Михаил Нисенбаум - Почта святого Валентина

Она смотрела на него внимательно и без настороженности.

— …Меня очень тронуло, что ты доверилась мне и показала эти фотографии.

— Правда же, он хороший?

— Наверное. Наверняка. Я… я не знаю. Вот об этом я и хотел сказать. Ты должна запомнить. Я постараюсь делать все как надо… Ничего не портить… Что я не умею разговаривать с маленькими детьми — не страшно, научусь, я люблю учиться. Но это все и, главное, чувства, да? — все это будет не сразу. И я, честно, не знаю когда. Понимаешь?

— Ну конечно, понимаю. Ты такой хорошенький и такой дурачина! Допивай свой кофе, и не надо бояться. Кстати, ты не будешь доедать этот кусок? Можно я?

Она совсем не рассердилась на него! Даже стала еще добрее и теплее. Почему? Он не понимал. Напряжение спало, хотя голова продолжала болеть, только сейчас он ощутил неимоверную усталость после сегодняшнего дня. Тихо играла музыка, пахло горячими булочками с корицей, звякнула ложка.

На улице Варя сама взяла его за руку. Стемнину показалось, что она пытается загладить какую-то вину, хотя сам чувствовал себя гораздо более виноватым и точно знал за что. На детской площадке во дворе Вариного дома они поцеловались — впервые. Он задыхался от ее запахов и непомещающегося, распирающего счастья.

Глава девятая

АЙТИ-ОТДЕЛ

ОКТЯБРЬ — НОЯБРЬ

1

В понедельник дождь заладил сразу после того, как руководители отделов и департаментов собрались на летучку. Просматривая видео свадьбы, заслушивая отчеты и короткие выступления, Веденцов в вязаном жилете, а с ним и остальные, поглядывал в потемневшее большое окно, где утро раздумало превращаться в день, а решило пойти обратно в предрассветье.

— Разрешите вопросик? — поднял руку Владислав Басистый, как всегда замаскированный улыбкой. — Куда вы дели этого лейтенанта? Подставного отца в детском саду? Вроде врач хотел пригласить его на свадьбу, познакомить с женой…

— Это не было предусмотрено, — лениво произнес Кемер-Кусинский, глазами спросив у Веденцова разрешения ответить. — Лейтенант потребовал инструкций, ему велели попрощаться. Проводил «сына» до машины, отдал ему планшетку с халвой… Да ведь все понимал этот Вартан Мартиросович — слава богу, профессор, доктор наук. Правда Филипп, актер, потом сообщил, что получил от «сына» визитку. Я запретил ему вступать в контакт.

— Запретили? — рассеянно переспросил Веденцов. — Зачем?

— Это же очевидно, Валентин Данилович. Сейчас у врача имеется цельное воспоминание об эпизоде с «отцом». Послевкусие неповторимого события. Мы придумали актеру эту роль, ввели его в образ, сочинили реплики, по нескольку вариантов для каждой развилки разговора. Этот Филипп — хороший парень, живой, но он ничего общего со своим героем не имеет. Ну позвонит, ну навестит, ну расскажет о каких-нибудь своих актерских успехах, о своей настоящей семье или о своей девушке. А то еще врачу взбредет отблагодарить мальчика. Словом, ни к чему все это. Вся наша работа по созданию переживаний пошла бы насмарку.

— Жестокий вы человек, Андрей Гаврилович. Разлучили тень отца с Гамлетом. — Улыбка Басистого на мгновение превратилась в усмешку.

— С единственной целью, Владислав Аркадьевич: пусть остается тенью отца. Иначе тень появится, а отец исчезнет.

После докладов Валентин поблагодарил всех, кто участвовал в подготовке мероприятия, и, сделав паузу, произнес:

— Если когда-нибудь… мало ли… мне приспичит в очередной раз жениться, считаю, за персональное шоу можно быть спокойным.

Он в очередной раз поглядел поверх голов в сплошь засеянное мелкими каплями стекло, за которым город превратился в размытые темноцветные дымы.

— Экхм… Валентин Данилович, позвольте полюбопытствовать. Что-то прямо серьезно намечается или вы сугубо теоретически? — с бархатистой вкрадчивостью спросил финансовый директор.

— Сугубо теоретически. Кристально теоретически, — задумчиво отвечал Веденцов, не отводя глаз от окна. — Хотя случаются и сюрпризы. Практически. Правильно я говорю, Илья Константинович?

Стемнин, который и без того нетерпеливо ерзал с самого начала летучки, едва не подскочил, а Валентин обычным тоном приказал:

— Все свободны, кроме господина Звонарева.

Паша, который успел в числе первых добраться до двери, укоризненно крякнул и поплелся обратно к столу.

Вне себя от беспокойства, глава Департамента писем поднимался по лестнице, машинально ведя пальцем по серебристым отсветам на стене. Переписка Веденцова (точнее, участие в ней самого Стемнина) прекратилась довольно давно. Кто знает, что произошло между Веденцовым и Варей? Бывший преподаватель хотел бы надеяться, что прекратилась не только переписка, но и любые отношения. К тому же Варя не стала бы показывать фотографии сына и целоваться со Стемниным, если бы между ней и Валентином что-то было. А вдруг? Женщины ведь всегда выбирают. Илье Константиновичу не хотелось думать про Варю плохо, но думалось поневоле. Пусть Варя чиста, но что мешает Веденцову строить свои планы? Может, он собирается сделать Варе предложение и добиться своего таким образом? Кто знает, оправданы ли такие надежды, хотя целеустремленности Валентину не занимать. А что значит это «в очередной раз жениться»? Но в одном сомневаться не приходилось: тому, кто перебежит дорогу Веденцову, не поздоровится.

Стемнин вернулся к себе, сел за стол и понял, что даже для такого простого занятия, как сидение за столом, требуется хоть сколько-нибудь душевного покоя. Стена с мрачной венецианской гравюрой надвигалась на него, точно хотела соединиться с противоположной стеной и раздавить Стемнина в тисках. Он выскочил вон из кабинета и рванул на первый этаж. Сделав по «Почте» несколько кругов, он решил заглянуть к Паше.

— Ну и что он тебе сказал? — спросил он у снисходительно ухмылявшегося Звонарева.

— Сказал, что любит меня нежно. Ты про кого, кстати?

— Не морочь мне голову, олух.

— Вообще-то это коммерческая тайна. Но тебе по дружбе и большому секрету скажу. Да… Однажды ты все узнаешь.

Стемнин ткнул Павла в ребро, тот ойкнул.

— Ага, пытки… Это другой разговор. У одной бизнес-леди трещит по швам ее бизнес-брак. Точнее, не то чтобы сильно трещит в полном смысле слова, а так, начинает потрескивать. Значит, надо рефрешнуть ее чувства. Мужнюю привязанность перезагрузить.

— Ну а ты-то тут при чем?

— Думаешь, я неспособен освежать чувства?

— Только низменные.

— Вот! — Звонарев торжественно воздел указательный палец. — Ее муж как раз не может оторваться от компьютера. Придет, значит, домой, на жену не взглянет и сидит полночи всяк божий день.

— Знакомо, да? — хмыкнул Стемнин.

— С этим нужно что-то делать, согласись! Негоже, чтобы между супругами стоял компьютер. Это пагубно скажется на демографической ситуации в стране и мире. Шеф хочет, чтобы я над этим подумал.

— Над чем? Над поведением ее мужа?

— Ну разумеется. Мое поведение ни у кого нареканий не вызывает. Может, подвести к джойстику слабый ток?

— А больше Веденцов ничего не говорил?

— Остальное — тайна нас двоих. Третьему здесь не место. «Красивая и смелая дорогу перешла» — понял?

— Ну, смелая — это по глупости. А насчет красоты тебя крупно обманули.

Что ж, Валентин — крупный бизнесмен, у которого масса забот помимо личной жизни. Вот и Стемнину лучше заняться чем-то кроме самого себя. Он вспомнил список событий, над которыми его просили подумать в Отделе свиданий. Свидание в черно-белом стиле, которое планировали построить как многочасовую театрализованную фотосессию… Авантюрная встреча: девушке, с которой нужно завязать знакомство, не хватает сильных ощущений, а потому она увлекается оккультизмом, предсказаниями, картами Таро. Басистый просил подумать над детективным сценарием, когда украденные у девушки вещи находит частный сыщик, он же будущий любовник. Хотя Стемнину казался любопытней другой вариант, когда на каждом шагу сбывались бы предсказания девушки и она в какой-то момент почувствовала бы себя ясновидящей. Надо было только как-то подсунуть ей молодого человека, чтобы тот тоже оказался сбывшимся пророчеством или воплощением тайного желания. Он поднимался к себе недовольный, но успокоившийся.

2

Дверь в кабинет была наполовину открыта. Странно. Стемнин хорошо помнил, что захлопнул ее перед уходом. «Начинается». Затылок колюче заледенел. Вздохнув, бывший преподаватель шагнул внутрь. Рядом со столом в кабинете стояла посетительница. Тоненькая, маленького роста, светло-пасмурные глаза, волосы заплетены в короткую косу, на шее легкий перламутровый платок. В комнате еле-еле пахло духами. Девушка глядела на Стемнина строго. Он не сразу узнал вторую скрипачку из Вариного квартета. Когда-то в разговоре Варя называла ее имя, но Стемнин его не запомнил. На мгновение тревога отлегла…