Лариса Васильева - Смерть приходит на свадьбу…
— Проходите… Да, Дима говорил, что вы ему помогали убирать квартиру. Наверное, теперь не надо вам приходить, я буду здесь жить, так что уберу сама.
— Ты еще молодая, нечего париться с уборкой целыми днями, — категорично заявила экстравагантная особа. — И ты же работаешь. И худая вон какая… Боже мой, прямо как я в молодости, тоже такая была! Нет уж, я как ходила, так и буду вам помогать.
— Спасибо, не надо.
— Ничего не знаю. Нельзя молодую жену загружать работой… — и тут же продолжила: — Где я найду такой приработок? И что мне еще делать — живу одна, скучно.
— А-а… — Нафиса сдалась практически без боя.
Наталья Георгиевна переоделась в кокетливый халатик с оборочками и принялась за дело. Где-то она и в самом деле вытерла пыль, но больше разговаривала с Нафисой и Юлей.
— И что же это Дима мне не сказал, что тебе страшно? Я бы могла приехать, пожить с тобой. Да я, наверное, и приеду.
— Нет-нет, не надо.
— Ну, как хотите… — разочарованно протянула Наталья Георгиевна.
Нафиса после работы постоянно бежала то в институт, то на курсы английского. Девушки обычно возвращались порознь, Юля по-хозяйски открывала дверь своим ключом. Какая-то наблюдательная бабулька приметила ее и поинтересовалась:
— А ты с какого этажа, дочка?
— С пятнадцатого.
— А из какой квартиры?
— Из пятьдесят восьмой.
— Так там вроде другая девушка была…
— Мы вместе живем.
— А мужик один?
— Один.
Коварная Юлька не стала разъяснять старухе, что она тут гостит и что Дмитрия сейчас нет дома. Пусть бабка поужасается нравам молодежи… Та и в самом деле тут же поспешила поделиться новостью с соседкой.
Юля поднялась в зимний сад, вышла на террасу. В окне напротив появился мальчишка, девушка помахала ему рукой. Парнишка шарахнулся в сторону, тюль на его окне оборвалась. Похоже, мальчишка упал.
* * *Ирина несколько раз приезжала к дому Дмитрия. Пока она еще сама не знала, на чем остановится. В одном она была убеждена: Нафиса чем-то опоила Дмитрия и безнаказанно такое оставлять нельзя. Причем, наказать надо обоих.
В который раз она смотрела на черноволосую девушку и думала: невероятно, из-за такой вот мелкой, плюгавой замухрышки бросить ее! Не может быть, чтобы парень разлюбил ту, которую считал самой лучшей, самой красивой. Он это сам говорил. Здесь напрашивается только один вывод — черная магия. Сейчас этих магов столько развелось! Пора, пора возрождаться святой инквизиции. А пока ее нет, придется самой заняться этой проблемой.
Во дворе на нее никто не обращал внимания. Как всегда носится детвора, подростки висят на турнике, бабульки пасут малышей. Тут из Диминого подъезда вышла маленькая кругленькая, как шарик, женщина. Живот у нее начинался сразу от подбородка, грудь почти не выделялась. Недостатки фигуры ее явно не смущали, потому что одета она была вызывающе ярко. Рыжие кудряшки, высоченная платформа. Довольно странная экстравагантная особа. Если бы ей было лет двадцать — тридцать и весила бы она килограммов на пятьдесят меньше, тогда ее пластиковые яркие украшения вкупе со всем остальным смотрелись бы неплохо, но сейчас… Ира где-то ее видела, но вспомнить не могла. Тетка огляделась и направилась к старухам:
— Здравствуйте, гражданочки, — громко приветствовала она всех, грассируя, как француженка.
— Привет, привет, Наталья Георгиевна, это твоя пришла, что ли?
— Не моя, а Димина. Мой — Димочка. Он мне, как сынок.
Ира хотела уж подняться наверх, но услышала знакомое имя и задержалась.
— Ну и как тебе невестка?
— Не ест ничего, хоть не готовь. Вон, вчера приходила к ним, котлеты сделала, а они не едят, сегодня забрала домой.
— А другая?
— Юлька-то? У той аппетит неплохой.
— Что, так и живет с двумя сразу?
— Да вы что, это же подружка, живет тут пока Димы дома нет! — неподдельно возмутилась толстуха.
Бабки недоверчиво переглянулись, Юлина версия им явно понравилась больше. А Наталья Георгиевна окинула внимательным взглядом двор, задержалась на Ире и ушла. Ирина подсела на лавочку, спросила:
— А что это за тетка была? В бусах, браслетах…смешная.
— Так это Наталья Георгиевна, домработница с пятнадцатого этажа. Хорошая женщина, заботится о них, как о родных.
— А что она там говорила про Диму?
— Ну ее, скрывает…
Ира решила не настаивать, не лезть с расспросами. Она отошла, посмотрела на окна пятнадцатого этажа. Эта квартира могла быть ее… И домработница тоже. Исправить в жизни можно все… Может быть, не торопиться с Димкой-то? Убрать соперницу, и все. А уж если он не одумается, тогда и с ним разобраться. Она приступила к воплощению своих бредовых идей.
* * *На следующий день Ира приехала к Диминому дому сразу после работы. На этот раз она не стала маячить во дворе, прямиком прошла в подъезд, поднялась наверх и присела на подоконнике на лестничной площадке четырнадцатого этажа. Сама не знала, чего ждет… Мысли роились в ее голове, она никак не могла сосредоточиться, решить, что делать. Тут какая-то девица выскочила из лифта и, не обратив на Ирину внимания, ворвалась в Димкину квартиру, ринулась куда-то вглубь, даже не прикрыв за собой дверь. Интересно, это кто еще тут хозяйничает? Ира подошла, заглянула — тихо, все двери распахнуты, но девицы не было видно. Тогда она приоткрыла стеклянную дверцу шкафчика-ключницы на стене, сняла ключи и ушла никем не замеченная.
А Юля — это была она, — влетев в квартиру и кинув пакеты на пол, бросилась в туалет — не каждый мочевой пузырь способен выдержать двухчасовую пробку на дороге. И только когда с облегчением вышла оттуда, захлопнула входную дверь, не заметив, что в квартиру кто-то заходил.
Ира приехала еще раз, специально в такое время, когда бабки еще не вышли с внуками во двор, а рабочий люд уже разошелся. Приехала с одной целью — проверить ключи. Дверь легко открылась, она вошла в квартиру. Прошлась по комнатам, прислушиваясь к своим ощущениям: да, она должна стать здесь хозяйкой.
Задержалась у стола, ваза с искусственными цветами почему-то лежит на боку. Ира машинально подняла ее, поставила, но та вновь упала. Тогда она выдернула один цветок и вставила его с другой стороны так, чтобы цветы, располагаясь симметрично, не перевешивали. Теперь узкая высокая ваза стояла устойчиво.
Рядом на столике — свежие газеты. Выглянула на лоджию: кресло-качалка, брошенные тапки. А-а, это здесь Фиска загорает голышом, как бабки во дворе рассказывали.
Пора уходить, ни к чему, чтобы ее тут застали.
Нафиса
Нафиса вошла и почувствовала: что-то не так. Словно в квартире еще кто-то есть. Превозмогая страх пошла по комнатам и, каждый раз открывая дверь в следующую комнату, замирала от ужаса, словно там кто-то был. Или только что вышел оттуда на лоджию. В этой квартире нельзя быть уверенной в одиночестве. Ее взгляд упал на вазу с искусственными цветами — она все время падала, и утром Нафиса специально положила ее на бок, чтобы та вновь не опрокинулась и не разбилась. Сейчас ваза стояла, и цветы в ней были расположены по-другому. Она точно помнила: эта лиловая лилия была между белой и розовой, сама их так ставила, а теперь белая и розовая рядом. Лиловая красавица торчала с другой стороны букета.
Нафиса осторожно присела на диванчик. Здесь кто-то был. Или есть? Сердце ее сжалось, захотелось, как в детстве, зарыться с головой под одеяло. Но сейчас это не поможет.… Что-то звякнуло, она выглянула в коридор — тихо. Показалось, а может, донеслось снизу или через стену от соседей. Но все же позвонила подруге, поторопила ее:
— Юлька, у нас кто-то был.… Или до сих пор кто-то есть… Ты где бродишь? Приезжай скорее, я боюсь оставаться одна.
— Трусиха… Еду, еду. Надеюсь, холодильник у нас не пустой? А то я еще не ужинала.
— Я тоже. Сейчас спущусь, возьму что-нибудь в соседнем магазине и подожду тебя на улице. У подъезда не страшно, там всегда кто-нибудь сидит на лавочке.
В квартиру они вернулись вдвоем, вместе ее обследовали.
— Вот смотри, газета перевернута. Я читала статью и специально оставила ее раскрытой, чтобы не искать… Ты же не читала? И ваза лежала… Ты ушла до меня, следовательно, не могла вазу поставить, так?
— А ты точно клала ее на бок? — Юля улыбалась, ей что-то не верилось в такого грабителя, который поправляет вазы и ничего не ворует.
— А ты цветы не переставляла?
— Нет, тебе же очень нравилось, как ты их расположила, — чтобы все самые красивые цветы были с одной стороны. А сама ты не поменяла их местами?
— Нет.
— Уверена?
Нафиса лишь удрученно кивнула.
— Знаешь что, нам нужна собака. А может быть, это я газету перевернула? Не помню… — Юля уже начала сомневаться: — Может быть, это я ее машинально перевернула…
