Чарльз Буковски - Женщины
Ларри вышел через заднюю дверь.
– Ох, я так взволнована! – сказала Дебра.
Тесси сидела, и пила, и болтала с нами минут 10 или 15, потом сказала:
– Мне надо идти.
– Останься, если хочешь, – предложила Дебра.
– Нет-нет, мне надо. Надо квартиру убрать, там такой бардак.
– Квартиру убрать? Сегодня? Когда у тебя двое славных друзей с выпивкой? – спросила Дебра.
– Я просто сижу тут, думаю, какой там срач, и он у меня из головы не идет. Не принимай на свой счет.
– Ладно, Тесси, тогда иди. Мы тебя прощаем.
– Хорошо, дорогуша…
Они поцеловались на пороге, и Тесси исчезла. Дебра взяла меня за руку и ввела в спальню. Мы посмотрели на мраморную столешницу.
– Что ты о нем на самом деле думаешь, Генри?
– Ну, что – если я просаживаю по 200 баксов на скачках, и хвастаться мне после этого нечем, то, думаю, с ним все в порядке.
– Он будет стоять тут, рядом с нами сегодня ночью, когда мы будем спать вместе.
– Может, это мне следует постоять, а ты ляжешь со столиком?
– Ревнуешь, никак?
– Разумеется.
Дебра снова сходила на кухню и принесла какие-то тряпки и что-то вроде чистящей жидкости. Она начала протирать мрамор.
– Видишь, мрамор нужно обрабатывать особым образом, чтобы подчеркнуть прожилки.
Я разделся и сел на край постели в одних трусах. Потом откинулся на подушки, растянувшись на покрывале. Потом снова сел:
– Господи Боже мой, Дебра, я тебе покрывало помял.
– Да ничего.
Я пошел и принес два стакана, один отдал Дебре. Я наблюдал, как она трудится над столешницей. Тут она взглянула на меня:
– Знаешь, у тебя самые прекрасные ноги, что я только видела у мужчины.
– Неплохо для старика, а, девчонка?
– Отнюдь.
Она еще немного потерла столик, потом бросила.
– Как ты тут с Тесси?
– Нормально. Мне она понравилась.
– Она хороший работник.
– Я не успел этого заметить.
– Нехорошо, что она ушла. Думаю, просто хотела оставить нас наедине. Надо ей позвонить.
– Почему бы и нет?
Дебра села на телефон. Она разговаривала с Тесси довольно долго.
Начинало темнеть. Как у нее насчет ужина, интересно? Телефон стоял на середине кровати, и она сидела, поджав под себя ноги. Славный задик. Дебра засмеялась и сразу же стала прощаться. Потом взглянула на меня.
– Тесси говорит, что ты милый.
Я вышел принести еще выпить. А когда вернулся, уже был включен большой цветной телевизор. Мы сидели бок о бок на постели и смотрели телик.
Спинами опирались на стенку и пили.
– Генри, – спросила она, – что ты делаешь на Благодарение?
– Ничего.
– Почему бы тебе не отметить Благодарение со мной? Я достану индюшку. Приглашу 2-3 друзей.
– Ладно, неплохо.
Дебра перегнулась и выключила телевизор. Выглядела она очень счастливой. Затем свет погас вообще. Она сходила в ванную и вернулась в чем-то неосязаемом, обернутом вокруг тела. Потом оказалась в постели, рядом со мной. Мы прижались друг к другу. Мой хуй встал. Ее язык трепетал у меня во рту. У нее был крупный язык, теплый. Я опустился к ней. Раздвинул волосы и заработал языком.
Затем дал немного носа. Она отозвалась. Я снова поднялся, оседлал ее и засунул.
…Я все работал и работал. Пытался думать о Тесси в ее короткой красной юбчонке. Не помогало. Я отдал Тесси все. Я качал дальше и дальше.
– Прости, малышка, слишком много выпил. Ах, потрогай мне сердце!
Она приложила руку к моей груди.
– Ну и колотится! – сказала она.
– Я по-прежнему приглашен на Благодарение?
– Конечно, бедняга мой дорогой, не волнуйся, пожалуйста.
Я поцеловал ее на ночь, откатился и попытался уснуть.
91
После того, как Дебра ушла утром на работу, я вымылся в ванне, потом попробовал посмотреть телевизор. Походил по квартире голышом и заметил, что меня могут увидеть с улицы через переднее окно. Поэтому я выпил стакан грейпфрутового сока и оделся. Наконец, ничего больше не оставалось – только ехать к себе. Там уже почту принесли: может, есть письмо от кого-нибудь. Я убедился, что все двери заперты, дошел до фольксвагена, завел его и поехал обратно в Лос-Анжелес.
По дороге я вспомнил Сару, третью девушку, с которой познакомился на чтениях в «Улане». Ее номер лежал у меня в бумажнике. Я доехал до дому, посрал, затем позвонил ей.
– Алло, – сказал я, – это Чинаски, Генри Чинаски…
– Да, я вас помню.
– Чем занимаетесь? Я вот подумал: может, подъехать повидать вас.
– Я сегодня должна быть у себя в ресторане. Почему б вам прямо сюда не приехать?
– Там у вас здоровую пищу подают, да?
– Да, я сделаю вам хороший бутерброд, полезный для здоровья.
– О?
– Я закрываюсь в 4. Заезжайте чуточку пораньше.
– Ладно. Как туда добраться?
– Берите ручку, я продиктую.
Я записал инструкции.
– Увидимся примерно в 3.30, – сказал я.
Около половины третьего я влез в фольксваген. Где-то на трассе она запуталась в инструкциях – или же я сам запутался. У меня – великая нелюбовь как к скоростным трассам, так и к инструкциям. Я свернул и очутился в Лейквуде. Причалив к заправке, позвонил Саре.
– Таверна «Забегай», – ответила та.
– Хрен там! – сказал я.
– Что случилось? У вас голос сердитый.
– Я в Лейквуде. У вас инструкции ебанутые.
– В Лейквуде? Подождите.
– Я еду обратно. Мне нужно выпить.
– Постойте-постойте. Я хочу вас увидеть! Скажите, на какой вы улице в Лейквуде, и какой ближайший перекресток.
Я оставил трубку болтаться и пошел смотреть, где нахожусь.
Информацию передал Саре. Она меня перенаправила.
– Это легко, – сказала она. – Теперь пообещайте, что приедете.
– Ладно.
– А если снова заблудитесь, позвоните мне.
– Простите, но, видите ли, у меня нет чувства направления. Мне всегда кошмары снятся, что я где-то теряюсь. Я наверняка – с другой планеты.
– Все в порядке. Только поезжайте, как я объяснила.
Я вернулся в машину, и на этот раз все оказалось легко. Вскоре я выбрался на Тихоокеанское Прибрежное Шоссе и уже искал нужный поворот. Нашел. Он привел меня в снобский район магазинов у самого океана. Я ехал медленно и увидел ее – «Таверна „Забегай“, большая вывеска, намалеванная от руки. В витрине приклеены фотографии и маленькие открытки. Ресторан здоровой пищи без дураков, Господи ты Боже мой. Мне не хотелось туда забегать. Я медленно объехал весь квартал. Свернул вправо, потом еще раз вправо. Увидел бар, „Крабью Гавань“. Оставил машину снаружи и зашел.
Было 3.45 дня, все места заняты. Большинство клиентов уже хорошенько продвинулось. Я встал у стойки и заказал водку-7. Взял стакан в телефонную будку и позвонил Саре.
– Ладно, это Генри. Я здесь.
– Я видела, как вы дважды проехали мимо. Не бойтесь. Где вы?
– В Крабьей Гавани. Я тут выпиваю. Скоро буду у вас.
– Хорошо. Только не сильно выпивайте.
Я выпил тот стакан, а потом – еще один. Нашел маленькую незанятую кабинку и сел. Мне в самом деле не хотелось туда заходить. Я едва помнил, как Сара выглядит.
Я допил стакан и поехал к ней. Вылез из машины, открыл сетчатую летнюю дверь и вошел внутрь. Сара стояла за прилавком. Она увидела меня.
– Привет, Генри! – сказала она. – Я буду с вами через минуту.
Она что-то готовила. Четверо или пятеро парней сидели и стояли вокруг. Некоторые сидели на тахте. Другие сидели на полу. Всем чуть за двадцать, все одинаковые, на всех прогулочные шортики, и все они просто сидели.
Время от времени кто-нибудь закидывал ногу за ногу или кашлял. Сара была сравнительно симпатичной женщиной, стройной, и двигалась порывисто. Класс.
Волосы светло-рыжие. Смотрелись очень хорошо.
– Мы о вас позаботимся, – сказала она мне.
– Ладно, – ответил я.
Там стоял книжный шкаф. В нем – три или четыре мои книжки. Я нашел какого-то Лорку, сел и сделал вид, что читаю. Так можно не видеть парней в их прогулочных шортиках. Они выглядели так, будто их ничего никогда не трогало – все хорошо вынянченные, защищенные, с легким лоском довольства. Ни один никогда не сидел в тюрьме, не вкалывал своими руками, их даже менты за превышение скорости не штрафовали. Сливки оттяга, вся эта куча.
Сара принесла бутерброд со здоровой пищей.
– Вот, попробуйте.
Я съел бутерброд, пока парни били баклуши. Вскоре один поднялся и вышел. За ним – другой. Сара прибиралась. Оставался только один. Года 22, и он сидел на полу. Костляв, спина согнута колесом. Носил очки в тяжелой черной оправе. Он казался более одиноким и слабоумным, чем остальные.
– Эй, Сара, – сказал он, – пошли сегодня вечером пивка попьем.
– Не сегодня, Майк. Как насчет завтра?
– Хорошо, Сара.
Он встал и подошел к стойке. Положил на стойку монету и выбрал полезную для здоровья печенюшку. Он стоял у прилавка и жевал полезную для здоровья печенюшку. Закончив, повернулся и вышел.
