Великий Мусорщик - Кузнецов Исай Константинович

– Объявить в стране военное положение! Из домов никому не выходить. В тех, кто ослушается, – стрелять без предупреждения! Обеспечить круглосуточное патрулирование во всех городах и поселках! Все частные телефоны отключить.

Маркут послушно кивал, повторяя по селектору распоряжения Гельбиша.

Всю ночь Гельбиш провел у селектора, отдавая приказания и выслушивая донесения и сообщения с мест. Сообщения, надо сказать, самые удручающие.

Непостижимым образом весть о вскрытии гроба распространилась по стране с быстротой молнии. К двум часам ночи стали поступать сведения о беспорядках в отдельных городах и селениях. В Гарзане и Ларге толпы освободили содержавшихся в санлагах. В ряде мест происходили расправы с правительственными чиновниками, врачами, деятелями организации “Сана” и Санитарного надзора. Начались пожары.

И уже совсем неожиданной и пугающей была новость об отказе Курошского и Мелехского гардов подчиниться приказу и прибыть в столицу.

К пяти часам пришло сообщение, что два Гарзанских гарда, следовавшие в столицу, задержаны в сорока километрах от Гарзана. Кем задержаны, выяснить не удалось. Селектор отключился. Внутренние телефоны резиденции бездействовали.

Гельбиш поднялся наверх, в “аквариум”. Было уже светло. Над городом стояло черное дымное облако – горели дома в центре, где жили члены Совета при Диктаторе и высокопоставленные чиновники.

Гард особого назначения занимал оборону на площади перед входом в резиденцию. Гельбиш хорошо видел Маркута, объезжавшего на лошади ряды защитников. Улица, выходящая на площадь, чернела от заполнившей ее толпы, готовился штурм. Гельбиш ощутил напряженную тишину, нависшую над городом. Но вот толпа зашевелилась и стала медленно выдвигаться на площадь. Гельбиш увидел в толпе вооруженных автоматами сакваларов. Остальные тоже были вооружены, кто охотничьими ружьями, кто автоматами, а кое-кто просто топорами и дубинками.

– Огонь! – крикнул Гельбиш, хотя понимал, что там, на площади, его никто услышать не мог.

И тем не менее именно в этот миг раздался первый залп – Маркут как будто угадал приказ своего главнокомандующего. Гельбиш не слышал выстрелов, он только видел, как падали те, кто двигался в первых рядах нападающих. В ту же минуту толпа ринулась вперед.

И тут Гельбиш заметил ЕГО. Он бежал впереди, стреляя из автомата, – огненно-красная фигура с черными, развевающимися на ветру волосами. Он бежал, стреляя на ходу, и Гельбиш увидел, как взметнулась лошадь Маркута и как тот, схватившись за живот, рухнул на землю. Он понял: саквалары не смогут сдержать натиск толпы.

Гельбиш встал, спустился по винтовой лестнице к себе в кабинет. Была возможность спастись – у причала моторные лодки… Но Гельбиш и не помышлял о бегстве. Бежать бессмысленно. Бессмысленно начинать все сначала, одному, без Учителя…

Он открыл белый шкафчик, висевший на стене, и достал ампулу. Одну из тех, с помощью которых он избавлялся от неугодных ему людей.

Взяв шприц, он надломил ампулу, наполнил его розоватой жидкостью и, засучив рукав мундира, вонзил иглу в твердый, упругий мускул левой руки.

За дверью послышались шаги.

– Опоздали, – с улыбкой прошептал Гельбиш и рухнул на ковер.

Дверь отворилась. На пороге стоял Ален. Он бросился к Гельбишу, приподнял его голову. Министр Порядка, главнокомандующий Армией сакваларов, кавалер двадцати восьми орденов Сана улыбался, глядя на него остановившимся взглядом.

– Опоздал, – пробормотал Ален.

Проникнуть в резиденцию, как он и предполагал, оказалось довольно просто – при помощи веревки, заброшенной на крюк, забитый им еще в тот день, когда он неожиданно оказался в комнате Марии.

Восставшие почему-то штурмовали резиденцию только со стороны главного входа – прямолинейная логика стихийного бунта. Алена это вполне устраивало. Спрыгнув со стены на затвердевший от морской соли песок, он направился прямо к дому Гельбиша, не встретив ни души. По дороге он заметил, что у причала не оказалось ни одной лодки – все, кто только мог, покинули резиденцию. Ален беспрепятственно проник в кабинет Гельбиша.

И опоздал.

Надо было как можно скорей убираться отсюда. Но за окном уже слышался топот бегущих людей, редкие автоматные очереди. Ален вытащил из кармана револьвер и спрятался за тяжелую портьеру, прикрывавшую часть окна.

Распахнулась дверь, и на пороге появился высокий молодой человек в странной ярко-красной, обтягивающей стройную спортивную фигуру одежде. На шее у него болтался автомат.

Вслед за ним вошли еще трое – таких же молодых людей и тоже с автоматами.

Высокий дотронулся ногой до тела Гельбиша, и на его красивом, чуть жестковатом лице появилась брезгливая улыбка.

– Уберите! – сказал он мягким, приятным голосом. – А ты, Дор, останься.

Ален услышал, как подняли труп, как хлопнула дверь.

– Пиши, Дор! – произнес все тот же приятный мягкий голос. Он сделал паузу и стал диктовать: – Именем моего Отца и Повелителя, Вечного и Вездесущего Вэлла, объявляю диктатуру Кандара низложенной. Тысячу лет терпеливо ждал своего часа Грозный Властелин Жизни, Отец Всего Сущего. Этот час настал. Великий Вэлл вернулся. Вернулся, чтобы покарать своих врагов и восстановить свое царство на любимой им земле Лакуны. Велик и неумолим в своем гневе Всемогущий Хозяин Жизни! Но еще величественней Он в своей Любви к тем, кто остался Ему верен, не предал Его Имени. Не будет пощады его гонителям. Но ни один волос не упадет с головы тех, кто, осознав свои заблуждения, вернутся к Нему. Повелением Великого Вэлла, Отца моего, осененный его доверием, беру власть над Лакуной в свои руки как покорный исполнитель Его Воли. Верховный жрец Вэлла, Император Лакуны Мэт Первый.

Мэт… несостоявшийся супруг его Марии, высокопоставленный чиновник Лакуны, фактический руководитель ЕКЛ, любимец Кандара. Вот чье лицо скрывала маска дьявола той ночью. “Повелением Великого Вэлла, Отца моего…” Напыщенная чушь. И тем не менее эта чушь – манифест нового императора Лакуны… Значит, не просто рискованная забава, игра в дьявола, а обдуманное использование древнего суеверия ради захвата власти. Тысячу лет ждал своего часа… Ну не тысячу, но ждал, ждал подходящего момента…

– Напечатать в сотне тысяч экземпляров, – приказал Мэт. – Текст сообщить во все города и поселки. Иди! И не пускать сюда никого, пока я не прикажу.

За Дором закрылась дверь.

– А теперь выходите! – скомандовал Мэт.

Это уже явно относилось к затаившемуся Алену. Тот отдернул портьеру и вышел, держа перед собой револьвер. Мэт взглянул на него и нахмурился.

– Вы?! – Ален понял, что Мэт узнал его. – Кто вы такой? Впрочем, догадываюсь, вы иностранец, которого разыскивал Гельбиш… погодите… ваше лицо мне знакомо… Вы… постойте, не отвечайте… Вы – Ален Колле, “охотник за дьяволом”! – Мэт тихо засмеялся, заметив изумленный взгляд Алена. – Удивлены? Но, право же, было бы странно, если бы дьявол не знал своих поклонников! Я видел вашу фотографию в “Нэшнл Джеографик”. Признаться, я тогда, ночью, подумал, что вы подосланы Гельбишем… Почему вы не стреляли, – неожиданно спросил он, – сразу, как только я вошел сюда?

Ален и сам не знал почему.

– Могу сказать. Не стреляли потому, что я не позволил вам. Хоть я и не дьявол, – глаза Мэта чуть сузились, – но на такую мелочь, как внушение, моих способностей хватает. Я сразу почувствовал, что кто-то прячется за портьерой.

В его голосе звучало легкое самодовольство.

– Как вам мой манифест? – спросил Мэт. – Мне кажется, он должен произвести впечатление. Вы не находите?

– Почему вы называете себя сыном Вэлла? – спросил Ален.

– Потому что он действительно мой отец.

– Так сказать, в высшем смысле, – усмехнулся Ален.

– В прямом! – сказал Мэт. – Моя мать зачала меня от Вэлла. Не верите? – Он распахнул свою красную блузу – на груди у него, под левым соском, виднелось родимое пятно, напоминавшее летучую мышь.

Ален знал, что, по лакунским поверьям, этим знаком Вэлл метит своих детей, рожденных от смертных женщин.