Герман Садулаев - Таблетка
Я умылся, тщательно выбрил щёки, почистил зубы и принял душ. Выбрал в шкафу одежду, чтобы выглядеть по-деловому и одновременно немного празднично. И отправился на Невский проспект. Невский был уже заполнен людьми и машинами. В плотной ткани обычного городского шума мне послышался какой-то странный звук, как будто звенели колокольчики. Я всмотрелся в улицу по направлению к источнику звона. И увидел жидкую процессию экзотического вида. Девушки были одеты в яркие индийские сари, мужчины завёрнуты в некоторое подобие простыней белого и шафранового цветов. Все вместе они пели и танцевали. Один парнишка стучал в барабан, подвешенный у него на шее, ещё несколько играли на маленьких медных цимбалах. Этот тонкий звук был слышен издали и казался звоном колокольчиков. Я подумал: а вот и они, философы третьей школы.
Процессия двигалась мне навстречу, и вскоре мы поравнялись. Рядом с поющими шла очень милая девушка с красной точкой на лбу. В её руках был поднос с разложенными на нём круглыми розоватыми сластями. Я стоял у края тротуара и смотрел на философов песни и танца.
Она подошла ко мне и протянула поднос:
– Возьмите!
– А что это?
– Представьте, что это таблетка, которая навсегда избавит вас от сомнения и страданий.
– Но как?
– Она прекратит ваше материальное существование, которое является источником и того и другого.
Ну вот. У этих тоже таблетки. Для чистой духовной жизни. А девушка хороша! Как её только занесло… к философам? И проповедует слишком откровенно, в лоб. Наверное, новичок, неофитка.
– Нет, простите! Я о вас уже слышал. И вы мне нравитесь. Ваш метод лучше, чем у тех, других школ. Но. я ещё не готов.
Я увидел зелёный сигнал светофора и по пешеходному переходу направился на другую сторону улицы. А процессия продолжила свой путь. Через несколько минут в шуме людей и машин был опять слышен только тонкий звук, похожий на звон колокольчиков. А потом и он растворился, растаял в гомоне большого города.
Я прошёл по набережной канала, перпендикулярно пересекающего Невский проспект, и зашёл в давно облюбованное мною сравнительно тихое для этой части города кафе. Отстоял маленькую очередь и взял эспрессо.
Я не хотел пить кофе.
Мне надо было собраться с мыслями.
Собственно, я всё уже решил, ещё утром.
Осталось найти визитку.
И это было нетрудно.
Я знал, что это будет нетрудно.
Такая визитка не из тех, что ты когда-то засунул к себе в карман, а потом она понадобилась тебе, и ты выворачиваешь всю свою одежду, вытряхиваешь содержимое портфеля, перероешь всю квартиру и даже проверяешь книги, не заложена ли она на какой-нибудь странице. И всё равно не можешь найти.
Такая визитка всегда с тобой. И когда ты всё для себя решишь, она окажется там, откуда ты захочешь её достать.
Я вынул из внутреннего кармана бумажник и открыл его. Визитка была на самом виду, за прозрачной плёнкой. Раньше там лежала банковская карта. Но я не испытал ни малейшего беспокойства: наверняка я сам просто переложил карту в другое отделение бумажника.
На визитке было всего одно слово.
И ещё цифры. Наверное, номер телефона.
У меня не было с собой мобильного. Я давно перестал им пользоваться. И даже не подумал взять его утром.
В этом кафе есть телефон на стене у стойки, специально для посетителей. Можно звонить по городу и говорить бесплатно сколько угодно, если за тобой не жмётся в очереди нервная девушка, поглядывающая на часы. И если номер прямой. Номер был самый прямой, который только можно себе представить. Все семь цифр были одинаковыми. Я даже задумался, что не знаю районной АТС с такими первыми цифрами. Но, может, это новая коммерческая компания, со своим оптоволоконным кабелем, не зависящая от районных АТС.
Я набрал номер. Ответила девушка. Я назвал себя, и она сказала просто:
– Соединяю.
На этот раз мне ответил мужской голос. Я снова представился. Он сказал:
– Очень приятно. Заезжайте к нам в офис прямо сейчас, мы обсудим контракт.
Я смутился.
– Но. Вы ведь ещё не слышали, чего я хочу. Ответ был асимметричным:
– Мы знали, что вы позвоните.
Он перевёл меня обратно на девушку, и та подробно объяснила, как найти офис. Это было недалеко от Невского проспекта и даже от кафе, откуда я позвонил. Скоро я стоял перед нужной мне дверью. На ней не было готических вензелей и вообще ничего в таком роде. Только кнопка звонка. Я позвонил.
За дверью послышались шаги, девушка открыла мне дверь и пригласила вовнутрь.
– Пойдёмте, я провожу вас.
Судя по голосу, это была та самая девушка, которая разговаривала со мной по телефону.
Мы прошли по большому фойе и длинному коридору до кабинета. В просторном кабинете за массивным столом сидел один мужчина. Похоже, во всём офисе, кроме девушки, отвечающей на звонки, и её начальника, никто не работал. Какая расточительность, подумал я, и это в центре города, где аренда квадратного метра коммерческих площадей стоит безумных денег! Наверное, здание в собственности.
Мужчина поднялся мне навстречу.
Он совершенно не был похож на Аль Пачино. Слишком молод, светловолос, с мягкими чертами лица. В его внешности не было абсолютно ничего инфернального. Он пожал мне руку – не слишком сильно, не слишком слабо, ровно так, как нужно, не задержал рукопожатие, не отдёргивал свою ладонь раньше времени, и ладонь его была сухой и тёплой. Всё было идеально до жути.
– Здравствуйте, рад вас видеть! Садитесь.
Он указал мне на удобное кресло перед маленьким журнальным столиком у стены и сам не стал возвращаться за свой начальственный стол, а сел в кресло по другую сторону журнального столика, точно такое же, как у меня, ровно такой же высоты. Безупречный этикет.
– Признаться, сроки поджимают. Пора закрывать сделку и сдавать отчёт.
– Я готов. Просто был немного занят – дописывал книгу.
– Вот и славно! Как, трудно было?..
В его тоне не было никакой деланности или формальной вежливости. Только искренний интерес и участие. Вопрос мог относиться как к моему решению, так и к литературному труду. Я предпочёл второе.
– Как вам сказать. скорее, трудно сейчас. Когда заканчиваешь книгу, кажется, что всё уже сказал, сделал всё, что мог, и не понимаешь, зачем дальше жить. Самое время умереть, приятель, – говоришь ты себе. Но проходят дни, недели, месяцы, и появляется новый опыт, рождаются новые мысли. А, может, просто новые образы и слова для тех же самых мыслей. Да и мысль, по сути, всегда одна: нужно просто продолжать делать это. Катить в гору свой камень, танцевать, пока играет музыка, сражаться, не думая о победе или поражении. Каждый находит свой образ, но старается донести до мира эту единственно возможную мысль. Ведь у нас просто нет выбора! Но чувство опустошения на определённом этапе неизбежно.
– Я понимаю вас. Надеюсь, плод вашего труда стоил таких усилий.
– Порой мне кажется, что любой нормальный человек, когда прочтёт этот текст, сможет задать только два вопроса. Первый – «что курил афтар?» И второй – «есть исчо?»
Он засмеялся прекрасным смехом здорового, уверенного в себе и доброжелательного человека.
– Что ж, это не самая плохая реакция на прочитанное! Ваши литературные опыты наверняка чрезвычайно интересны. Но перейдём к делу. Ознакомьтесь с условиями контракта, пожалуйста.
Он придвинул ко мне стопку бумаг, которая уже лежала на журнальном столике.
Я бегло просмотрел десяток страниц, заполненных мелким шрифтом, и сказал:
– Да. Я согласен.
– Тогда подписываем.
Признаться, я всё же нервничал. И, доставая ручку, которую предусмотрительно взял с собой из дома, поранил палец заострённым концом дужки на колпачке.
На белый лист бумаги рядом с моим росчерком упала маленькая капля алой крови.
Он удовлетворённо улыбнулся и, забрав подписанный контракт, заметил:
– Это было совершенно необязательно.
Примечания
1
Единственная надпись на хазарском языке, расшифрованная исследо–вателями. По мнению некоторых лингвистов, она означает: «Можно всё». По мнению некоторых историков, эта фраза была девизом знат–ной хазарской купеческой фамилии, у дома которого нашли камен–ную стелу с надписью. Впрочем, академическая наука не признаёт ни стелы, считая её поздней фальсификацией, ни надписи, подражающей санскритскому алфавиту деванагари, ни того, что надпись эта сделана на хазарском языке, ни её перевода.
2
Чего ты от меня хочешь? (англ.).
3
Сгинь (англ.).
4
Низшая страта среднего класса (англ.).
5
Верхняя страта среднего класса (англ.). Высшее общество (англ.).
