Алина Знаменская - Венерин башмачок
Прав Ясень, но разве от этого легче? Вышли на волю, а воля глаз не радует. Стоит Чина и взором жадно округу озирает.
— Есть еще лесное убежище, — упрямо напомнила она и рванула в лес не оглядываясь.
Ясень двинулся следом.
…К вечеру Чернику как кто толкнул. Она выскочила из пещеры и подбежала к самому краю. Туда, откуда открывались глазам дальние дали и виден был кусочек реки Подбежала и замерла: там, вдалеке, среди кустов она разглядела своих. Отец шел впереди, немного погодя — мать. И еще двое мужчин из племени. Но с ними… Черника не сразу поняла, в чем дело. За матерью семенила кучка детей. Отец и другие мужчины несли на руках мальчиков, не больше Черникиных братьев. Черника кошкой вскарабкалась на дерево. Вот чудо так чудо! Слыхивала она сказки как добрые боги одаривают племя богатым потомством, но видела такое впервые. У Черники не хватило пальцев на двух руках, чтобы пересчитать детей, которых вели сюда ее родичи.
Черника соскочила с дерева и вприпрыжку помчалась навстречу. Она радовалась возвращению матери, отца. ОНИ готова была отдать тепло своего сердца малькам из чужих мест. Она не знала, что там, за лесами, в ночь щербатой луны кончило свою жизнь последнее племя, которым управляла женщина. Племя Желтого Цветка…
ГЛАВА 20
— Андрей! Мы опаздываем! — нервно напомнила Инна Викторовна и отключила мобильник. Они должны были быть в роддоме полчаса назад, а Андрей до сих пор возится с машиной. А ведь нужно еще успеть заехать за цветами. И кто знает Стасика, догадается ли он купить конфеты и шампанское для медперсонала? Вообще вся эта неопределенность, возникшая вокруг рождения Ларисиного ребенка, ужасно раздражала Инну Викторовну, заставляла нервничать.
— Мам, успокойся, — сразу же посоветовал сын, едва они выехали за ворота дома. — Ты — сторонний наблюдатель. Твое дело маленькое.
— Как — наблюдатель? — вскипела Инна Викторовна. — Вот так дела! Я ей вместо матери теперь, я должна позаботиться о ней.
— О ней есть кому позаботиться.
— Ты имеешь в виду Стаса? Я лично до сих пор не поняла, что у них за отношения. Она не позволила ему пока вернуться. Сказала, что все решит после рождения ребенка. Ты представляешь? Мы все как на пороховой бочке.
— Это не твоя печаль, мам. Твое дело поздравить. Ну, еще принять ее, если она так ничего и не решит и захочет прямо из роддома вернуться под крылышко любимой тетушки…
А я разве против? — живо отозвалась Инна Викторовна. — Я только не терплю неопределенности. — Я вчера ее по телефону спрашиваю: колыбельку с чердака снять? Ну ту, Машенькину. А она сделала вид, что не слышит меня, и заговорила о постороннем. Ну вот, я так и знала — теперь застрянем.
Прямо на перекрестке возле роддома перекрыли дорогу машины ГИБДД. Шли разборки: «Газель» столкнулась с «Жигулями». Когда наконец подъехали к роддому, Андрей вдруг решил не парковаться возле крыльца, а поехал дальше и встал за киоском, напротив больницы.
— А что, ближе нельзя? — раздраженно поинтересовалась мать. Снег, нападавший вчера, дружно таял, образовав кругом противные лужи. — Пока доберешься до крыльца — сапоги промокнут.
— Смотри. — Андрей кивнул в сторону больницы. Там, по обе стороны крыльца, уже припарковались две знакомые машины.
Из машин вышли двое мужчин. Один из них был бывший зять Инны Викторовны, Стасик. В руках он держал хризантемы. В другом она без труда узнала Петрова и невольно улыбнулась — он держал точно такие же цветы.
— Мы цветы забыли купить! — вдруг всполошилась она.
— Ну ты, мам, даешь! Тут кино бесплатное, судьба у людей решается, а ты — цветы… Тут цветов и так достаточно.
— Ларочка розы любит.
— Будут ей и розы, — уверил Андрей.
Инна Викторовна не поняла, что он имел в виду. Вернее — кого из двух. Она дернулась, чтобы выйти, но сын остановил ее:
— Сиди, мам. Рано.
— Но как же…
— Сиди.
Инна Викторовна послушалась. Впрочем, ей тоже было интересно, что же произойдет, хотя материнский инстинкт и толкал ее на выручку племяннице. Ее подмывало избавить Ларису от щекотливой ситуации. Но она пересилила себя. Успеется.
А сейчас оба мужчины старались показать, что им дела нет друг до друга. Петров пытался закурить, отворачиваясь от ветра. У него ничего не получалось — мешали цветы, и он не знал, куда их деть. Положил на капот машины, но тут же передумал, забрал. Цветы были слишком белоснежные для забрызганного талым снегом капота. Нотариус же, напротив, выглядел весьма спокойным и самодостаточным. Он не делал лишних движений. Стоял возле своей машины и держал руки за спиной. Там же пристроился букет с хризантемами.
Инна Викторовна поерзала на своем сиденье. Дорого бы она отдала за то, чтобы узнать мысли этих двоих.
…Когда Петров подъехал к больнице, он не разрешил детям выйти из машины. Похоже, они заметили, как он нервничает, и не стали возражать. Вернее, Аня возразить попыталась, но Сашка цыкнул на сестренку, и она притихла. Петров вышел из машины и посмотрел на окна третьего этажа. Ему показалось — он увидел силуэт за шторой. Но может быть, это была не она…
Бесконечно долго тянулись минуты. Казалось, конца не будет этому изнурительному ожиданию. Подъехал нотариус и припарковался прямо напротив них. Нотариус вышел надутый, демонстрируя собственную важность. Впрочем, то, что Стасик приехал за Ларисой один, без тетки и другой родни, несколько взбодрило Петрова. Почему-то этот факт показался ему обнадеживающим. Но потом он заметил и тетку, притаившуюся за колоннами. И сник. Никто из них не знал, чем закончится этот день.
А Лариса знала?
Она появилась в тот момент, когда Петрову наконец удалось раскурить сигарету. Он стал гасить ее, искать, куда выкинуть. А Стасик рванул навстречу бывшей жене, рискуя сломать шею. Ступени крыльца были скользкими, легко можно было навернуться. Петров тоже сделал невольное движение вперед, но остановился. Он не знал — нужен ли он там.
Ребенка держала медсестра. Еще несколько медсестер толпились на крыльце. Стасик подлетел с цветами к Ларисе, с разбегу чмокнул ее в щеку. Она ответила ему тем же и что-то быстро сказала на ухо. Стасик кивнул и побежал наверх, к сестрам. Вручил цветы одной из них.
Петров увидел, что Лариса смотрит на него, И он смотрел на нее, не смея сделать ни шагу. Медсестра в замешательстве топталась у Ларисы за спиной. Все замерло в ожидании, даже Стасик остановился там, наверху, на крыльце, не смея нарушить мизансцену. Было как перед выстрелом. Именно так Петров воспринял хлопок дверцы собственной машины. Как выстрел. Это нарушили тишину его дети. Они подбежали к отцу, и сразу все пришло в движение. Лариса сделала шаг навстречу Петрову-старшему, тот рванул к ней. Сашка подбежал и принял из рук медсестры сверток, перевязанный голубой лентой. Наклонился, показывая младенца сестре. Петров-старший подхватил на руки Ларису и закружил по нижней площадке крыльца.
— Осторожнее, уронишь! — заорала тетка с другой стороны тротуара.
Медсестры окружили детей, подстраховывая на скользких ступеньках. Все двигалось, суетилось, все смешалось в едином порыве радостного вдохновения. Возле машины Петровых образовалась толпа. Все шумели, шутили, смеялись. Только один человек остался на верхней площадке широкого больничного крыльца и не знал, что ему делать. И когда машина Петрова рванула с места и исчезла за поворотом, нотариус все еще топтался на крыльце, не чувствуя, что мерзнут ноги.
* * *Ульяна Викторовна собиралась в город. Каждую весну она неизменно ложилась в сестрицыну клинику на обследование. И неизменным было при встрече с соседями ее ворчание на сестру, которая срывает ее с места, заставляет бездельничать, валяться в больнице, как будто она генеральская жена. В ответ соседи и знакомые дружно опровергали точку зрения Ульяны, и она с удовольствием выслушивала их доводы. Соседи справедливо напоминали, что не у каждого имелась сестрица, которая постоянно приглашала бы к себе в частную клинику на бесплатное лечение. В такой клинике полежать — сколько деньжищ надо? То-то. А ты лежи себе и плюй в стерильный потолок. И соседи-знакомые, и сама Ульяна знали, что ворчание больше для форсу. На самом деле она рада-радехонька понежиться с месяцок на всем готовом, пользуясь столь драгоценным щедрым вниманием знающего персонала клиники. К событию готовилась загодя, жила им всю зиму и всегда приезжала к Инне без предупреждения. Считала, что и та должна жить ожиданием их встречи.
Ульяна выгрузила корзины с вареньем у калитки и отпустила таксиста. На ее звонок никто не вышел, и гостья, подхватив корзины и перекинув через плечо сумку, вползла в чистенький сестрицын двор.
«Хоть бы собаку завела для порядку, — с досадой отметила она, перетаскивая тяжелую ношу от калитки к крыльцу. — Вот ведь заходи кто хочет, ни одной живой души!»
Остановившись на крыльце, Ульяна Викторовна перевела дух. Посмотрела наверх и покачала головой. Ну куда такой домина одной-то? Совсем Инка с ума сошла. Кому строила? Зачем? Дело-то не к молодости. Дети разлетелись.
