Хавьер Мариас - В час битвы вспомни обо мне...
Вот и я сначала следил за Луисой, а потом позволил ей увидеть меня. Я начал следить за ней после того, как мы ушли из ресторана, вернее, после того, как мы вместе проводили Тельеса до дома. Мы шли пешком – его дом был совсем рядом: Тсльес в середине, мы с Луисой по бокам. Он чуть покачивался, как бакен, на своих маленьких ступнях отставного танцора, но, к счастью, пошатывался гораздо меньше, чем в день похорон – тогда он терял равновесие не только потому, что бьи стар и грузен. Возле его дома все попрощались. Мы смотрели, как Тельес открывает дверцу старинного лифта, усаживается на скамеечку, чтобы немного отдохнуть за время недолгого вертикального путешествия, и медленно поднимается наверх в своем деревянном ящике, как возносящееся божество. Потом Луиса сказала мне: «Ну, до свидания», и я ответил: «До встречи» или что-то в этом роде – мы знали, что нам еще предстояло встретиться: до конца той недели я каждый день должен был приходить в этот дом, чтобы работать вместе с Тельесом.
Луиса повернулась и зашагала по улице, а я направился в противоположную сторону, но, сделав несколько шагов, остановился, повернулся и, увидев, как она удаляется, – ее ноги были так похожи на ноги Марты (или походка у нее такая же, как у сестры?) – решил последить за ней некоторое время, пока мне не надоест или пока я не устану. Она прошла пару кварталов быстрым шагом, как человек, который хорошо знает, куда идет, и, только свернув на улицу Веласкес, сбавила шаг и начала задерживаться у витрин (всею на несколько секунд, словно прикидывала, стоит ли потом, когда будет больше времени, прийти сюда еще раз). Затем остановки стали более длительными, а потом она вошла в один из магазинов. Тогда я вспомнил, что ей было поручено купить от имени Тельеса подарок ко дню рождения Марии Фернандес Вера. Я, соблюдая крайнюю осторожность, тоже остановился у витрины этого магазина и даже рискнул заглянуть внутрь через стекло. Луиса стояла ко мне спиной и разговаривала с продавщицей. Потом вместе с продавщицей она направилась к кронштейну с юбками и долго перебирала и разглядывала их. Продавщица – одна из тех молодых особ, что не дают покупателю выбирать самому, – предлагала ей то одно, то другое, но Луиса только отрицательно мотала головой. Наконец она выбрала юбку и скрылась с ней в примерочной. Она или легкомысленна, или очень доверчива: оставила сумку в зале, на стеклянном прилавке, больше походившем на стол. Через пару минут она вышла из примерочной, заправляя блузку под юбку. Юбка ей не шла: она была слишком длинная и какого-то невыразительного цвета. В той юбке, в которой она пришла, ей было гораздо лучше. Луиса повертелась перед зеркалом (на юбке болталась этикетка), посмотрела на себя сбоку и сзади. Было видно, что она недовольна, и я покинул свой наблюдательный пост и отошел к киоску напротив, Когда Луиса выходила, я покупал иностранную газету, которая была мне совершенно не нужна. Выйдя из магазина, она посмотрела на часы – наверное, у нее в запасе еще оставалось время, Я подумал, что юбка – не совсем подходит для подарка от имени Тельеса: его сноха сразу поняла бы, что этот подарок купил не он. Хотя это не так и важно. Луиса пошла дальше по Веласкес и, дойдя до перекрестка с улицей Листа, или улицей Ортега-и-Гассет (ее переименовали уже давно, но люди никак не могут привыкнуть к новому названию. Не повезло философу!), вошла в «Vips». Я решил последовать за ней – магазин достаточно большой, в нем много разных отделов, и я смогу наблюдать за Луисой, не опасаясь, что она меня заметит. Она прошлась по книжному отделу: брала книги, пробегала глазами аннотацию на обложке и снова ставила на полку. Она не пролистывала их (в этих магазинах продают только новинки, и многие книги запечатаны в прозрачную пленку). Одна книга ее все же заинтересовала, я не мог разглядеть, какая именно. Она взяла ее и отправилась в отдел дисков. Я держался на расстоянии, делая вид, что разглядываю видеокассеты, и оборачиваясь время от времени, чтобы не упустить ее из виду. Когда она вдруг посмотрела в мою сторону, я, чтобы не вызвать подозрений, схватил первую попавшуюся кассету, словно хотел ее купить, – глупо: пока она меня не заметила (да даже если бы и заметила), я мог делать что угодно. Луиса не спешила. Может быть, она решила выбрать подарок именно здесь. Но через несколько минут она (с книгой, но без дисков) направилась в продуктовый отдел, а я с моей кассетой переместился в отдел, где продают журналы, и, делая вид, что рассматриваю обложки, наблюдал краешком глаза за Луисой, стараясь не нарушать главного правила слежки – держаться позади. Она открыла прозрачную стеклянную дверцу холодильника (на несколько секунд – именно столько ей понадобилось, чтобы сделать выбор, – ее обволокло облачко холодного пара, и она даже раскраснелась), взяла две большие упаковки мороженого «Haagen Dazs», и я подумал, что теперь ей придется поспешить домой – к себе или к Деану, – потому что, если она задержится еще где-нибудь, мороженое – то же самое, которым угощала меня Марта, когда мы ужинали у нее дома (возможно, оно нравилось Эухенио, и поэтому сестры покупали именно его), за неимением другого десерта (ведь она не знала, что у нее вечером будет гость), – растает. «Но вряд ли таким малышам покупают зимой мороженое», – подумал я, хотя не слишком хорошо себе представляю, что именно едят дети в этом возрасте (как, впрочем, и в любом другом), Луиса, должно быть, знала, раз она вызвалась заботиться о ребенке. А с кем был малыш все это время? В его возрасте – это я знаю – детей нельзя оставлять одних ни на минуту, разве только когда они спят (я оставил его тогда на улице Конде-де-ла-Симера, ушел и оставил его одного, и ничего не случилось). Наверное, он сейчас у своих родственников – брат Марты, Ги-льермо, и его жена, Мария Фернандес Вера, взяли его к себе, чтобы Луиса и Деан могли пойти с Тельесом в ресторан и за обедом решить, что им делать дальше. Я нарушил их планы. Луиса взяла еще банку хороших сосисок и несколько бутылок мексиканского пива «Коронита» – наверное, ждала кого-то к ужину (не меня). Она направилась к кассе, а я – в отдел, в котором она только что была. Я тоже достал из холодильника упаковку мороженого (меня тоже окутало облачко холодного пара) и поспешил в кассу, чтобы не оказаться в очереди слишком далеко от Луисы. Хорошо, что за ней стоял только один человек. Человек этот был невысокого роста, он не закрывал ее от меня. Я стоял очень близко от Луисы и прекрасно видел ее затылок (к счастью, она ни разу не обернулась). Я смог прочитать и название книги, которую она выбрала: «Лолита». Прекрасный выбор, но для подарка свояченице, на мой взгляд, не слишком подойдет. А когда я торопливо расплачивался за свое мороженое и за свою кассету, я прочитал и название того фильма, который выбрал не выбирая: «Сто один далматинец», мультфильм. Мне он был совсем не нужен, но времени поменять кассету у меня уже не осталось. Выйдя из магазина, Луиса Тельес направилась по улице Листа в сторону улицы Кастельяна, не доходя до Серрано, свернула в переулок и зашла еще в один магазин одежды. У этого магазина была огромная стеклянная витрина, так что здесь шпионить за Луисой было бы опасно. Можно было, конечно, подождать ее в баре по соседству, но мне очень хотелось понаблюдать, и я решил пройтись пару раз мимо магазина и смотреть сквозь стекло на ходу. Тогда это будет как в кино, когда человек проходит в кадре через весь экран. Это она и увидит, если вдруг посмотрит в окно. Она увидит меня первый раз и подумает, что я случайно оказался в одно время с ней на этой улице в центре города – дело обычное, и не такие совпадения бывают.
В асфальте была вмятина, и после дождя там образовалась лужа, так что я каждый раз должен был обходить ее, и каждый раз я использовал остановку, чтобы заглянуть внутрь магазина. Луиса разговаривала со скучающими продавщицами и внимательно разглядывала все, что ей предлагали, – никак не могла выбрать. Она взяла еще одну юбку и что-то вроде элегантной блузки (то, что она элегантная, я увидел позднее) и зашла в примерочную, снова оставив в зале свою сумку и пакеты с покупками. Продавщицы стояли, скрестив руки, и, зевая, ждали, пока она выйдет. Других покупателей не было. На продавщицах была одежда из того же магазина – одежда от знаменитого Армани. Мне надоело ходить туда-сюда, и я остановился, но тут наконец вышла Луиса, в юбке и блузке. Короткая юбка гранатового цвета сидела на ней великолепно, даже лучше, чем та, в которой она пришла. Я быстро прошел вперед, чтобы не попасться ей на глаза, и подождал около минуты, прежде чем пройти мимо витрины еще раз, а когда проходил, то увидел, что Луиса, насмотревшись на себя в зеркало, повернулась, чтобы снова зайти в примерочную, снимая на ходу элегантную блузку цвета льна. Я успел заметить лифчик, поднятые руки (блузка вывер-нулась наизнанку, рукава держатся на запястьях), чисто выбритые подмышки. Я засмотрелся на нее и ступил в лужу правой ногой, зачерпнув полный ботинок воды. Ужасно неприятно. Когда я поднял глаза, Луиса уже исчезла в примерочной, но теперь я знал: та женщина, что раздевалась у окна в спальне Марты, была она, сестра Марты Тельес, Луиса, и, может быть, она тоже видела меня из окна, когда я стоял возле такси, делая вид, что жду кого-то, и на секунду поверил, что та женщина в окне – живая Марта. На секунду я поверил в это, хотя и знал, что это невозможно. У одной мороженое лежало дома в холодильнике, а другая только что его купила, на одной была блузка от Армани, которую я помогал ей снимать, а вторая на моих глазах примеряла сейчас такую же. Чары еще не рассеялись, подумал я, наоборот: они с каждым днем все сильнее. Но, может быть, эта новая блузка – тот самый подарок невестке, который Луиса должна была купить от имени Тельеса, состоятельного свекра, разбогатевшего во времена Франко? Я увидел, как Луиса достала кредитную карточку, чтобы расплатиться (каждая покупка уже лежала в отдельном пакете), отошел от витрины и стал ждать, пока она выйдет. Она вышла, снова вернулась на улицу Листа и дошла по ней до улицы Кастельяна. Эта улица похожа на реку с набережными в деревьях, только она чересчур прямая, без всяких излучин, и вместо воды – асфальт, который находится на одном уровне с «набережными». Одно из деревьев было повалено грозой (оно переломилось у основания, усыпав землю щепками), той самой грозой, которая бушевала, пока мы сидели в ресторане, так что, наверное, это была настоящая буря (хотя не исключено, что дерево упало уже несколько дней назад и его просто еще не успели убрать, – в Мадриде не спешат наводить порядок, даже ветки все еще не были обрезаны). Как бы то ни было, оно упало не на проезжую часть (реку), где всегда большое движение, а на тротуар и могло убить пешехода. Мы были недалеко от улицы Эрманос Беккер, от того самого угла с улицей Кастельяна, где два года назад я посадил в машину Викторию и куда потом снова привез ее. Она сама попросила, чтобы я отвез ее на то же место. Когда мы снова вернулись на передние сиденья моей машины, припаркованной на улице Фортуни, я, перед тем как включить зажигание, некоторое время раздумывал, не предложить ли ей несколько банкнот, чтобы она поехала ко мне домой до утра. Если это Селия, то она откажется – для нее это было бы слишком горько и больно, а если это Виктория, то примет приглашение с удовольствием (еще бы: всю ночь со включенным счетчиком! Такой случай не часто выпадает!). Но я не предложил: может быть, потому, что боялся узнать правду, а может быть, потому, что не хотел потом вспоминать ее в моей спальне – от призраков гораздо труднее избавиться после того, как они побывают в нашем доме.
