Синяя веранда (сборник) - Вернер Елена
Вера с улыбкой пожала плечами.
– Сами-то куда? – продолжал майор.
– В… Москву, – с заминкой ответила она.
– Ну вот, все в Москву бегут… А отец-то здесь останется… Ладно, езжайте, что я вам могу сказать. Удачи, Вера Артемовна…
– И вам, – ответила девушка и вышла.
Было пасмурно. Антонина Сергеевна с авоськой и Вера, с тяжелой сумкой и гитарой, прошли через КПП и вышли в деревню. Молча дошли до указателя «Веретено», перечеркнутого черной полосой. Вера держала сумку, не решаясь поставить ее в пыль.
– Ты хоть пиши мне, звони, не забывай… – проговорила Антонина Сергеевна, снимая с одежды девушки невидимые волоски.
– Ну конечно, что вы… – обняла Вера женщину.
– Береги себя…
Подъехал старый рейсовый автобус, открылась дверь.
– Ну, с Богом! – благословила Антонина.
Вера уже забралась внутрь, автобус тронулся, когда женщина спохватилась и побежала, неуклюже переваливаясь на больных ногах:
– Вера! Вера! Стой!
Автобус снова остановился. Женщина подбежала и сунула вытащенную из сумки тушку курицы Вере в руки:
– Вот.
Автобус поехал, женщина осталась на дороге, глядя ему вслед.
Вера, все с той же сумкой и гитарой, шла по Петербургу, по набережным, переулкам, проспектам. Ее одежда была запыленной, а лицо усталым. Вокруг сновали толпы туристов с фотоаппаратами, звучала речь многих народов. Это был почти Вавилон.
Наконец она свернула в какой-то старый малоприметный переулочек и зашла в подворотню. На крыльце курила громкоголосая молодежь в белых халатах. Вера старалась не поднимать глаз – ей стало зябко и неуютно, и она ускорила шаг.
Девушка прошла в глубь двора, к большому старому, даже ветхому зданию, по виду бывшему доходному дому, еще дореволюционной постройки, с крошащимся в углах бурым кирпичом и высокими этажами, из-за чего оно казалось куда выше, чем обычные пятиэтажки. От здания словно веяло Раскольниковым и Достоевским. Вера потянула на себя скрипучую дверь с табличкой «Общежитие медучилища».
В коридоре было сыро, обваливалась штукатурка. Откуда-то из комнаты доносился сварливый женский голос:
– Нет, ну а я что? К вам шастают-то!.. Курят. Пожарники уже дважды были!
Другой, более нежный голос пытался тихо оправдываться, слышно было только просительные интонации. Но сварливая не уступала:
– Нет, Лена, вот пусть соседка твоя и возвращает. Подушки, белье – все. Иначе сама покупать будешь.
Из комнаты в коридор выскочила девушка в белом халате с перекошенным лицом, громко хлопнула дверью и фурией промчалась мимо Веры. С потолка сыпалась известка.
Вера потянула дверь на себя и зашла.
– Кто там еще?!
У окна, скрестив руки на груди, стояла немолодая женщина с ярко-рыжими волосами.
– Тетя Катя…
– Верочка! – Женщина поменялась в лице и кинулась расцеловывать девушку.
– Дай хоть погляжу на тебя, родненькая. Красавица моя, – осыпала она поцелуями Веру, гладила по голове, трепала за щеку. – Приехала. А я все жду, жду. Саша-то мне сказал, ты приедешь…
– Он здесь? – радостно затрепетала вся.
– Здесь, конечно, куда ж ему… Я его в мансарду поселила. Зимой-то там холодно, а сейчас самое то… – пояснила тетя Катя.
Вера улыбалась. Тетя Катя вдруг сощурилась:
– И где ты его такого нашла… Страшный! Побаиваюсь аж. Но вроде ничего, не хулиганит…
– Да нет, он смирный. Хороший, – мечтательно заулыбалась Вера.
– Ну смотри, тебе видней.
Вера уже хотела бежать наверх, но тетка не отпускала, держала за руку, жадно разглядывая родное лицо.
– Отец там как? Оправился? А то после Нининых похорон сам не свой ходил… – допытывалась тетя Катя. – Думала, сам богу душу отдаст…
– Да все нормально уже, отошел, – кивнула Вера, отведя глаза в сторону. И снова обняла тетку.
В дверь постучали.
– Занята я, позже! – так же сварливо крикнула тетя Катя. Но вдруг засмеялась молодым смехом:
– Ну, иди, что ж я тебя… Соскучилась, поди. Твой-то каждый день чисто зверь в клетке. Ходит и ходит, тебя, видно, ждет… Беги.
Вера вышла в коридор и потащилась вверх по шатким пролетам лестницы. На самом верху была только одна дверь. Она открылась прежде, чем Вера успела постучать, и Саша тут же схватил ее на руки и закружил по комнате.
– Приехала, девочка моя… – целовал он ее.
– Приехала, – со счастливой улыбкой заверила его она.
Уже вечерело, и в мансарде воздух был ал от закатного солнца. Летали пылинки.
Вера и Саша лежали на матрасе, постеленном на пол, завернувшись в простыню. Вера прижималась к его широкой груди. Рядом на полу стояла пепельница с окурками и Сашина знаменитая зажигалка. Рядом закипал старый полуразбитый электрический чайник, его шнур был перемотан синей изолентой.
– А когда все утихло, я написала заявление, – закончила Вера рассказ.
Саша кивнул головой, задумчиво поглаживая плечо девушки и глядя вдаль. На его руке вместо браслета была нацеплена розовая резинка для волос с пластмассовым цветочком, та самая, которой были перехвачены деньги Веры.
Вера с улыбкой тронула резинку.
– Я все время ее носил. Как талисман был. – Саша снял резинку и положил на пол. Прижал Веру покрепче. – Теперь ты у меня талисманчик. Маленький мой талисманчик.
Вера умиротворенно улыбнулась:
– Вот видишь, как все хорошо. Я же тебе говорила. Надо только поверить, и все тогда сложится… Я восстановлюсь в училище, наверное… Ты работать пойдешь, и будем жить, да?
– Работать – это не по понятиям… – пробормотал Саша.
Вера рассмеялась нежно:
– Ты смешной. Ну разве понятия еще остались? Теперь только ты да я остались, больше ничего. Да?
– Да.
Саша поцеловал Веру и начал натягивать штаны.
– Ты куда?
– В магазин схожу. Ты с дороги, голодная…
– Да нет…
Саша накинул куртку, наклонился к Вере. Та обвила его руками и долго целовала. Наконец отпустила.
– Я быстро, – подмигнул ей Саша и вышел на лестницу. Пошарил в карманах, собирая деньги. И нашел немногим больше десяти рублей мелочью. Резво побежал вниз.
В мансарде Вера вздохнула, слушая затихающую дробь его шагов, и, положив руки под голову, закрыла глаза. На губах ее лежала улыбка.
Саша зашел в полуподвальный продуктовый магазин и стал оглядываться. У кассы рассчитывался невысокий господин в очках, продавщица передавала ему через прилавок два больших пакета, набитых продуктами. Саша подошел ближе и кинул быстрый взгляд в кошелек господина. Там было несколько зеленых купюр и пара фиолетовых, вполне приличная стопка. Саша развернулся и вышел на улицу, закурил у магазина.
Дождался, пока господин выйдет и отойдет метров на тридцать, и двинулся следом.
Саша напал на господина в темной арке. Всего несколько быстрых ударов, попытка крикнуть «помогите!» – и снова удары.
Саша шел по набережной канала. Пересчитал полученный куш, деньги сунул в карман, кошелек бросил через резную решетку в канал. Вода тихо всплеснула. Саша, весьма довольный, пошел дальше.
Долго выбирал в другом магазинчике снедь – икру, красную рыбу, белый хлеб, маслины, шампанское.
Тем временем совсем стемнело. Когда он вышел из магазина, уже зажигали фонари. По параллельной улице пронеслась с сиреной машина, и Саша машинально вжался в стену дома. Потом пооглядывался и заспешил к Вере.
Он повторял ее дневной путь. Тот же переулочек, подворотня. И вдруг он заметил, что здесь как-то необычно много людей. Стоял гомон, вскрики, плач. Все бежали туда же, в подворотню. Саша замедлил шаг.
Его обогнала и свернула во двор машина с сиреной. Это были пожарники. Саша побежал. Протискивался, отпихивал таких же бегущих, и уже во дворе увидел…
Горели верхние этажи старого общежития, тот, где мансарда, и два ниже. Пламя полыхало высоко и весело, жарко, жадно. Какая-то старушка истово крестилась, кто-то голосил, кто-то всхлипывал. Люди стояли полуодетые, некоторые с чемоданами, с монитором компьютера, с книгами и стопкой тетрадей, с ревущим ребенком. Тетя Катя рыдала в голос, дергалась, пытаясь вырваться из цепких рук молодых девушек. Саша оглядел толпу почти мгновенно:
