Катерина Шпиллер - Дочка, не пиши!

Некоторым «критикам» не понравилось, что я описала неэстетичное, бескультурное поведение моей семьи в быту, дома. Мол, ах, нашла к чему придираться, тоже мне! Согласна с ними в одном – картинки получились действительно малоприятными. И я бы не стала выносить их на всеобщее обозрение, если бы не одно обстоятельство, которое мои критиканы решили «не замечать». Я нарисовала все эти неприятные картинки только потому, что мое пристрастие к чистоте и гигиене вызывало резкую неприязнь у домочадцев.

Как на меня окрысились, например, за то, что я описала нечистоплотное поведение брата и его жены на даче! «О-о-о! Подумаешь, она не подмывалась! – верещали поборники „морали“. – Нашла, к чему прицепиться! Подумаешь, грех!» Ну, конечно, мне и не было бы до этого никакого дела – не мне же нужно было ложиться с ними в постель! И я бы и слова по этому поводу никогда не сказала, если бы эти люди не издевались надо мной за «смешную» чистоплотность. Впрочем, обо всем этом я подробно написала в книге «Мама, не читай!».

Еще одна причина, по которой эта тема нашла место в книге, воинствующее убеждение наших доморощенных интеллигентов в безусловном примате духовного над материальным, к которому они отнесли и бытовую культуру. Вопрос не нов. Еще в позапрошлом веке незабвенный Козьма Прутков так выразил свое отношение к современным ему интеллигентам: «Идут славянофилы и нигилисты,/У тех и у других ногти не чисты». К сожалению, за прошедшие полтораста лет «вновь обращенные» представители «прослойки» мало заботятся о красе ногтей. Неужели прав был Луначарский, и требуется все-таки три диплома, чтобы интеллигенты приучились вычищать из-под ногтей грязь и перестали испытывать неприязнь к чистоплотным людям?

Кто кому и сколько должен?

Перед рассказом о дальнейших событиях мне требуется передохнуть и набраться сил. Поэтому позволю себе небольшое отступление, впрочем, оно будет по теме. Мне пришлось прочитать массу гневных комментариев о «святости» родителей, об их априорной правоте и некритикуемости, о том, что дети, несмотря на любое поведение мам и пап, обязаны им по гроб жизни и прочую такую же ерундистику. Во мне взыграла журналистская натура, и я написала статью, которую и разместила в Интернете.

Долги моей дочери

Поклонись до земли своей матери

И отцу до земли поклонись,

Мы с тобою в долгу неоплаченном,

Свято помни об этом всю жизнь!

Я – мать. Та, которая святая. Та, которую дочь должна, обязана любить в любом случае, что бы я ни совершала по отношению к ней. Она обязана меня уважать, заботиться обо мне в старости, прощать мне все и быть послушной дочерью. Так надо, так принято. Она вообще по гроб жизни мне должна хотя бы за то, что я ее родила. Я носила ее под сердцем девять месяцев? Носила. Я рожала ее в муках? Рожала. Я кормила ее грудью? Да. Бессонные ночи были? Еще как. Болезни, температуры, «скорые», первые зубки, нехватка необходимых для ребенка продуктов в советское время, а потому – нервы, очереди, «доставания» и прочее – было? О, да! Так что, доченька, тебе ни в жизнь со мной не расплатиться! Ты – должна, должна и должна.

Так утверждает общество, состоящее из родителей, которым очень удобно именно это внушать своим детям.

А теперь я скажу, что по-честному думаю по этому поводу.

Итак, однажды я приняла решение родить ребенка. Я сама этого очень хотела. Вот вам и момент первый: я этого хотела! У меня были такие резоны: время подошло, надобно уже рожать, да и ляльку хочется – интересно, приятно, забавно. Знаю, что многие женщины принимают аналогичное решение по иным мотивам: удержать мужа, женить на себе мужчину, получить квартиру или деньги…

Дочка родилась. И со мной случилось чудо: я в одно мгновение вдруг поняла, что произошло наиважнейшее событие в моей жизни. Я не просто куколку получила, а узнала настоящую любовь и настоящее счастье. Крохотный комочек, теплый, беспомощный, родной, лежал на моих руках и самыми дивными на свете глазками очень серьезно разглядывал меня. И в этом взгляде были огромное доверие и любовь: любовь просто потому, что я – мама. Ни за что, ни за какие мои «красивые глаза» или купленные пеленки, а так – в кредит. И первая улыбка крохотного человечка была посвящена мне. И в этой беззубой, самой прекрасной на свете улыбке тоже были безграничная любовь и доверие.

Я тыкалась носом в нежный животик, в чуть влажный лобик, вдыхала младенческий аромат и ощущала, что теперь я – самый счастливый человек на свете. Меня переполняло не только обожание, но еще и благодарность. «Спасибо тебе, мой маленький зверенок, за то, что ты есть, за то, что ты такая! – шептала я в крохотное ушко. – Я никогда тебя не предам, я сделаю все на свете, чтобы ты была счастлива! Будь спокойна, пока я рядом, тебе ничто не грозит». Малышка хохотала, ей было щекотно от моего дыхания, ее крохотные пальчики касались моего лица, и для меня это были прикосновения самого Бога.

Она росла, становилась на ножки. Начала говорить. И с каждым месяцем, с каждым годом чувство благодарности к ней росло. Она болела, и временами было очень тяжело и страшно. Все мои силы отдавались лечению малышки. Недосып, разболтанные нервы – нормальный набор сопутствующих вещей. Может, она и за это мне должна? Еще чего! Я спасала, лечила ее потому, что по-другому не могла, потому что без нее жизнь мне была не нужна, потому что любое ее страдание, любая ее боль в тысячу раз сильней били по мне самой. Если хотите, это был материнский эгоизм: я заботилась о ней потому, что мне самой было хорошо только тогда, когда хорошо было ей. Я уверена, я знаю, что абсолютное большинство матерей рассуждают так же.

Когда малышке исполнилось пять лет, я отказалась от предложенной мне престижной и высокооплачиваемой работы потому, что она требовала полного отречения от домашних забот, то есть и от забот о моей куколке в том числе. Я должна упрекать за это дочь? Жалеть об этом? Плюну в глаза каждому, кто посмеет даже заикнуться мне о таком. Ни секунды не жалею! Черт бы с ней – с работой, с карьерой! Ведь я, оставшись дома с моей лялькой, могла с самого близкого расстояния наблюдать, как растет моя малышка, как развивается, как осваивает то и это. Я могла сама гулять с ней, водить ее в театры, читать ей книги, ходить с ней в кружки. Я все время была рядом и не пропустила ничего. И я счастлива этим.

Сейчас я знаю все (ну, почти все) о своей уже взрослой дочери, мы подруги и самые любящие друг друга люди на свете. Так что же она мне должна? И сколько? А главное, с какой стати? Человек, подаривший мне огромную радость жизни, человек, давший мне самую прекрасную на свете любовь, – еще за это что-то мне должен? Да это я по гроб жизни благодарна ей, и, видимо, всегда меня будет грызть червячок сомнения, что я что-то ей недодала, что-то осталась должна. Мне есть в чем себя упрекнуть, и меня это мучает. И потому я буду последним человеком на свете, если скажу своему ребенку: «Я для тебя святая, ты мне обязана». Нет, подобного не случится, слишком я люблю ее, мою уже взрослую девочку. И, вы знаете, она ведь все-таки платит мне. Она платит мне своей любовью. И нет для меня платы дороже.

На мой взгляд, люди, лишенные одного из основных чувств – чувства любви к собственным детям, этакие нравственные инвалиды, и придумали заклинание, ставшее общественным постулатом, – «мать – это святое». Заметьте, произносить шаманские заклинания о «святости» и «долгах» предпочитают в первую очередь те родители, которым есть чего бояться в старости (холода, одиночества, равнодушия детей) и есть за что: за отсутствие собственной любви к своим сыновьям и дочерям.

Наши дети ничего нам не должны. И тем не менее, если мы их любим по-настоящему, если они чувствуют эту любовь с детства и до зрелых лет, «расплата» неминуема, они отдадут тем, что дороже серебра и злата – любовью, заботой. И безо всякой агитации со стороны. Если тебя бросили дети, если они не любят тебя, если тебе некому подать пресловутый стакан с водой, значит, ты сам в этом виноват: ты был никудышным родителем, и тебе воздается по заслугам. А по кликушеским заклинаниям легко вычисляются негодные мамаши и папаши или уж совсем недалекие люди. Намотайте это на ус.

Собственно, сейчас мне нечего к этому добавить, свою мысль я полностью выразила в материале. Но самое смешное и непостижимое, самое удивительное, что нашлись комментаторы, которые обвинили меня… в непатриотизме. А еще – в гнусных помыслах и взывании к низменным человеческим инстинктам! Шок… Безграничная любовь к ребенку – непатриотична? Понятие безусловного родительского долга – низменный инстинкт? Призыв быть любящими и хорошими родителями – гнусный помысел? Может быть, мы недооцениваем силу советской власти, может, ей успешно удалось вывести «нового человека»? Объясните мне, неразумной, а что, в этом новом человеке не нашлось места для мозгов?