Дмитрий Правдин - Хирург возвращается
— Дмитрий Андреевич, вам какой-то стул интересней, чем судьба вашего бывшего пациента? — Язвительный голос патологоанатома прерывает мое увлекательное наблюдение.
— Нет, от чего же? Мне все очень интересно! Только, простите, то, что вы нам рассказываете, бедняге Вальтеру уже не поможет!
— Ему не поможет, — морщится Ефимыч, словно от зубной боли, — это точно! Зато поможет, возможно, другим пациентам! Если бы еще полгода назад убрали эту опухоль под челюстью, а я больше чем уверен, она тогда была операбельной, ваш Вальтер жил бы еще и жил! Нужно учиться на чужих ошибках, а не допускать своих!
— С чего вы вдруг решили, что его можно было спасти? — неожиданно брякаю я, не подумав о последствиях.
— Молодой человек, — багровеет патологоанатом, — я полчаса распинаюсь об этом, а вы все стулом любуетесь вместо того, чтобы слушать!
— Простите, Анатолий Ефимович, — а вот и мой черед проявить характер, — но вы сейчас, мягко сказать, не правы!
— Я? Потрудитесь объяснить, почему? — выпячивает впалую грудь патологоанатом.
— Потому, уважаемый Анатолий Ефимович, что я всего лишь обычный общий хирург. Никто, слышите, никто бы мне не позволил оперировать онкологического больного в плановом порядке, да еще на такой сложной анатомической области, как шея. Вы же прекрасно знаете, что этим у нас занимаются только специализированные учреждения, онкодиспансеры, а они уже тогда отказали ему в радикальной операции. Не знаю, по какой причине, но отказали. Поэтому лекцию об ошибках нужно им читать, а не нам. Мне ясно одно: Вальтера можно было спасти, но тот, кто должен был это сделать, не стал себя утруждать. Так?
— Да, вы правы! — опускает голову Ефимыч. — Как ни прискорбно, но правда на вашей стороне. Извините, что отнял у вас столько времени. Вашей вины в смерти данного пациента нет! Он скончался от прогрессирующего рака, осложнившегося кровотечением. В данной ситуации человеку хирургическим путем уже не помочь! Господа, больше вас не задерживаю, — официально заканчивает он свою речь.
— Ну вот, Дмитрий Андреевич, обидели хорошего человека! — вздыхает Иван Ильич, когда мы выходим из морга и направляемся в сторону больничного корпуса.
— Не думаю! — резко отвечаю я. — Если он умный человек, то поймет, что не прав. К чему нам эти его лекции? Для общего развития, не более того. Мы общие хирурги, и у нас другие цели.
— Цель у всех одна: спасти человека! — сухо возражает доктор Макаров.
— Иван Ильич, я согласен, что цель у нас одна, но методы разные! Мы не можем объять необъятное! Не нужно заниматься плановой онкологией — да нам никто и не позволит заниматься не своим делом! Да, в этой ситуации, возможно, онкологи прошляпили ту стадию рака, когда Вальтера еще можно было радикально прооперировать. Но это не значит, что мы должны выполнять за них онкологические операции у себя в ЦРБ. Мы в Питере такого себе не позволяем! И к тому же лечение онкологических больных не сводится к одной лишь операции, оно комбинированное: подключают и химиотерапию, и облучение. Для того и создавались онкоцентры — чтобы комплексно лечить таких пациентов.
— Вот Вальтера уже долечили! — зло бросает Иван Ильич.
— Согласен, с ним нехорошо получилось! Но не надо по одному случаю судить обо всех онкологах сразу! Мы тоже далеко не безгрешны, у нас и своих промахов хватает. Так что не будем обсуждать других специалистов. А выводы сделать надо!
— Какие? — морщится заведующий.
— Быть настойчивей! Если есть какие-то сомнения по поводу лечения пациента, которого направили в онкодиспансер, то, возможно, имеет смысл связаться с онкологами и обсудить конкретного человека. Высказать соображения по поводу его лечения, выслушать их доводы! Лечащий врач не поймет — есть заведующий отделением, главврач, главный онколог региона, наконец! Вот так надо делать! А не говорить, что, мол, угробили бедолагу Вальтера. Если Ефимыч утверждает, что еще полгода назад его можно было спасти, то, наверное, так и было на самом деле. Если патологоанатом видит это сейчас, почему вы не видели тогда?
— Все, Дмитрий Андреевич, хватит ругаться! — машет руками Иван Ильич, — нам все ясно. Сделаем надлежащие выводы! Вам завтра уезжать, поэтому перед дорогой не станем портить друг другу нервы, пусть отношения между нами останутся хорошими.
— Согласен! — киваю я. — Только я не завтра уезжаю, а послезавтра!
— Как так?
— Завтра мой последний официальный рабочий день, а поезд в два часа дня послезавтра! Поэтому мне бы хотелось как-то это дело отметить… Вы не против?
— Мы? — Хирурги переглядываются между собой. — Мы только «за» двумя руками!
Глава 22
Вот и мой последний рабочий день в качестве хирурга карельской ЦРБ. Я решил, что сегодня, в конце рабочего дня, всем объявлю, что возвращаться в Карельск не стану. Но вначале нужно закупить деликатесов и накрыть прощальный стол. Накануне я договорился с Григорием, что сразу после утренней пятиминутки съездим на его машине в местный супермаркет и закупим все необходимое.
Однако все сразу идет наперекосяк, не по намеченному плану. После утренней планерки Иван Ильич просит меня спуститься с ним в приемный покой и осмотреть не совсем ясного, с его точки зрения, больного. Как откажешь?
Приличный с виду мужчина, лет сорока, не злоупотребляющий алкоголем, жалуется на боли в животе. Он болеет почти месяц, а последние дни «просто невыносимые боли и температура каждый день поднимается до 39 градусов». При пальпации живота лишь легкая болезненность в подложечной области. По УЗИ и рентгену тоже без видимой патологии. Все бы ничего, но анализы просто ужасные: гнойная кровь.
— Может, отдать его терапевтам? — интересуется Иван Ильич, когда мы, закончив осмотр, уединяемся.
— Нет, это наш больной. Наш, хирургический! Только не пойму пока, что за болезнь такая.
— С чего вдруг сразу «наш»? Живот-то спокойный, только кровь плохая.
— Вот «только» и смущает. Определенно где-то в животе гнойник.
— Но УЗИ ничего не дает!
— Не дает, — согласно киваю. — Однако это еще ничего не значит. Возможно, вся проблема в поджелудочной железе. А ее толком не видно: прикрыта раздутой толстой кишкой.
— И что делать?
— По-хорошему надо бы КТ брюшной полости выполнить, но у вас с этим проблема. Диагностическую лапароскопию тоже не сделать: нет необходимой стойки. Остается одно: взять его на пробную лапаротомию.
— На основании чего? — кривится Макаров. — Из-за плохих анализов и из-за температуры? Может, подождать? Понаблюдать?
— Нет, ждать не стоит, больной совсем плох. Нужно оперировать! Подготовить часа два, покапать — и на операционный стол!
— А с каким диагнозом?
— Отграниченный перитонит. Гнойник забрюшинного пространства. Это все, что пока приходит в голову! — Я несколько кривлю душой: пациента действительно имеет смысл понаблюдать в динамике, повторить УЗИ, рентген, анализы. Если б он поступил двумя днями раньше, я бы именно так и поступил. А сейчас, когда я уезжаю, хирургическое чутье подсказывает, что моя помощь в этом необычном случае окажется весьма кстати. Поэтому я ускоряю процесс. — Готовьте и сами оперируйте!
— А вы? — Иван Ильич с тревогой смотрит на меня.
— А что — я? Я уезжаю!
— Так завтра же! Сегодня вы еще с нами!
— Иван, понимаешь, весьма некрасиво оперировать больных и после их не лечить. Я обычно так не поступаю.
— Так оставайтесь! — радуется доктор. — В чем же дело?
— Ну, сказанул! Мне, между прочим, в Питере через четыре дня на работу надо выйти. Не выйду — уволят за прогул.
— А мы вам на работу сообщим! Скажем, что мы без вас тут никак не можем!
— Глупости какие. Все равно уволят — я же тут по собственной инициативе! Меня официально никто сюда не делегировал. Так что справляйтесь сами!
— Я от вас такого не ожидал! — грустно говорит заведующий хирургией.
— Иван, давай без этого трагизма! Я вам в помощи не отказываю. Операцию начнете сами, а если что-то серьезное, то я немедленно включусь! Пора самим принимать решения и оперировать по-взрослому! А то, значит, если типичный аппендицит или прободная язва, вы оперируете, а как шаг в сторону, заходите в тупик. Приступайте без меня!
— Хорошо! — сияет Макаров. — Только не убегайте далеко!
— Да куда я денусь с подводной лодки! Вот только съезжу в магазин — и сразу назад!
— Ладно, езжайте! Только имейте в виду, без вас мы не начнем.
— Поднимайте больного в отделение и интенсивно капайте. Скоро буду!
Всегда так: именно под занавес что-то случается! Неважно, командировка или последний день перед отпуском, обязательно произойдет что-то вроде этого случая. Я уже этому не удивляюсь. Удивительно было бы, если б наоборот, никого не привезли и я спокойно убыл в Питер.
