот, вместо того, чтобы развивать знакомство, всю дорогу домой объясняю ей, кто такая Саша и почему она ждёт нас дома. Аня не понимает, то ли ей ловить кайф от такого цирка, то ли обижаться и давать задний ход.

Наконец, дома. Саша выжимает из бредовой ситуации всё, что только можно. Разливается в комплиментах и одобрениях в оба адреса, но не упускает ни единого момента, когда можно показать, что хозяйка здесь — она. Открывая чугунок с тетеревами, бросает намёки, что всё это уж больно напоминает ей трапезу с некоей рыбою кефалью. Травит анекдоты. Словом, развлекается как может. Самое ужасное — Саша заметила, насколько они с Аней похожи. Ну да, разница есть… У Ани формы чуть попышнее, кожа чуть понежнее… В возрасте небольшая разница — одной пятнадцать, другой восемнадцать… Но в целом — один рост, одна фигура, одна и та же длина волос, почти одна и та же причёска, один и тот же тип лица… Я-то с самого начала обалдевал… Как будто две сестры сидят на диване. И одна из них — бывшая любовь, а другая — будущая, я в этом почти уверен был. И Саша почти уверена была. В общем, представляете, сколько ехидства она вложила в свои речи, ни разу, однако, не перейдя ту грань, за которой можно было бы обидеться. Даже идею с шестом для стриптиза упомянула, включив музыку и несколькими па вокруг воображаемого шеста выдав Ане ту канву, под которую той, по её мнению, следует стилизовать свои будущие шоу на этом шесте.

Наконец, ушла. Напоследок спросив, можно ли будет в сентябре, то есть через полтора месяца, устроить у меня празднование своего шестнадцатилетия. Зачем-то разрешил.

Как Саша ни ехидствовала, как ни оттягивалась, но, надо отдать должное, почву для развёрнутого знакомствия она распахала не хуже трактора «Беларусь». Мы с Аней понимали друг друга с полуслова. И уже через полчаса я ей напомнил обещание поцеловать.

Целовались мы весь вечер. Больше — ничего не было. Только поцелуи. По-моему, даже руку под кофточку я ей не запустил. Не хотелось форсировать. Целовались — и разговаривали. Я ей рассказывал о Валдае и о Реке, на которую хочу её увезти в ближайшем будущем. Она — сразу согласилась. И пообещала в течение двух недель время найти. Несмотря на то, что работает секретаршей у какого-то третьесортного министра и отпуск ей как бы не светит, потому как работает недавно, формальных оснований нет, а министр трудоголик и от сотрудников того же требует.

Остальное же — не обещала. Прямо сказала, что в чате оказалась из-за кризиса в личной жизни, а теперь находится на перепутье и думает, то ли вернуть то, что было, то ли строить новое. И пока что — будет думать. Возможно день, возможно неделю, возможно месяц. Как надумает, скажет. Но поездка будет обязательно.

И лишь у метро, перед тем как войти, — посмотрела на меня долгим, изучающим и немного хитрым взглядом.

– Володь, а ведь тебе очень не хотелось меня отпускать!

– Наблюдательная…

– А почему не попытался удержать?

– Знаешь, Ань, мне показалось, что ты со мной — очень прямо и очень честно… Поверил, в общем. А если бы попытался — ты бы осталась?

– Нет. Сегодня — точно нет.

– Вот и я это понял.

Вот только что сообразил. Я ведь уже упоминал Реку. И даже один из рассказов про Реку уже вставлял. И сейчас — собрался везти Аню именно туда. А что такое Река, какова её особая роль в моём мире — молчок. Исправлять придётся.

Процитирую-ка я ещё раз себя самого десятилетней давности, приведу-ка я, пожалуй, ещё несколько отрывков из так и не дописанной старой книги о валдайских странствиях…

Где-то там, в тверской глуши, течет Река. Пусть она в нашей книге так и останется без названия — и потому, что таких рек не одна и не две, но в большей степени — потому, что именно эта Река прочно вошла в мою жизнь, во многом выработала систему моих взаимоотношений с природой. Те, кто любит и понимает русскую природу, её найдут. Или другую такую же. Иные — те, что на роскошном джипе, с одним свободным днём, ящиком водки и электроглушилкой для рыбы, — не найдут. А найдут, так не узнают.